День пиздец. В том смысле, что не было его, дня. В 8 утра нам обещались доставить кошака - в такую рань потому, чтоб не успели засечь добрые жильцы подъезда, куда парень запускал кота погреться. Я глубоко сомневался, что смогу встать в 8, но народу вроде как к 10, поэтому в 8 встают... В итоге только я и встал)
Котяра впечатляет. В смысле, я в инете его фото видел, уже по фото подумал - может, мне и кажется, фото нечёткое ж, но очередная помесь бульдога с носорогом явно. Так и оказалось. Большие уши, залысины на висках, курчавые усы и мягкая, немного курчавая шерсть. Один из родителей явно был мохнатый. Кот, конечно, в шоке от таких условий, рычит на всех. Ну что могу сказать, прекрасно, завтра на кастрацию Шепочка не один едет. Над именем этому парню пока думаем. Ну не готов я был пока ещё к одному коту, не готов...
Парень, который его привёз, тоже милый очень. Спонсировал кастрацию, дал немного корма, при чём сырой - собачий)) Но как показывает практика, им-то обычно один хрен. Очень волнуется за кота и жалеет, что себе не может взять (уже есть один кот и домашние против второго).
В общем, кота принял и рухнул обратно спать. И... продрых весь день. Пиздец. Реально не пойму, почему - вроде и лёг не так поздно... Снилась всякая хрень, типа потерял голос полностью, даже шептать не мог. Очень тяжело было, потому что не знаю языка глухонемых. Этот страх у меня по жизни-то есть, но в связи с глухотой...
Завтра у нас денёк весёлый. Мурзику операция на ухе, этих двоих кастрируем, Ёвочку забираем...

@темы: сны, кошаки, жыт и быт

---

Оплатил йоту наконец.
Съездил за улитками. Блин, они оказались аквариумные! Я думал, ахатины... Ну, выпустил их в аквариум, чо теперь. Надеюсь, они в этом сомьем болоте выжить смогут...

@темы: жыт и быт

---

Это блядь шок, да. Дал я, значит, всё-таки объявление о Шепочке. Ибо мало ли, как уже было сказано. И... С утра меня будят звонком. Женщина думает, не их ли это кот. Потерялся ещё два года назад. Они как раз живут недалеко от дач.
Заехали, посмотрели. Да, похож, очень даже. Я сказал - после кастрации можете забирать. Она, как и многие, с предубеждением против кастрации, но наскоро ликбез я провёл. Они с тех пор ещё кота завели, не знаю, конечно, как уживутся теперь... И вообще, как этот паразит дом-то не нашёл? Хотя могло быть так, что ушёл (или утащили) куда-то далеко, и он вернулся спустя долгое время, ведь возле магазина-то он не 2 года назад появился...

@темы: кошаки

---

Защитники животных выступили против мэрии Новосибирска

Несколько горожан подали иск против мэрии Новосибирска и МБУ «Новосибирский центр по проблемам домашних животных». Жители считают, что мэрия нарушает их права — за деньги налогоплательщиков в МБУ с собаками обходятся очень жестоко.

В цивилизованных странах бродячих собак и кошек в первую очередь стерилизуют, а потом содержат в приюте до полугода, стараясь найти хозяев. И только потом усыпляют.

Тайна железной двери

Муниципальный центр — очень закрытое предприятие. В апреле 2012 года «АиФ на Оби» написал официальный запрос с просьбой посетить филиал, что находится на Гусинобродском шоссе. Целую неделю Андрей Каркавин, директор этого предприятия, ежедневно откладывал наше посещение. И мы решили поехать туда сами. В статье «Собаки в зоне отчуждения» № 16 от 2012 года писали: «На стук в дверь маленького домика вышла женщина. Но, увидев фотокамеру, она тут же её захлопнула. На уговоры, что мы только хотим взглянуть на собак, отвечает: «Ни за что!» Делаю телефонный звонок директору центра Каркавину, но тот отказывается дать распоряжение своему подчинённому открыть дверь.

Вокруг домика валяются ошейники и намордники. Железная ставня на одном окне снята с петель. Отодвигаю её — за ней уже внутренняя ставня. Оттуда доносится поскуливание, потом несколько ударов об железо и тишина. Собак бьют? Через щели ставен проникает смрад. Этот запах (смесь фекалий и хлорки) трудно перепутать. А каково в этом ужасе находиться собакам с их чуткими носами?! Но зачем их заставляют мучиться? Если всё не так, почему нас не пустили?»

Наталья Забанова, житель Новосибирска (выступает в суде как свидетель), рассказывает: «У меня пропала собака Найда. Я поехала её искать в этот центр на Гусинке. Меня пустили. В одном душном помещении было набито, как селёдки в банке, порядка 20 животных. Среди них лежала мёртвая. Чашек с водой или едой я не заметила. В глазах этих несчастных собак был такой ужас, что я потом две ночи не спала...»

Зверская эвтаназия?

Структура, которая сейчас занимается умерщвлением четвероногих в Новосибирске, — ГБУ НСО Управление ветеринарии Новосибирска. Людмила Кобзарь, начальник отдела профилактики и лечения болезней животных управления, сообщила: «Собак усыпляем, используя миорелаксанты», — и бросила трубку (статья «Люди озверели» в № 13 «АиФ на Оби»). Благодаря Интернету сейчас многое можно узнать и без специалистов. Справка в Сети гласит: «Миорелаксанты — препараты, которые блокируют дыхательную и скелетную мускулатуру, но при этом не отключают сознание. При умерщвлении миорелаксантом (без предварительного наркоза) смерть выглядит самым благопристойным образом: никаких судорог, слюнотечения и т. п. Но это ложное впечатление. Без наркоза это мучительная смерть от удушья без потери сознания».

Сергей Васильев, юрист, говорит: «В нашей стране уже немало прецедентов, когда суды в Нижнем Новгороде, Саратове, Свердловской области и других городах вставали на сторону защитников животных. Например, экспертное заключение Уральской государственной сельскохозяйственной академии в 2010 году гласит, что инъекции «Адилина», от которых животные погибают мучительной смертью от удушья, впрямую подпадают под действие статьи 245 УК РФ «Жестокое обращение с животными».

Елена Кашперова, истец, вздыхает: «В НСО существует областной закон, где четко прописано, что эвтаназия животных должна производиться после погружения в наркоз. Почему государственная структура игнорирует этот закон? Наверное, потому что наркоз стоит дорого, а «адилин» — копейки?»

В суде Центрального района были Андрей Каркавин и Яков Чагин, консультант отдела судебной защиты мэрии. Но они категорически отказались давать какие-либо комментарии.

Между тем новосибирцы пытаются доказать, что центр работает незаконно. Сергей Васильев поясняет: «По российскому федеральному законодательству мэрия и её подчиненные МБУ обладают лишь полномочиями по розыску владельцев и передаче безнадзорных животных на содержание в нормальных условиях. А полномочия по их отлову — прерогатива субъекта. Нарушение законодательства ещё и в том, что МБУ применяет травмирующие металлические щипцы при отлове собак, незаконно умерщвляет животных, не обеспечивает содержание всех отловленных животных в питомнике в течение 6 месяцев, не ведёт их поголовную вакцинацию против бешенства».

Ответ на запрос «АиФ на Оби»

Центр сообщил, что пункт содержания животных рассчитан на одновременное пребывание там 180 собак. В 2013 году, по данным официального сайта www.bus.gov.ru. ttp://www.bus.gov.ru/public/agency/budget.html?agency..., на деятельность центра из городского бюджета перечислено 29 млн 972 тысячи 350 рублей (!). Причём на зарплату сотрудникам — 17 млн 232 тысячи. То есть почти по полтора миллиона в месяц. Интересно, эта сумма делится на сколько человек? Есть ещё много расходов, в том числе «прочие», — 1 млн 573 тысячи рублей… Центр прислал длинный перечень мероприятий, которые якобы проводятся. Но что там происходит на самом деле, если журналистов даже на порог не пускают? Самое обидное, что это муниципальное предприятие существует на деньги налогоплательщиков!

«Аиф на Оби» будет следить за ситуацией.
Отсюда www.nsk.aif.ru/society/1078836

@темы: Люди, эти трепетные нежные создания..., Найдено на просторах

---

Пост вчера писал в таких растрёпанных чувствах, что забыл присовокупит собственно фото Шепарда-то

@темы: кошаки, Фото

---

Название: Слова под снегом (рабочий вариант)
Автор: Ribbons Allmark
Соавтор:  Lithium Ando
Бета: сам себе бета, как всегда)
Фэндом: вселенная Вавилон 5, с учётом "Затерянных сказаний" и "Крестового похода", как минимум.
Персонажи: из канонного... ну, как пока что предполагается, из собственно канонных персонажей у нас получается-то только Гелен. Прочее - разной степени укуренности фанон, рейнджеры, телепаты и приблудившиеся к ним на свою беду лорканцы, ну и бреммейры, конечно, фоном.
Рейтинг: традиционное "не время для слэшу, война ведь"...
Жанры: Джен, Фантастика, Психология, Экшен, да чёрт его знает, из чего состоит этот салат...
Предупреждения: ОМП, ОЖП, авторский произвол, трава цветёт и колосиццо
Размер: предполагается миди

2 - продолжение

Что больше всего травмировало её сознание, могла сказать Виргиния - это белые стены. Не то чтоб именно белые - от времени, конечно, они давно уже были серыми - но так гладко обмазанных, так тщательно выбеленных стен она не видела давно. В деревнях были деревянные, много реже кирпичные дома - но если их и белили, то пару раз за всю историю, и её взгляду доставались разве что смутные следы весьма небрежной побелки. В городах, будь дома деревянными, кирпичными или каменными, побелкой и даже замазыванием стыков и неровностей утруждали себя тоже редко. Не то чтоб известь и мелкодисперсная глина, использующиеся для этого, были очень уж дорогим удовольствием, просто рядовые граждане мало обращали внимания на эстетику своих жилищ, ограничивая требования тем, чтоб они были чистыми и тёплыми. У бреммейров, исторически, даже мебели почти не было, тем более уж каких-то декоративных элементов, они гораздо больше ориентировались на то, чтоб украшать себя самих. Исключения составляли только праздники - по преимуществу они проводились весной и летом, и дома украшали естественными материалами, цветами, плодами, молодыми ветвями с сочными листьями, венками из цветов и колосков, в редких случаях на стены вешались вышитые ковры - «вечные цветы», «портреты цветов». Красить стены, вешать на них какую-то декоративную чепуху, задумываться о том, как красиво расставить по комнатам мягкие корзинки, расстелить коврики, разложить мягкие подушки могли богачи, которым «больше нечего делать». Инопланетное влияние привнесло в жизнь бреммейров столы и стулья вместо низких треног-подставок для мисок с едой, шкафы вместо простых полок по стенам, декорирование стен тканью, картины - но влияние это было пока невелико и ограничивалось в основном Бул-Булой и его прихвостнями. Дворец Бул-Булы изобиловал роскошью и местной, и привозной, или тем, что он понимал, как роскошь, традиционные бреммейрские жилища были, как правило, пустоваты и довольно аскетичны, а в комнатах дворца порой негде было повернуться из-за мебели и сундуков с добром и не видно пола из-за мягких ковров, подушек, шкур, естественно, раболепные прислужники Бул-Булы подражали ему в этом и различались разве что масштабы. Виргинии сложно было повернуть голову, чтобы увидеть ещё что-то кроме фрагментов двух этих белых стен и потолка, к тому же, в комнате было довольно темно. Было предположение, что в комнате нет окон - впрочем, они действительно бывали не во всех комнатах бреммейрских домов, естественное освещение в плане экономии не особо ценилось - масло кукту, используемое в светильниках, дефицитным продуктом сроду не было. Ну по крайней мере, не было до диктата Бул-Булы, сейчас-то солдаты, по усердно культивируемой жадности и вредности могли забирать из домов и бочки с этим маслом - не то чтоб им самим оно было нужно в таких количествах, но можно ж было продавать его тем же жителям, оплачивать им же их труд… Была почти уверенность, что лежит она не на полу. В то же время, это не была стенная ниша, в каких обычно устраиваются спальные места в городских домах, уж тем более не деревенская лежанка. И уж конечно, не корзинка, отстранённо усмехнулась Виргиния. На искажённые ощущения полагаться было нельзя, но кажется, это что-то вроде кровати, покрытой не то чтоб матрасом, но, например, сложенным вдвое-втрое одеялом.
Она не была уверена, что лица, которые она время от времени видела, ей не мерещились. Лица были вроде бы незнакомые - Виргиния обладала способностью различать бреммейрские физиономии, в сумме превышающую всех её соплеменников - хотя кажется, некоторых она уже видела до того где-то… К лицам прилагались голоса, которые говорили что-то, смысл от неё ускользал - и не только потому, что её знания языка всё-таки недоставало, чтобы понимать беглую речь. Отстранённо, по краю сознания проскальзывала мысль, что у неё, очень возможно, воспаление лёгких или что-то подобное же. Смутно ей вспоминалось, как обладатели этих самых то ли знакомых, то ли незнакомых лиц стаскивали с неё оледенелую одежду, растирали её чем-то горячим, оборачивали целиком какой-то тканью - отчего на какой-то миг она подумала, что умерла, очень возмутилась этой мысли, но кажется, не могла пошевелить ни единым пальцем. Кажется, это было не здесь, не среди этих стен, но это вспоминалось уже совсем в тумане - штурм города, всё, что было после того момента, когда она с помощью Рйактат-Шау и Яргу-Аткхата выбралась из огромной полыньи на берег. Кажется, кого-то из тех, кто кажется смутно знакомым, она там, тогда и видела, но подробности обстоятельств не осознавались, они кружились рваными обрывками в море боли и беспамятства, как ледяное крошево в чёрной воде.
Чёткого разделения яви и сна не было, да и быть не могло. Не было никакой расслабленности тела, было оцепенение - тела она практически не чувствовала. Не было расслабленности и сознания - сознание, в отличие от тела, как будто не отключалось никогда. Конечно, сознанием в полной мере это назвать было нельзя, но и сном, забытьем - тоже. В какой-то момент, бывало, Виргиния понимала - опять же как-то очень отстранённо, слегка удивлённо, что очередной набор странных видений, мыслей, ощущений был сном наяву, бредом. Если она видит сейчас эти стены и потолок - это вовсе не значит, что она бодрствует и глаза её открыты. Просто эти стены и потолок, прочно отпечатавшиеся в её сознании, перекочевали и в её сны, просто сны она вполне может видеть и наяву - температура, близкая к критической для жизни, измученность всего организма это вполне позволяют. Иногда она видела эти стены с другого ракурса, а иногда видела и себя саму, словно вышла из тела и бесплотным духом стоит рядом. Быть может, это могло б напугать её, если б она не понимала, что это всего лишь отражение в её сознании мыслей приходивших к ней надзирателей-бреммейров, что это просто она видит их глазами. Один раз в детстве она сильно болела, каким-то очень противным гриппом - болела она вообще очень редко, за отменное здоровье она теперь была благодарна природе даже больше, чем за все остальные дары. Если б она была слабее, её б, наверное, доконала ещё Арнассия, на Бриму уже ничего не осталось бы. А так - только два выпавших зуба, проблема с волосами - что естественно, иногда желудочные боли - что тоже естественно, к бреммейрской соли ещё привыкнуть надо, но всё легче, чем на Арнассии коситься с подозрением на мясные блюда. Бреммейры, по крайней мере, кажется, никогда не баловались каннибализмом.
Так вот, ей было 12 лет, это было вскоре после пробуждения способностей. Тогда она в полной мере увидела, ощутила, что такое телепат, который не контролирует, да и не может, свои способности. Несомненно, в чём-то везёт тем, у кого рейтинг низкий. Они воспринимают пробуждение способностей - если, конечно, они у них не с рождения - гораздо легче, что там, иногда, когда речь идёт о П1 и П2, они даже не догадываются о том, что они телепаты, пока деловитые, безупречно выглядящие и говорящие - безупречность роботов, как сказал об этом уже не вспомнить, кто первым - люди в чёрной одежде не появляются на их пороге. Просто интуиция. Умение разбираться в людях. Чутьё. Таким образом можно убеждать и себя и других годами, иногда только анализы и показывают, что вовсе не в жизненном опыте или природной проницательности причина. Совсем другое дело - когда в 12 лет на тебя сваливается вся мощь твоего П9, когда тебе не нужно, как «слабеньким», напрягаться, чтобы чётко разобрать мысль или образ в голове другого человека, напротив, тебе приходится нешуточно напрягаться, если ты не хочешь, чтобы эти мысли и образы лились в твою голову неудержимым потоком! И уж точно это трудно сделать, когда ты болеешь, когда в любом случае у тебя ощущение, что голова распухает - от высокой температуры, не то что от мыслей всех окружающих, тут как-то можно оправдаться тем, что поставить блок не легче, чем встать на ноги и сделать пару твёрдых шагов. Да впрочем, в этом состоянии, когда сопли, кашель и головная боль делают самочувствие куда более невыносимым, чем звучащее рефреном «Бедная девочка, как ей помочь, как, как? Ну да, все мы болели, все мы выздоравливали, это скоро произойдёт, но поскорее бы, сил нет…» - вопросы этики как-то вообще становятся не главным. Тем более для Виргинии, своим даром никогда не тяготившейся. Ощущение частичного смешения сознаний не мучило её, не более, чем собственно грипп. Иногда это было даже приятно. Многие могли бы очень много рассказать о том, как приятно было ощущать любовь и поддержку матери в трудный момент, но не многие знают, как это - действительно её ощущать. Наверное, у всех детей, которые росли в семье не одни, хотя бы иногда бывали в детстве эти споры - кого мама любит больше. Даже до 12 лет, до пробуждения способностей, Виргиния откуда-то точно знала - её. Мудрая, порядочная мать, конечно, никогда не выкажет этого своего предпочтения, и Кэролин Ханниривер, разумеется, говорила и Милли «мамина любимица», и Джо - «мамин любимец», но внутри себя она была, прежде всего, честной. Виргиния не могла б сказать, была ли готова мама к тому, что однажды её внутренняя жизнь, её размышления, её тайна перестанут быть тайной для дочери, скорее всего, Кэролин Ханниривер не задумывалась об этом - хотя должна была, её ведь сразу предупредили, что пробуждение способностей у ребёнка - только дело времени. Она обожала свою дочь, не могла налюбоваться на неё, потому что это был её первый ребёнок, потому что дочь очень была похожа на неё - золотыми волосами, голубыми глазами, взбалмошным и неуёмным характером, жизнелюбием. И эта разница - то, что одна была нормалкой, а другая телепаткой, тоже не встала между ними, хотя неоспоримо, Кэролин было порой обидно, что она не может знать все движения души дочери так же хорошо, как та - её. Впрочем, у неё для этого было то, что древнее и вернее всякой телепатии - материнское сердце и знание, узнавание в дочери себя в её возрасте. Она воспринимала частичное «проживание» сознания дочери в её внутреннем мире настолько легко, насколько вообще может нормал. Даже когда, теми ночами, когда маленькая Джин забывалась тревожным болезненным сном, а она сидела у её постели, не спала, но и не бодрствовала - проваливалась в зеркальный коридор, которого испугалась бы, вероятно, если б речь не шла о её ребёнке. Виргиния ловила её мыслеобразы - без всякого усилия и желания со своей стороны, они просто протекали в неё, как вода, смешивались с её мыслеобразами, снами, и так же без особых трудностей перетекали в голову матери - просто потому, что она тянулась к ней. И иногда было даже трудно различить, где чья мысль…
Иначе было с папой, конечно. Называя сознание папы «другим миром», Виргиния вовсе не имела в виду, что шариться в его голове для неё чем-то сложней или тем более неприятней. Просто внутренний мир матери был для неё практически свой. Иногда ей казалось, что папа - это такой «мужской вариант мамы», будучи совсем маленькой и не зная ещё многих вещей, она думала, что папа и мама - брат и сестра, они даже внешне казались ей похожими, только волосы папы немного другого оттенка, разрез глаз другой, другой нос, но это ведь такие мелочи, вот они с Милли похожи куда меньше. И они похожи характерами, папа тоже очень весёлый, острый на язык, любит шутить и развлекаться, разве что мама… не то чтоб умнее, ребёнком Виргиния не могла подобрать слов, чтоб описать эту разницу. Потом их однажды посетили дедушка и бабушка, вернувшиеся из длительного путешествия по Европе. Другие дедушка и бабушка. Так Виргиния узнала, что у мамы и папы вообще-то разные родители, а Боб и Кэролин ещё неделю хохотали над странной идеей дочери, называя друг друга братцем и сестрицей. Виргиния очень любила папу. Не меньше и тогда, когда уже знала, что Боб Ханниривер не родной её отец. Разумеется, как не сказала ему ничего мать, так не подавала даже вида маленькая Виргиния - она трепетно берегла папу от любых лишних переживаний, их в жизни и так хватало. В том числе тогда она училась врать с явным удовольствием, когда отчаянно спорила со знакомыми и родственниками, говорившими, что она очень похожа на маму: «Нет! Я на папу похожа!» И Кэролин с удовольствием поддерживала её: «Это действительно твоя дочь, Боб… Жалобы директрисы это каждый раз подтверждают». Хотя в общем и целом ещё вопрос, кто в семье был больше забиякой - отец, один из немногих действительно любимых народом политиков, за то, что всегда щедро поставлял в газеты курьёзные и скандальные истории, или мать, которой через какое-то время стали бояться поручать организацию приёмов и банкетов, потому что не было ещё случая, когда б она не привнесла в благопристойную атмосферу «высшего общества» хотя бы какую-то феерию. Виргиния, естественно, росла достойной наследницей этой прекрасной и без сомнения счастливой четы, и порой ей действительно жалко было бедную Милли, которая по характеру, как и по внешности во многом, пошла в деда по материнской линии, тоже была сдержанной, спокойной, благоразумной и куда больше зависящей от общественного мнения, чем её взбалмошная семейка. Что, впрочем, совсем не мешало ей быть порой совершенно невыносимой, как все младшие сёстры. И разумеется, её неимоверно злило, что подстроить старшей сестре каверзу с некоторых пор стало совершенно непросто. Время от времени она прибегала к главному, как ей казалось, козырю - обещала нажаловаться на Джин очередной комиссии из Бюро. Но неизменно получала отповедь от матери. «Ты не сделаешь этого, Милли, потому что, во-первых, это твоя сестра, во-вторых - ябедничать нехорошо, в-третьих - ты прекрасно знаешь, что и сама хороша. Джин ведь не бежит сдавать тебя в полицию, когда ты шаришься в её ящиках!» Милли находила это очень несправедливым, потому что когда Джин донесла матери о том, что Джо взял деньги из её кошелька, она что-то про некрасивость ябедничанья не вспомнила. «Это правильно, что Джин сказала мне. Если б я ничего не узнала, ты бы обрадовался, что всё легко сошло с рук, и сделал это снова и снова. А это прямое начало пути на очень нехорошую дорожку. Ты прекрасно знаешь, что если б ты попросил денег на что-то хорошее - я б тебе дала. Но ты не попросил. Потому что ты знал, что на игровые автоматы - не дам». Джо сопел и мысленно проклинал злой рок, пославший в их семью телепатку, а Милли с обидой за брата, присовокуплявшейся к её собственным обидам, думала, что было как-то совершенно странно, что их мать сама - не телепатка, о, наверное, она б сделала хорошую карьеру в Корпусе!
Иногда Виргиния ощущала груз этой тайны куда тяжелее, чем мать. Хотя бы потому, что ей были открыты мысли всех остальных членов семьи. Невинных, ни о чём не подозревающих. Сестры, которая, если б ей кто-то сказал, что один из детей в их семье не родной… ну, во всяком случае, не совсем родной - скорее подумала бы, что это она, брата, который в школьном сочинении на тему «Гордость семьи» или что-то в этом роде написал, что гордость их семьи - это, несомненно, Виргиния, тоном, правда, не показывающим радости от этого факта, папины… Слова о том, что родственники любят и гордятся друг другом, чаще всего звучат избито и фальшиво, и мало кому везёт увидеть, почувствовать, насколько это бывает так. Она никогда не стеснялась сказать, что ревнивые супруги, истово клянущиеся в вечной верности и требующие таких же клятв в ответ, и родители, считающие, что лучше знают, что благо для их детей, ничего не понимают в любви. Этому научила её мать, многие высказывания которой приводили в шок её подруг. Но когда она слышала, как обсуждают кого-нибудь, кто женился или вышел замуж за разведённого, и выражают сочувствие мужчинам, которым «пришлось воспитывать чужих детей», она не говорила ничего, предпочитала просто уходить. Хотя имела, что сказать - что какое имеет значение кровное родство, если в ребёнка так или иначе вкладывали время, силы, внимание, заботу, если он уважает и почитает как отца именно этого мужчину, если он даёт ему повод для радости и гордости - кого он вырастил. Ребёнок либо нужен, дорог, любим, либо нет, и меньше всего это зависит от того, чей конкретно это был сперматозоид. Если человек не может любить приёмного ребёнка - он не может любить ребёнка вообще. Ведь её отец… Но тут она и осекалась. Боб Ханниривер был, с одной стороны, лучшим примером того, что биологическое родство вообще не имеет значения, с другой - он не знал ничего, и было бы довольно самонадеянно утверждать, что узнай он правду - ничего б не изменилось. Это Виргиния могла полагать, что знает бесхитростную натуру отца как облупленную. Но он никогда не предполагал, что Виргиния может быть не его дочерью, и иным его отношение быть не могло. А если б узнал… Этого не хотелось проверять.
И всё же, сама она не хотела отказываться от этих мыслей, даже если б могла. И когда за образом отца вставал этот неясный силуэт, кого-то другого, неведомого - Виргиния не пыталась, и не думала его гнать. «Отчего думают, будто дети ищут другую родню тогда, когда недовольны имеющейся? По-моему так напротив. Будь я в семье несчастна, для меня б, наверное, «родственник» стало попросту неприятным, ругательным словом… Но разве кому-то объяснишь, что я не перестала любить папу и не перестану… Но разве это должно означать, что мне должно быть совершенно наплевать, что у меня есть другой отец? Если б я точно знала, что он какой-то мерзавец, мне б да, было плевать, как вот Марисабель, которая слышать о родном отце не хочет, потому что прекрасно знает, что он за штучка… Но я-то этого не знаю! И у многих прекрасно получается любить и отцов, и отчимов, просто по-разному… Как люди странно ревнивы…»
Память матери, конечно, доступна ей, но в той мере, в какой доступна самой матери. Кэролин Ханниривер с детства отличалась не то чтоб очень плохой, но очень ограниченной зрительной памятью. В особенности на лица. Что доставляло ей, как жене политика, массу неудобств в жизни. Вроде бы, проблем со зрением у неё не было, по крайней мере, Виргиния об этом не слышала, но она могла прекрасно запомнить все обстоятельства какого-нибудь вечера, на котором она присутствовала, что-то запомнить из обычной светской ерунды, о которой они болтали с леди такой-то, прекрасно запомнить рисунок на фарфоре, часы на каминной полке, запомнить, какая музыка звучала и как забавно топал и фырчал французский бульдог, который никак не мог выбрать, под чьим же креслом ему сидеть, но никак не могла вспомнить лица этой леди, и встретив её при каких-нибудь совершенно иных обстоятельствах, в другом платье и с другой причёской - не узнала бы. Она помнила колышущиеся за окном шток-розы - розовые и малиновые, под другим окном были чайные, но их не было видно из-за полузадёрнутой шторы, она помнила, что на электронной фоторамке на старом бюро в дальнем углу в этот день были горы, довольно обычный альпийский пейзаж. Она помнила музыку, доносящуюся из комнаты сестры - самой сестры не было, но она как всегда не сочла нужным выключить своё радио. И хрупкую фарфоровую ложечку, дрожащую в руках, затянутых в чёрные перчатки, она помнила. Но размытый светлый образ, возникающий в голове матери иногда, спонтанно, непредсказуемо вызываемый каким-то словом, действием, эмоцией дочери, сохранял только эти общие черты - светлые волосы, голубые глаза. Он не желал конкретизироваться, обретать индивидуальность черт - это словно вглядываешься в воду, по которой пошла сильная рябь. Иногда кажется, что если вглядываться внимательно, долго, пристально - образ проявится, обретёт чёткость… Нет. Просто начнёшь подставлять к этому силуэту разные виденные где-либо лица. Картина в голове матери в гораздо большей мере состоит не из зрительных образов, а из информации от всех остальных органов чувств, ну да, тому оправданием хотя бы темнота… Темнота, которая на тот момент была, конечно, другом молодёжи, но теперь ставшая, пожалуй, врагом Виргинии. Не лицо. Голос - больше шёпот, смысл отдельно от самого звучания. Запах туалетной воды - несколько раз, конечно, она чувствовала у кого-то такую же, но всякий раз, разумеется, это и отдалённо не было вариантом. Запах волос - что-то лёгкое, сложноуловимое, и почему-то хочется сказать - детское… Это тоже ускользающая деталь, чуть в меньшей степени, чем облик, но в один момент кажется - ваниль, в другой - миндаль… Ощущения. Вкус теплоты и робости - если у них есть какой-то вкус, то он такой. Прикосновения. Ладони, скользящие по плечам, мягкие, влажные, без привычного панциря перчаток такие беззащитные - и такие сильные… Она имела больше шансов узнать своего отца по рукопожатью, по объятьям, чем в лицо.

- Её необходимо освободить, - сказал Андрес тоном, которым сообщают, что трава зелёная.
- Для начала, её хорошо бы найти. Похитители, знаешь ли, не оставили адреса и каких-либо координат, как с ними связаться. И я сомневаюсь, что они пришлют требования о выкупе.
- А почему бы нет?
Гелен, кажется, даже слегка растерялся, что случалось с ним, правду сказать, нечасто. В кабинете бывшего генерала-наместника - сам генерал-наместник был, собственно, здесь же и обнаружен, запершимся и забаррикадировавшимся шкафами, и препровождён в подвальные помещения, тоже преобразованные во временные места заключения - было полутемно, уцелела только одна лампа, в скудном, зеленовато-жёлтом освещении морщины на лице Гелена обозначились резче, он казался старше, чем обычно при дневном свете. Андрес предполагал, впрочем, что и сам выглядит не блестяще, мешки под глазами должны быть, во всяком случае, не меньше. Но у него хотя бы есть космы, которыми эти синяки можно завесить…
- Сложно это даже как-то обосновать… Видишь ли, я не очень хорошо понимаю принцип работы настолько примитивно устроенных мозгов. В этом как раз проблема. Солдаты Бул-Булы, конечно, чрезвычайно жадны до денег… И они, как много раз было сказано, тупы. Но даже тупому понятно, что у повстанцев нет денег. Во всяком случае таких, которые бы превысили жалованье Бул-Булы и страх перед ним же. Да, кроме того, они ещё и достаточно трусливы. Это против нищего невооружённого народа они храбрые. Без указки или одобрения сверху они способны вообще мало на что, и уж такой вопрос - это точно пусть начальство разбирается.
- Нет, это-то понятно. Значит, это даёт нам - что? Куда они её потащат - к собственному начальству? Их непосредственное начальство - оно сейчас может быть где? Или всё-таки - поимка предводителя Центрального Сопротивления - это ведь вопрос самого высокого уровня, значит, всё-таки именно к Бул-Буле.
- И да, и нет. С чего они должны иметь понятие, что Виргиния - лидер Центрального Сопротивления? На лбу у неё это, строго говоря, не написано.
- Но…
Техномаг улыбнулся.
- Много ли кто с той стороны имел честь видеть генерала Выр-Гыйын в лицо. Нет, видели-то многие, понятно… Но мало кто имел возможность поделиться своими впечатлениями с соратниками, я имею в виду.
Андрес ухмыльнулся - несколько, на взгляд Гелена, даже глумливо. Ну да, заботой отрядов Андреса и Аминтанира не в первый раз уже было не допустить, чтоб из окружённого повстанцами города проскочила хоть мышь. Чем меньше противник знает будь то о материальных ресурсах повстанцев, об их численности, о ключевых персонах - тем исключительно лучше. В этот вот раз, увы, осечка произошла, похоже, крупная…
- Я вообще рискну предположить, что они не то что не имеют понятия, кого они захватили, но и - что они захватили.
- В смысле?
- Ну, здесь, конечно, не совсем прямо глушь… Но я не думаю, что инопланетяне тут шастают на каждом шагу и местные чины привыкли к ним и научились в них разбираться. И кроме того, не думаю, что Бул-Була сделал всепланетное объявление с описанием всех примет его бывших инопланетных гостей, точнее, сбежавших от него пленников. Нет, конечно, по соответствующим каналам он эту информацию исчерпывающе дал, и он, и некоторый немалый, я думаю, круг доверенных лиц должны догадываться, что беглецы попали к Сопротивлению - а в общем-то, куда больше? Но на площадях они об этом объявлять не станут и вообще будут очень строго следить за тем, чтоб эта информация не стала доступна слишком многим. Почему - объяснять надо?
- Нет, не надо, - проговорил вполголоса, неожиданно, Аминтанир, - им это ни к чему потому что. Могли б они, конечно, награду за наши головы объявить, нищий, голодающий народ за это бы с радостью схватился, стало бы очень много проблем для нас. Но настолько сильно мы им нужны или нет? Я - может быть ещё, я знаю лорканский и моё образование их очень интересует сильно. Но не Виргинне сама как она. И не другие сами как они, только лорканцы, только образованные. Вот если б они знали о нашей роли в Сопротивлении, про оружие ваше тоже - да. Но они не знают этого точно. А говорить о нас сильно много вред для них может, потому что для народа иномирцы - сила Бул-Булы.
Андрес невольно посмотрел на юного лорканца с восхищением.
- Изъясняешься ты до сих пор кошмарно, но шарить в ситуации научился прекрасно. Суть уловил. С позволения сказать авторитет Бул-Булы, он в немалой степени на иномирном оружии держится. Сила и деньги, конечно… Тупая, но жадная и свирепая армия, народ, обобранный до нитки… Народ этот, конечно, во многом сам виноват… Им же ничего не было надо, пока не стало поздно. Держались за привычный уклад и не хотели большего. Оружие было прерогативой армии, инопланетные языки учили единицы, в массе ни к этим контактам, ни к тому, что они с собой несут, особо не стремились, единственно если из любопытства, без практического подхода… А вот кое-кто большего очень даже захотел. В итоге у него и деньги, и силовой перевес… но этого ему мало. Иномирцы и все те финтифлюшки, которые он от них получает, вот что вокруг него создаёт ореол всесильности, перед которым народ столько времени чувствовал себя бессильным. Если народ узнает, что иномирцы могут быть и против него, что иномирцы и их оружие - пусть не с собой привезённое, здесь же захваченное, но мы ж умеем с ним обращаться, в этом дело - могут быть у повстанцев, это несколько меняет дело.
Гелен нахмурился, переводя взгляд на затрёпанную карту, где камешками были обозначены ближайшие к ним отряды Сопротивления - где они находятся по последним данным.
- У нас сейчас один вопрос - с промежуточными инстанциями будет их путь или нет. Если похитители Виргинии - простые солдаты, они могут представления не иметь, кого они захватили, и что с этим делать. Резонно, захотят показать неведомого зверя какому-нибудь начальству. Поскольку всё их непосредственное начальство лежит или сидит здесь, то к кому они отправятся? Этого мы точно не знаем, возможно, в ближайший другой крупный город… Если они сами - начальство, то однозначно, в столицу. Каким путём они отошли, для начала… Главную дорогу блокировали вы, там никто не мог пройти. У других ворот - ну, достаточно близко от них - был я с отрядом, у третьих - Андрес с отрядом. У четвёртых никого не было, но они тоже были заблокированы и таковыми и остались.
- Ну, по воздуху-то они не улетели, - хмыкнул Андрес, - как ни заняты мы были в тот момент, но самолёт бы в небе заметили.
- Нет, не по воздуху, конечно. Если б так - мы б ничего, правда, всё равно не смогли сделать, но город просто недостаточно крут, чтобы иметь свой аэродром. Что не очень логично, по правде - ну что им, трудов бы стоило снести пару жилых кварталов?
- Жаба задавила. Если б здесь имел обычай регулярно бывать сам Бул-Була или кто-то из его наиболее ценных прихехешников - тогда бы ладно.
- Если не над землёй, так под землёй, - сказал Аминтанир.
Гелен наклонил голову, выражение его лица можно было назвать и довольным, и отчаянным. Андрес находил вообще очень интересным, как отображаются эмоции на этом необычном, по-своему притягательном лице с резкими нервными чертами.
- Я подумал в общем-то о том же. О подземном ходе. Вроде бы, их здесь любят. Хотя больше - в крупных городах и в столице. Или, что тоже вероятно - подземное убежище.
- Осталась сущая ерунда - найти вход в него. Не то чтоб мысль о его существовании никому в голову не пришла, искали, знаете ли. В Шаштух-Мурту обнаружили же… А здесь пока нет. А нам пора бы уже покидать это гостеприимное место…
- Мы не можем уйти без Виргинне! - с жаром воскликнул Аминтанир. Андрес беззлобно усмехнулся.
- И без мелодраматических эффектов, угу… Мы тут, вообще-то, исключительно теоретизируем. Мы, если честно говорить, понятия не имеем, куда идти и что делать. Город мы обыскали весь. Считай, под каждую консервную банку заглянули…
- Значит, не под каждую, - вставил Гелен.
- Возможно, нам и в самом деле стоит задержаться. Слава богу, без нас на передовой жизнь не остановится. Всё равно дальнейшие действия планировала Виргиния, и без её корректив мы можем сделать что-то, что ей потом не очень понравится. А возможно, нам нужно срочно закругляться и рвать когти к столице, потому что Виргиния находится как раз на полпути к ней. И, если уж без патетики никак, может быть, нам сейчас лучше сосредоточиться на том, чтоб как можно быстрей, правильней и эффективней делать её дело? Чтобы не так сильно огрести, когда она, выпутавшись из переделки, свалится нам как снег на голову?
- Давайте, золотые мои, вы сейчас примените свои горечь и тоску с пользой, и ещё раз… перевернёте все консервные банки… Ну и попутно решите, главное без громких криков и мордобоя, двигаемся мы куда-то и если да, то куда. Я, знаете ли, отнюдь не претендую на руководящую роль, и мне в конечном счёте всё равно, к чему вы придёте. Короче говоря, если кто-то ещё не понял - оставьте меня и прочим скажите, чтоб не совались, мне нужно сколько-то времени побыть в тишине и покое.
Куда уж яснее. Андрес и Аминтанир одновременно поднялись и столкнулись в узких для двоих дверях. В коридоре, в отличие от кабинета, было неожиданно светло - почему-то здесь в процессе захвата здания были перебиты не все лампы. Мысли и эмоции Аминтанира волнами, словно эхо, разбегались, отражались от отшлифованных временем каменных стен. Тревога, злость на своё бессилие… Аминтанир пытался представить, что где-то возможно совсем рядом, за холодной каменной толщей, незримая, недосягаемая для них Виргиния… От этой мысли было не просто тоскливо, а страшно, в ней было что-то мистическое. Словно один из них умер, словно грань миров разделила их… «Виргинне, ведь ты Всеслышащая… Неужели ты не можешь дать нам знать, если ты здесь, позвать нас на помощь? Может быть, потому, что тебя нет здесь всё-таки?» Андрес покачал головой. Молодой лорканский жрец, как и многие нормалы, преувеличивал способности телепатов, думая, что и стены им не преграда. Правда, для высокорейтинговых это бывает так… Андрес поймал себя на том, что ищет в слабых отзвуках, улавливаемых из-за стен и дверей, нужную волну. Два навыка были для нелегала, какого бы он ни был рейтинга, возраста, стажа, жизненно необходимым минимумом, как здесь - пистолет и простенький передатчик, то, с чем не расстаются и во сне. Умение фиксировать, опознавать и находить нужную волну - ментальный фон каждого человека индивидуален, как и его голос, и так же тонет в хоре голосов, вливается в единый ментальный шум любых каменных джунглей, и умение прятать свой - «растворяться», «мимикрировать», прятать свой голос за немотой стен, позволять безличному неразборчивому потоку течь через сознание, как вода, не отражаясь, не преломляясь, не высвечивая индивидуальности, которая может оказаться под ударом… У Виргинии таких навыков не было, это беспечное и гордое дитя нового времени никогда не пряталось и не заботилось об осторожности. Она расспрашивала его об этих техниках там, на врийском корабле, из скуки и любопытства. И конечно, она не сумела б спрятаться здесь, даже если б захотела - а зачем ей этого хотеть? Всё куда проще и печальнее - достаточно толстые стены непроницаемы даже для их уровня. И даже если Виргиния находится сейчас прямо под ними… Думать об этом было неприятно, потому что это не делало ничего иного, кроме как растравливало и так осточертевшую, пульсирующую, как мигрень, тревогу. Злость и бессилие - волнами от Аминтанира и резонирует с его… Интересно б было, если б здесь сейчас был Лаванахал или Савалтали… Ведь это они, кажется, теперь главные ответственные за поимку беглого послушника? Что-то они сказали бы насчёт произошедших в нём перемен… Андрес не был знаком с Аминтаниром до их с Виргинией неожиданного дерзкого бегства, познакомившись с этой почти легендарной фигурой уже здесь, в целом в таких обстоятельствах, когда знакомиться менее всего удобно. И впечатление было, при всех подколках по поводу эмоциональности и впечатлительности натуры юноши, в целом благоприятное. Сложно было сформулировать, каким он его представлял по рассказам-сетованиям жрецов, но по крайней мере, в качестве спутника Виргинии уже в трёх мирах этот мальчик с нечёсаной копной когда-то гладких, блестящих, украшенных косицами с золотыми нитями, а теперь просто по-военному стянутых в хвост на затылке волос, с упрямым и восторженным огнём в глазах воспринимался вполне естественно. Интересно, что сказали бы его напыщенные нудные соотечественники - насколько сильно он изменился? Виргиния - можно сказать, изменилась… Впрочем, лично он не сказал бы, что что-то из этих изменений его удивило…

Оставшись один, Гелен прикрыл глаза. Со стороны показалось бы, что от вселенской усталости - ну да, техномаг тоже человек, логичное желание остаться в одиночестве и подремать на грани забытья. Но если Гелен и чувствовал себя усталым, то не настолько. Он совершенно не хотел говорить об этом с ними, ни к чему давать какие-то надежды и пищу к размышлениям раньше времени, ещё неизвестно, удастся ли ему… Проводить проекцию с не-техномагом, который представления не имеешь, где находится, всё-таки не так легко. Он уповал на то, что прежде он уже проникал в сны Виргинии, и может быть, если зонд всё ещё на ней, это тоже поможет ему наладить связь…
Темнота в изображении не была постоянной и неизменной, иногда картина чуть светлела, чуть отчётливее становились сходящиеся линии стен и потолка - это было уже несомненно, тёмная комната, дверь, видимо, находится достаточно далеко, чтобы, когда она открывается, в кадр не попадало яркой полосы света, только рассеянный отсвет. Он не позволял разглядеть физиономии появляющихся изредка бреммейров, даже не позволял с уверенностью считать, что это разные бреммейры, а не один и тот же. Кажется, на крупной, несколько неуклюжей фигуре угадывалась военная форма, но это могла быть и какая-то другая форма, служащего или техника. Если это солдат, то невысокого ранга, у командирского состава более внушительные наплечники… Можно предположить, что Виргиния лежит связанная, при чём связанная настолько надёжно, что даже пошевелиться особо не может - ракурс сколько-нибудь заметно не меняется, почему он долго и не мог поверить, что зонд всё ещё на ней. Иногда, с регулярностью в 4-5 часов, изображение пропадало совсем, сменяясь полной кромешной темнотой минут на 20. Это всегда сопряжено было с появлением в кадре бреммейра, и это приводило Гелена в ярость главным образом от непонимания - как? Как он это делает? Зачем? И зачем включает его вновь? В этот раз Гелен получил ответ, хотя понял его не сразу. Ракурс внезапно резко поехал, метнувшись сперва к противоположной стене, потом полу - ничего разглядеть Гелен, разумеется, не успел, потом темнота рвалась вспышками белёсого - потолка, стен, а потом изображение восстановилось, только уже совершенно с другого ракурса. Догадаться, что с пола, не составляло большого труда, а вот понять, что за новые элементы попали теперь в кадр, невозможно было без некоторой интуиции. Нечто тёмное, размытой тучей колышущееся в половину экрана - это, по всей видимости, ноги бреммейра. Неподвижное тускло-металлическое - ножка чего-то более всего похожего на низкий стол. Полным шоком для него стало, когда с этого стола внезапно свесилась обнажённая рука. Слишком знакомая рука. Все эти тонкие белые шрамы он помнил, на его памяти были получены. Самое свежее - ободранный о металлический заусенец печной решётки мизинец. сердце бешено заколотилось - длинные бледные пальцы слегка подрагивали. Она жива… Пока - жива. Что он делает? Что, чёрт возьми, он делает? Через некоторое время невнятного мельтешения бреммейр наклонился - на какое-то время его лицо заняло весь экран, но несмотря на то, что оно было так близко, Гелен совсем не был уверен, что узнал бы его в жизни, при дневном свете, потом изображение снова пропало, потом белой размытой полосой пронеслось - то ли стена, то ли потолок, и - прежде чем восстановился прежний исключительно познавательный вид на стену и потолок, в кадре мелькнула Виргиния. На пять секунд, не долее - не было уверенности, что мозг правильно осознал то, что выхватил взгляд. Но крови нет… не заметно внешних повреждений… Только странно поблёскивает кожа. Кажется, глаза открыты, или приоткрыты - круги вокруг глаз такие тёмные, что они кажутся огромными, взгляд не поймать. Приоткрытые сухие, потемневшие губы кажутся фиолетовыми. Но она жива… она определённо жива… Что-то ещё зацепил взгляд. Какой-то предмет… ёмкость…
И снова все изменения прекратились - на 4-5 часов, как он уже знал. Снова стена и потолок.
«Виргиния! Как никогда, сейчас ты должна меня услышать!»

Виргиния медленно плыла в тёмном тягучем море образов - своих и заёмных, она лениво отделяла одни от других, касалась их ненароком, как краёв острых, похожих на небрежно обрезанное серое стекло, льдин, они льнули к ней, как бессильные опавшие осенние листья, огонь которых погасила холодная вода. Они кружили вокруг неё свой медленный, скорее безразличный, чем печальный хоровод, она кружилась вместе с ними. Бездна моря дышала мертвенным покоем - наверное, это было основное настроение приходившего, хотя может быть, и её собственное. Ментальный фон ушедшего какое-то время ещё держался здесь, как держится в толще воды утопленник, прежде чем окончательно кануть на дно. Наверное, его эмоции могли бы восприниматься… очень иначе. Куда ярче, ощутимее. Озабоченность, даже тревога - оно понятно, мёртвый инопланетянин им куда менее полезен, чем живой. Гордость, смешанная со страхом - ему есть, чем гордиться, он один из лучших специалистов в болезнях инопланетян, собственно, потому он и здесь. Но если он умрёт… если он всё-таки умрёт… что обрушится тогда на его голову? Вместе с этим - странное почти любование, именно таких инопланетян он не видел прежде никогда, только слышал о них. Если б не слышал - то предположил бы, наверное, что перед ним тоже лорканец, просто… ну, недоразвитый, уродец… И разумеется, обстоятельно сравнивал - его тоже главным образом поразила мягкость человеческой кожи, лорканская твёрже. И волос у лорканцев жёстче. Возможно, конечно, потому, что среди лорканцев ему встречались только мужчины, тихо усмехнулась про себя Виргиния. Да и каким образом он мог бы увидеть лорканскую женщину? Что там, если лорканцы не пускались в культурный ликбез, этот бреммейр, как и большинство на её памяти, и не подозревал о разделении полов. Анализируя её отличие от виденных им лорканцев, он отметил, конечно, отличия в строении тела, но полагал, что это расовые отличия, а не какие-либо ещё. Отличия он отмечал с интересом учёного, а на сходства молился как исполнитель. Это ведь было, по сути своей, рискованным экспериментом - средства, используемые им, предназначались для лечения синелицых инопланетян. Когда от сильного холода в их телах вспыхивал жар, который оказывался нестерпим для них же, растирание этой мазью помогало им. Но что если эти виды похожи лишь внешне, и то, что одним помогает, других убивает? Ведь пока не было видимых улучшений. Возможно, конечно, потому, что этот инопланетянин слабее синелицых. И с такой-то тонкой, нежной кожей ещё и попасться зубам агару… Виргиния понимала, что отображение ран на её ногах в восприятии этого бреммейра может и не соответствовать действительности, но всё равно вздрогнула. Жуткие твари, наверное, были одним из тех моментов, которые сознание больше всего стремилось заретушировать. Не то чтоб она испугалась их. Сейчас, когда в сознании визитёра видела эту рыбину ясно и подробно, словно в зоологическом справочнике - пожалуй, не испугалась бы. А тогда это был неведомый и невидимый враг, напавший к тому же оттуда, откуда меньше всего ждёшь - из-под воды. Да, не стоило считать, что ей сам чёрт не брат и переходить реку вброд, но кто ж мог представить, что здесь пираньи могут жить в любой луже…Кажется, что-то там их зубки впрыскивают, парализующее жертву по крайней мере частично, они сами ведь рыбки некрупные, многие животные, на которых они в норме охотятся, не только крупнее, но и быстрее, проворнее их. Но для того, чтобы парализовать её, этого, конечно, мало… На какое-то время, может, кожа на ногах и онемела - что только хорошо, если вспомнить ту жуткую боль от быстро леденеющей на теле одежды… Вспоминать эту боль не хотелось, совершенно незачем, и Виргиния обратилась снова к довольно-таки примитивному, упорядоченному, но всё равно не во всём понятному ей сознанию бреммейра. Непонятному именно в том смысле, в каком ей были непонятны и многие люди. Понятное дело, хоть он и волновался о том, подействует ли лекарство на незнакомый организм, хоть и качал головой, снова и снова касаясь мягкой кожи, обрабатывая раны так осторожно, словно боялся, что распоротая рыбьими зубами кожа сейчас начнёт расползаться дальше - это вовсе не означало какого-то сочувствия, сострадания. Она была предметом его работы, заданием высоких чинов. Она была ценной потому, что являла собой правительственный интерес. Вероятно, стоящий - в живом, конечно, виде - немалых денег. Хотя и в мёртвом, наверное, но уже по-другому. Она была объектом, не субъектом. Кому интересно, что чувствуют лабораторные мыши - она теперь могла рассказать. Могла снять новый фильм о Розуэллском инциденте, только гораздо правдоподобнее и глазами другой стороны. «Ничего, дорогой мой, я тебе тоже очень желаю успеха с этим средством. Как только я немного приду в себя, я тебе отменного ментального леща пропишу… Что бы это ни была за дыра - долго вы меня тут не удержите, один уже пытался…»
Он ушёл, с великой тщательностью перед этим натянув на неё обратно её одежду, которую они заботливо высушили и даже, кажется, зачинили, и даже зачем-то поправив волосы. Размышляя потом о том, почему они просто не выкинули эти облезлые шкуры - могли ж просто обернуть её каким-то одеялом, наготы они, что ли, когда-то стеснялись - она пришла к предположению, что они хотели сохранить всё в её облике и одеянии - так сказать, для следствия. А на тот момент её эти вопросы не очень волновали. Её волновало, конечно, как скоро ей станет лучше - мысль, что она может и умереть, она отвергала как недопустимую и просто невозможную, как скоро она выяснит, что за предприимчивые индивидуумы так много о себе возомнили, как скоро снова будет с ребятами… Она понимала при этом, что сил на полноценные, полновесные эмоции, какими они должны бы у неё быть в этот момент, у неё практически не было, что она действительно в основном смотрела на себя со стороны, как дух, покинувший тело и недоумевающий - неужели возможно вновь быть его пленником, двигать руками и ногами… она наполовину существовала не в мире предметном, физическом, а в мире мыслеобразов, своих и чужих. Которые льнули к ней, как бессильные, хрупкие осенние листья. Проплывающие, скользящие, распадающиеся в руках, в чёрной воде памяти, сливаясь с нею и снова выплывая, кристаллизуясь из неё. Они все были здесь, кружили вокруг, касаясь, перетекая друг через друга, меняясь, как облачные картины на небе. Рыба агару с острыми зубами и злыми маленькими глазками. Накалин с маркером в дрожащем от напряжения щупальце. Грозо-спрут из Алановых кошмаров. Вспышки выстрелов и взрывов в чернильной бездне космоса, качающиеся на волнах звёздного моря обломки. Гладкая холодная поверхность баночки с колой, выпущенной рукой Алана, шероховатая ручка отвёртки, принятой рукой Андреса. Ало-золотая тесьма в косице Аминтанира - когда же он потерял её? Кажется, уже здесь? Скхуу-Дыйым потом подарил ему шнурок, очень похожий на неё… Её заколка в ладонях Виктора, Андреса, Алана, Гелена… Жаль, сейчас не поднять руки, чтобы привычно её коснуться. Замысловатые узоры вышивки на подушках во дворце Бул-Булы и ковки его бесчисленных серег и браслетов, затейливая вязь теней от чадящих светильников и плесени на стенах тюремной камеры. Неужели, смеялась она тогда, нельзя было чуть менее хрестоматийно? Сырой кирпич, чадящие светильники, гнилая солома… Разве могла такая бутафорская, из декораций к средневековым романам, тюрьма её удержать? Потом она видела, конечно, и другие тюрьмы - с маленькими, сухими, добротными комнатушками, являющими собой исключительно сплошное спальное место, там окна побольше и решётки на них другие. Новые, даже можно сказать - красивые… Ни плесени, ни копоти, ни ржавчины. Но почему-то именно такие тюрьмы были страшнее. Наверное, потому, что не назывались тюрьмами. Они назывались жилищами. Чёрные обгорелые остовы домов и построек, торчащие из ровной снежной глади, как выломанные кости. Седая, мёртвая трава на вылизанных ветром холмах, обнажённая земля, ветер, перебирающий, пересыпаюший снежную крупу, словно прах, пепел… Как-то паршиво и складно вышло, говорил Андрес, что они попали сюда именно зимой. Зима, как лучшая декорация к событиям - войне, бедствиям. На фоне пышно цветущего лета это было бы не так хрестоматийно, а? не хрестоматийно, зато тоже убедительно. Как те, другие тюрьмы. Рйактат-Шау, хотя видел это задолго до них, видел вместе с зеленью и цветением, тоже, кажется, жил этой параллелью. Зима-война, весна-победа. Весна придёт, куда она денется. Но не для Рйактат-Шау, его забрала зима, промёрзлая, скованная дурным сном земля, кто придумал такую нелепость, чтобы и зимой люди тоже умирали? Было б лучше, наверное, говорил Лаук-Туушса, если б у бреммейров было принято сжигать покойников. Все эти костры непременно растопили бы зиму. Но у бреммейров мышление земледельцев, они зарывают покойных в землю, как созревший плод, чтобы он пророс новой жизнью, новым урожаем. Поэтому весны приходится ждать, как всходов… Слишком много и долго гуляла здесь стужа, чтобы победа вспыхнула вдруг. Ей внезапно необъяснимо вспомнились её сборы - там, на Земле, в другой, невероятной жизни. Невысказанное противостояние с матерью, тихая, выматывающая их и неизбежная игра - оборотная сторона и спутница их доверия друг другу в остальном. Не то чтоб что-то было непонятно - Виргиния высказалась о своих намереньях однозначно. Найти настоящего отца, или узнать что-то о его судьбе. И - улететь на этом последнем корабле на эту новую планету, собственную планету беглых телепатов, которую они наконец получили. Кэролин слышала это всё. Кэролин понимала. И, попререкавшись для порядку, спорить перестала - а что она может запретить взрослой, вообще-то, дочери? Дочери рано или поздно уезжают от матерей, бывает, что и очень далеко, куда-нибудь в отдалённую колонию. Разве не то же самое? Но это не было то же самое. И… Если Виргиния и полагала это однозначным, то только до настоящего момента, верно? Ведь невозможно предсказать, что она узнает, и узнает ли что-нибудь. Может быть, ничего - отправится ли она на телепатскую планету всё равно, откажется ли от дальнейших поисков? Или встретив своего отца, глубоко разочаруется, получит сильный удар от этого, но об этом, конечно, думать совершенно лишне… Или узнает, что её отец в тюрьме - Кэролин, правда, из всех просмотренных материалов ничего такого не видела, но возможно, потому, что не хотела видеть… Улетит ли Виргиния всё равно, не захотев даже встретиться с ним? Всех этих вопросов Кэролин не задавала, а Виргиния, хотя прекрасно знала о них, не отвечала на них. Просто потому, что это тяжёлая для матери тема. Хватит уже с неё одной тяжёлой темы. Мама не хотела её отпускать, это совершенно понятно, хоть и отпускала на словах. Но ни к чему было капать ей на мозг всю дорогу. Всё равно отпустит, когда придётся, куда денется. Просто - долетим, там разберёмся. Разберёмся по ходу вальса. Так думали обе, хотя прекрасно знали, что вальс будет грустный. И Кэролин, которой не хотелось думать об этом, всё равно думала, и отчаянно пыталась спастись от напоминаний о неизбежном. И это выливалось в невысказываемое - но в самом деле, зачем банально говорить это вслух - расстройство, когда она видела, как Виргиния укладывает в свои чемоданы что-то наиболее ею любимое, что совершенно точно не хотела бы оставить. Что ясно свидетельствовало о том, что она не планирует возвращаться. Нет, в самом деле, зачем торопиться, зачем так категорично? Кэролин этого не говорила, Виргиния тоже не говорила, что нет в этом никакой категоричности, вообще никакой трагедии, что нет никакого сжигания мостов в том, что она положила с собой свою любимую книжку, и огромный, роскошный, как заснеженный куст, коралл - папин подарок, привезённый с каких-то островов, и помпезный, но, откровенно говоря, страшноватый кубок, выигранный на школьном соревновании… Ну и фотоальбомы, конечно, чёртова уйма фотоальбомов, их особенно трудов стоило аккуратно растолкать среди джинсов и платьев. Книга - ладно, с книгой проще всего. Хотя она лежала в том чемодане, который в первую очередь пришлось бы открыть. И - если, не дай бог - «Ты ведь её перечитывала совсем недавно, Джин, и к тому же, она у тебя есть на инфокристалле». Не объяснять же, что нужна именно эта книжка, ради памяти, как она была куплена, в какие вечера с огромным удовольствием перечитывалась… А с каким трудом упаковывался этот коралл, такой-то огромный… Но речи не могло быть о том, чтоб его оставить, это ведь - папин подарок ей. Один из самых роскошных, восхитительных его подарков. Мягкие игрушки - ладно, и в самом деле трудновато б было забить чемоданы этими очаровательными куклами и зайцами так, чтоб мама не заметила. Хотя одну - белочку с орешком - она всё же не могла не взять. Ладно, украшения - ну в самом деле, куда их столько, это было б глупо… А кубок… она может однажды забыть, в каком году это было, какое именно соревнование, но не забудет, что означал на самом деле этот кубок, какие там ставки были… И фотоальбомы - как может быть иначе - это была вся её жизнь. И, что более важно, жизнь её родственников, друзей, товарищей по школе и университету. Всех тех, кого она не увидит больше. Нет, она не полагалась на инфокристаллы. Вдруг там, в самом деле, не будет ни одного компьютера? Девственная, первозданная природа, деревянные домики, сады-огороды - идиллия так уж идиллия. И прожила бы она без двух-трёх-десяти своих платьев - хотя красивую одежду Виргиния любила. А вот без памяти, без своих сокровищ - нет.
Виргиния усмехнулась проплывающим мимо фантомам белочки с орехом и роскошного коралла, действительно напоминающего заснеженный куст над каким-нибудь гиблым бримским болотом. Сейчас она совершенно не жалела ни о чём из этого. Да, вот как получилось - уже целую новую жизнь она живёт без всего этого, правда, конечно, совсем не там, где ожидалось… Сейчас она ничего из этого не взяла бы. Удивительно, до чего лёгким может быть человек… Ровно настолько, чтоб носить то арнассианскую броню, то перешитую бреммейрскую шубу, больше похожую на халат. Всё, что она с собой взяла - один предмет… И совершенно логично, что за всем этим хороводом фантомов вставал один, всё тот же, силуэт - из сна про Кавказ, размытая рябью времени фигура в чёрном из не её воспоминаний. Это - тоже то, что она взяла с собой, и нигде не оставит…
И Виргиния совершенно не удивилась, когда фигура сделала шаг к ней, сквозь полупрозрачные, тающие фантомы. Она с готовностью протянула руки навстречу. То, что действительно имеет ценность, и на пороге смерти, и за её порогом…
И она совершенно не удивилась, увидев перед собой лицо Гелена. Ничему вообще не возможно было удивляться в собственных-то видениях. Гелен - это тоже то, чего она никогда, ни за что не оставит… «Может быть, я его люблю? Это было бы вполне вероятно…» Во всяком случае, это было бы более здоровым, чем примерять его лицо силуэту в чёрном, тихо идущему из сна в сон.
- Виргиния, ты слышишь меня? Мне нужно, чтоб ты ответила, Виргиния! Мне нужно знать, где ты.

@темы: Вавилон-5 и другие древние легенды, Творчество

---

Название: Слова под снегом (рабочий вариант)
Автор: Ribbons Allmark
Соавтор:  Lithium Ando
Бета: сам себе бета, как всегда)
Фэндом: вселенная Вавилон 5, с учётом "Затерянных сказаний" и "Крестового похода", как минимум.
Персонажи: из канонного... ну, как пока что предполагается, из собственно канонных персонажей у нас получается-то только Гелен. Прочее - разной степени укуренности фанон, рейнджеры, телепаты и приблудившиеся к ним на свою беду лорканцы, ну и бреммейры, конечно, фоном.
Рейтинг: опять же традиционно, какие тут рейтинги, когда у нас то мочилово, то ангст) G, видимо...
Жанры: Джен, Фантастика, Психология, Экшен, да чёрт его знает, из чего состоит этот салат...
Предупреждения: ОМП, ОЖП, авторский произвол, трава цветёт и колосиццо
Размер: предполагается миди

2

Есть в земной культуре такое выражение - «Жизнь прожить - не поле перейти». Перейти это поле, пожалуй, вполне сопоставимо с тем, чтоб прожить жизнь. Вот теперь было как-то даже спокойнее, вот теперь не так тревожно, хоть подвох виден. Благо, бесчисленными предыдущими переходами психика хоть как-то закалена, ровной снежной глади она тут встретить и не ожидала. Но хотелось бы всё же не такое… Оставалось только радоваться, что второй отряд вышел совсем ещё затемно. Переживали, не получится ли слишком опередить отряды Андреса и Аминтанира, а теперь ещё вопрос, успеет ли к назначенному времени хоть кто-то…
Вокруг солдаты с короткими ёмкими выражениями, смысл большинства из которых Виргинии уже был известен или смутно понятен, отстёгивали с ног шуху - короткие местные лыжи, напоминающие по форме лодочки. Как ни коротки они, но тут на них не пройдёшь - всё открывающееся в утренних сиреневых сумерках пространство до самого горизонта, где чернеет неровная гряда городской стены, пересечено холмами, кочками и мелкими и крупными колдобинами. В ложбинах между ними залегает снег, но на малейшем подъёме ветер, не встречающий здесь никаких преград, пролизывает всё до самой глинисто-каменистой земли. Вот тебе и поле.
Сюда, к деревне, они добирались на этих шуху (чтобы крепить их на ногах людей, пришлось помучиться), и переход не был простым - идти пришлось ночью, в сильный снегопад, с тем, чтоб наутро и следа не осталось от лыжни, стратегия, уже выручившая их не раз. Пока ещё оставалась вероятность, что в городе о их приближении не догадываются - благо, деревня частично всё ещё обитаема, дым из труб смутить не должен был, и посчитать эти дымки они могли и не додуматься… Но это теперь ненадолго…
- Ну да, говорил Гелен, что на лыжах в атаку - это веселее уж сразу на коньках… Вот, а так совсем отлично… Ладно, зато и увязнем мы навряд ли…

Расползающиеся от камней и кочек длинные иссиня-чёрные тени казались порезами на ткани мироздания. Ветер с сухим шорохом пересыпал по камням снежную крупу, доламывал сухие былинки, торчащие тут и там из неглубокого снега. Виргиния развлекала себя подмечанием этих деталей, чтобы не оглядываться поминутно нервно на расползающуюся над лесом алую полосу. На её фоне силуэт башни выглядел готично донельзя. Башня принадлежала некогда местечковому князьку, правителю вот этого города, пары городов поменьше и кучки окрестных деревень, там он жил вместе с приближёнными - то ли потому, что от этого места было одинаково близко до всех трёх городов, то ли потому, что предпочитал уединённую жизнь, лесные прогулки и охоту, а шумные города его раздражали. Сейчас это место было необитаемо - войска Бул-Булы, когда пришли по душу князька, разрушили поместье почти полностью, остались только собственно башня и несколько построек. Даже под форпост развалины приспособлены не были, а совершенно напрасно - через лес проходила одна из главных дорог, и там сейчас расположился отряд Аминтанира, блокируя дорогу на случай подхода подмоги к городу. Последние сообщения от них с Андресом были более чем оптимистичны - шахты захватить удалось почти без потерь, большая часть охраны как раз очень удобно собралась в одном корпусе, праздновали то ли чей-то юбилей, то ли повышение, с обильными возлияниями и громкой музыкой - хотя на взгляд землян, пожалуй, это музыкой не казалось, под грохот этих барабанов можно было пропустить и трубы Апокалипсиса… Большая часть освобождённых рабов выразила желание присоединиться к отрядам освободителей, в результате чего отряды эти увеличились более чем вдвое. Захваченного оружия, правда, на всех не хватало, так рабочие взяли свои кирки, молоты, лопаты, ломы, заявив, что и ими вполне очень многое можно сделать. Вот в чём действительно повезло - это что техники на захваченном объекте оказалось больше, чем ожидалось, идти пешком не придётся никому… Сюда бы сейчас хотя бы один из этих тартру-бугра - при всей своей медлительности и прожорливости в плане топлива, зато это полюшко преодолели бы в лёт… Но увы. Смысл в том и состоит, что первым из города увидят небольшой, хотя и неплохо вооружённый отряд, у солдат Бул-Булы замечательная, неизбывно радующая психология - даже видя, что противник численно им очень уступает, они кидаются на него всем гуртом, сколько их здесь и сейчас есть - видимо, личное стремление отличиться и тоже оторвать от врага-мятежника хоть кусочек во много раз превышает здравый смысл… Бой у ворот предстоит, конечно, непростым, поэтому в этот отряд и вошли самые сильные и отважные воины, и вооружение соответствующее - местного тут мало… А в это время с двух сторон в стены ударят отряды Гелена и Андреса, их задача - занять город и окружить стянувшихся к воротам «защитников»…
- Слышу мотор, - проговорил, поравнявшись с Виргинией, Лаук-Туушса, - думаю, Айн-Трес.
Виргиния в который раз поразилась тому, до чего хороший у некоторых бреммейров слух - она вот ничего не слышала, за стуком собственного сердца в ушах и завыванием ветра в капюшоне.
- Думаешь, не к городу кто-то?
- Нет, мотор не такой. Они на тартру-бугра не ездят.
Что верно, то верно. Интересно, сколько их вездеходов окажется в городе… Едва ли много - сами солдаты из города почти никогда никуда не выезжают, им зачем. Грузы возят длинными неповоротливыми грузовозами, которые приходят из столицы или какого-то ближайшего к ней крупного города, конвой как правило тоже свой… В ближайшее время прибытия грузовозов не ожидалось - как раз недавно отослали очередную партию. Виргиния обернулась на спутников - насколько они выбились из сил? Лично её это «поле», больше напоминающее какой-то чёртов лабиринт из камней и застывших грязевых колдобин, изрядно утомило. Нет, лица у всех бодрые. Это при том, что всё-таки вес каждый из них тащит на себе не пустяковый. Ну, хоть путь и занял у них времени раза в полтора больше расчётного, взошедшее солнце высвечивает чётче и не надо и тяжёлые ворота на редкость уродливой ковки, и бойницы на стенах с поблёскивающими там орудиями - остался подъём на последний оледенелый бугристый холм, и они на дистанции для стрельбы. Поддёрнув в очередной раз уже почти ненавистную пушку - вот сейчас с маниакальной настойчивостью кажется, что уснуть ночью всё же было реально… да и впихнуть в себя с вечера хотя бы на пару кусков больше… ничего, после взятия города и поспим, и поедим… ну, то есть, не сразу, потому что практически тут же, снарядив тут отряд, надо отправляться к Эмик-Реркту… в общем, как говорит Андрес, в гробу отдохнём… Виргиния преодолела последние шаги до вершины.
Это провал. Самый глупый и невыносимый из всех возможных. Чёрный провал внизу, казалось, смеялся, как беззубый череп.
Почему на карте не обозначена река? Чёрт возьми, Виргиния могла в памяти до мельчайших деталей восстановить эту карту, там не было ничего, похожего на реку. Ну да, правду сказать, река маленькая, не река, ручей скорее. Но что же, исходя из этого, это такая мелочь, которой на карте можно пренебречь? Вроде как, чего каждую ёлку и лужу изображать?
Что толку злиться. Злиться на карты давно пора перестать. С тех пор, как Бул-Була, «по соображениям безопасности», распорядился изъять у народа все карты, иметь их разрешалось лишь его доверенным лицам, найденные в «незаконном обращении» изымались или уничтожались - рисовались карты от руки, зачастую гражданами, от картографического дела далёкими, как никто, спасибо, если они были хотя бы достаточно знакомы с изображаемой местностью, чтобы не рисовать озеро абстрактным кружочком, а дорогу - прямой линией. Что имеем, с тем и работаем.
По крайней мере, есть надежда, что Гелен с его ребятами об эту преграду не споткнулись. Раз уж не связались - значит, не споткнулись, всё по плану хотя бы у них… По-видимому, дальше, и выше по течению, и ниже, река всё же подо льдом и снегом, и они перешли её, даже не заметив. Обнажена она именно на этом участке, на протяжённости этак метров десяти… Интересно, почему? По идее, при её невеликой ширине, она должна быть подо льдом вся.
- Обойдём? - спросил Лаук-Туушса.
- К чёрту. Мы и так уже выбились из плана, ни к чему маячить на их глазах ещё на час дольше, чтоб они прицелиться смогли получше… Далековато придётся обходить, чтобы выйти на крепкий лёд. Провалиться - это ничего хорошего. Вы, может быть, и не провалитесь, а я вот однозначно. Если уж всё равно купаться, я предпочла б хоть обойтись без ломающегося под ногами льда. Я не думаю, что она очень уж глубокая. Главное - оружие сберечь.
- Безрассудно, - покачал головой Лаук-Туушса, - мы, бреммейры, любим тепло, но не боимся ледяной воды. Она неприятна, но можно стерпеть. Но не землянину с нежной кожей.
Виргиния, кажется, даже что-то ответила на это. Но что именно - она не могла потом вспомнить, потому что происходило это, уже когда она, высоко держа над головой пушку и сумку с Геленовыми гранатами, рассекала грудью жгуче-ледяную толщу чёрной воды. Каждый шаг, конечно, многого, очень многого стоил… и всё-таки эти шаги были размашистыми. А куда деваться, если надо? Хоть кричи от невыносимых ощущений, хоть просто скрипи зубами - ну невозможно это, чтобы её воины пошли через эту недо-реку, а она осталась позади, искать удобную переправу… Если не останавливаться, даже не давать себе задерживать внимание на ощущениях - то всё это вполне можно пережить… Главное - не думать, не настраиваться, а делать. Прекрасный рецепт, выручающий очень во многих случаях. Да, совершенно невозможно понять, как вот «моржи» занимаются чем-то подобным по доброй воле, даже удовольствие получают, но совершенно кстати вспоминаются всякие там случаи, когда после купания в ледяной воде, долгого лежания под снежным завалом, прогулки под холодным ливнем и ветром люди не то что живы оставались, а даже без пневмонии обходилось… Виргиния смела полагать, что уж она-то получила некоторую закалку, которая позволит ей дёшево отделаться и на этот раз. После прокапывания снежных туннелей при штурме Шаштух-Мурту, после ночёвок в ледяных, выстывших домах, когда своё приближение нельзя было обнаруживать ни в коем случае, после всех метелей, застававших их в пути от одной точки до другой… Мокрая одежда на ветру, конечно, лучший путь в могилу, но если много двигаться, а двигаться придётся много… А ещё при возможности содрать балахон с какого-нибудь убитого врага… В обтяжку, но налезет… Вот на ноги, увы, всё равно никак…
Лаук-Туушса и Рйактат-Шау, хваставшиеся, оказывается, вполне заслуженно своими успехами как пловцов, значительно её опередили. Умудрились скооперироваться, пристроив обе свои пушки в самом прямом смысле себе на головы - благо, бреммейрские «уши» это позволяют, и гребут себе. Виргиния прибавила шагу, хотя при каждом шаге крепло ощущение, что нижняя часть тела сейчас просто отколется ледяной глыбой. Неожиданно стало теплее, и в то же время отчётливо потянуло зловонием. Она усмехнулась - ну, вот и секрет незамерзания этого участка реки, городские стоки… Спокойно так гадят себе под нос, миленько… Отомстит им когда-нибудь местная экология…
До белой кромки противоположного берега оставалось немного, она уже начала испытывать следующий вид сомнительного удовольствия - подъём из ледяной воды, когда в ногу что-то очень ощутимо толкнулось. Даже не успев оформить домысел про какое-нибудь подводное бревно, она ощутила ещё один толчок, и ещё… Тавок-Халды вдруг, нелепо взмахнув руками, ушёл под воду, снова вынырнул, что-то отчаянно закричав. Яростно закричали и Лаук-Туушса и Рйактат-Шау, почти достигшие противоположного берега, Лаук-Туушса неистово замолотил по воде пушкой, как дубинкой. Выкрикиваемое им слово не было Виргинии знакомо, но и не требовалось. В следующее мгновение в ногу чуть ниже колена что-то ощутимо впилось. Она яростно лягнула это что-то, на миг под водой мелькнула серая щетинящаяся иглами спина…
- Выр-Гыйын, Выр-Гыйын!
- Не останавливаться! Все на берег, срочно!
Вода вокруг словно закипела. Мелькнул, на миг выхваченный взглядом, но прочно отпечатавшись сознанием, прямо по курсу, как раз у грязно-коричневой сточной трубы - скелет… Не до конца ещё обглоданный…
Тут для умозаключений пары секунд хватает, в крайнем случае пяти. Милые рыбки, навроде местных пираний. Природная, что ни говори, защита у города. Поле это, видимо, однажды капитально развороченное колёсами внедорожников, да так и брошенное - ну а что с ним ещё делать, не лютиками же засевать, и речка вот эта… Хотя скорее, не для защиты даже - перейти-то реку, в конце концов, можно, десятью метрами вправо-влево - и перешли бы… Но тогда бы к воротам не попали… Метод работы с населением. Провинившегося, предварительно нанеся ему какую-нибудь существенную рану, опускают в воду, привязывая к этой самой сточной трубе. Бреммейры по происхождению - ящерицы, они теплокровны, но, так сказать, в сравнении с рыбами, их чешуя не слишком хорошо пропускает тепло, и при контакте с холодной водой температура их тела снижается, что служит некой естественной защитой от таких вот существ - в норме они охотятся всё-таки на другие виды. Совсем другое дело, когда в воду попадает кровь, твари молниеносно собираются вокруг жертвы. Неизвестно, устраивают ли тут таким образом показательные казни, и на сколько человек зрителей, да и не это важно сейчас. Важнее, что попадение в воду теплокровного человеческого существа - это ещё более другое дело. Виргиния развернулась и ещё более резво двинулась вниз по течению, попутно раздавая направо и налево удары по хищным серым спинам, отпинывая зубастые челюсти, насколько получалось.
- Выр-Гыйын!
- Все на берег! Они на вас кидаются заодно со мной, сейчас они все пойдут за мной. Они тупые. Пока не выберутся все, я не выйду!
Она не засекла момента, когда с глухим лязгом отворились ворота, и когда именно прозвучали первые выстрелы. Подвернувшаяся льдина оказалась слишком мала, чтобы выбраться на неё. Медленно выплывающий из раздвигающих створок внедорожник, напоминающий бронированного бегемота, был встречен очень результативным выстрелом Лаук-Туушса, вслед за этим Лаук-Туушса и ещё трое, стоящие с ним рядом, были очередью отброшены в чёрную воду, Виргиния знала, что по крайней мере одно из этих попаданий - смертельно, но светошумовая граната Рйактат-Шау быстро изменила счёт… Вот хоть то хорошо в паскудном рельефе поверхности - низкорослые бреммейры легко укрывались за кочками и колдобинами и вести обстрел, кажется, было достаточно легко… Яргу-Аткхат, почти выбравшийся на берег, круто развернулся и направился к Виргинии, был всё-таки смысл в том, что он взял с собой это малоэффективное бреммейрское ружьё - контакт с водой оставил ему мало шансов для стрельбы, зато вот штык на нём превосходный, протыкает тварей с одного удара. С берега, не обращая никакого внимания на плавящийся вокруг снег, им на помощь двигался Рйактат-Шау.
Она и не считала, конечно, что стоит выбраться на скользкий берег, оставив позади кровожадных тварей и в их зубах некоторую часть своей экипировки - и все проблемы решены. Но по крайней мере, она рассчитывала, что двигаться, когда не придётся продираться через ледяную толщу, будет легче…

Город, конечно, не так чтоб очень большой… Гелен ни один город на этой планете большим бы вообще не назвал. Но и не маленький. По крайней мере, если обходить его пешком - а собственные ноги поныне на Бриме самый распространённый вид транспорта, наряду с лошадьми. Личных автомобилей очень мало, и выглядят они специфично - ну, попросту говоря, страшновато. Что поделаешь, индустрия только начала развиваться, о красоте формы просто некому, да и незачем, было подумать. Ещё более страшны с виду внедорожники - типичный военный транспорт, сельскохозяйственная и промышленная техника. Зато эти серо-коричневые огромные чудища были в высшей степени надёжны, ломались только после действительно длительной эксплуатации. Большая часть того, что было сейчас в распоряжении повстанцев, являло собой местные аналоги тракторов и бульдозеров. Из минусов - ужасающе медленные (ну, расчищая дороги от снега или распахивая поле, обычно соревнований на скорость и не устраивают), из плюсов - проходит практически везде. Действительно везде проходят эти самые армейские внедорожники, но их, увы, заполучить значительно труднее. Внедорожники - внебрачные дети танка и Кадиллака, как называл их Андрес, в основном предназначены для перевозки солдат, стандартная вместительность - двадцать единиц, но оснащены весьма неплохо, могут вести обстрел на 360 градусов, дальнобойность в основном небольшая, и точность прицела оставляет желать лучшего, но в случае плазменной «комбинированной» пушки это, в общем-то, имеет не много значения. Собственно для боевых действий предназначены нангим-ныог - «шагающие дома», больше всего похожие на что-то вроде паровых котлов, внезапно отрастивших ноги и некое подобие рук, вооружённые пушками, огромными тесаками или кувалдами - в зависимости от требований ситуации. Ноги у техники казались бреммейрам, похоже, вообще куда более естественными, чем колёса, большая часть промышленной и сельскохозяйственной техники имела короткие неуклюжие ноги, собственно, в силу этого и сколько-нибудь ощутимой скорости развить по определению не могла. Гелена в меньшей степени, чем Андреса, развлекало наблюдение и анализ путей инженерной мысли в производстве техники и оружии - что являлось беспримесным «местным» образцом, что - чистым заимствованием, хоть и изготовлено здесь, что и в какой степени испытало инопланетное влияние, но слушал он его даже с некоторым интересом.
Значительная часть новейшей техники, особенно военной, сделана была по инопланетным образцам или вовсе была перекупленным у хурров старьём. С летательными аппаратами всё было ещё сложнее - собственных бреммейрских разработок было и изначально очень мало, в этом смысле местная научная мысль ещё только делала первые шаги на момент первых контактов с хуррами, переворота и воцарения Бул-Булы, так что теперь нельзя было и предсказать, по какому пути она могла пойти. Бул-Була летательные аппараты ценил очень высоко, мысль о том, чтоб обозревать свои владения с высоты, нравилась ему как мало какая другая. Поэтому и за чертежи, технологии, и за готовые машины - тоже списанное андромское старьё - он не жалел никаких денег. А вот железных дорог на Бриме не было вообще - изначально до них не додумались, позже не увидели в них никакого проку.
В общем, обозревая городскую стену, сложенную из груботёсанного серо-коричневого камня - пожалуй, если хочешь, чтоб какая-то постройка внушала уныние и ужас, лучше и материала не найти, однако на Бриме определённо другие мерила эстетики - Гелен мог только повторить Виргинии свои слова про феодальный уровень. Жители могут распахивать поля не на лошадях, а неповоротливых железных их заменителях, могут иметь в домах телевизоры и прочую бытовую технику, стрелять не из луков, а из ружей и пушек, и даже в небе может что-то летать - но феодализм из всего этого торчит преотличнейше. И не только правлению Бул-Булы Брима обязана всеми этими контрастами - между деревней и городом, особенно большим городом, между кустарными промыслами в отдалённых провинциях и заводами в больших городах. Просто жизнь меняется иногда действительно гораздо медленнее, чем внешнее, предметное её наполнение.
Отдельных государств и княжеств уже по факту не существовало, хотя местная власть иногда оставалась той же самой, просто местечковые правители подчинялись теперь Бул-Буле. А крепостные стены остались. Просто теперь их назначение было не в том, чтоб не пустить врага внутрь, а чтобы не выпустить недовольных изнутри. Для жителей, превращённых по факту в рабов, из города существовало два пути - в случае тяжкой провинности или утраты работоспособности на кладбище, или, в случае нужды в работниках где-то в другом месте и переизбытка здесь, переселение куда будет приказано. По этой причине, обычных для города четырёх ворот показалось как-то избыточно, оставили главные - выходящие на главную, чаще всего использующуюся дорогу, остальные, во избежание попыток «незаконных перемещений», закрыли и забаррикадировали. Вся торговля всё равно тоже шла через военных, а военным было лениво контролировать более чем одни ворота. Те, возле которых стоял сейчас отряд Гелена, были заблокированы с особой тщательностью - эта дорога вела к окрестным деревням, по преимуществу мёртвым, и далее к тоже практически мёртвому городу, жители которого были распределены между окрестными шахтами и рудниками соседнего континента, то есть, ждать с этой стороны было совершенно некого. Соответственно, и посты охраны здесь были очень условными. Гелен и его спутники, впрочем, и не собирались входить в город через ворота. Просто потому, что не было никакого представления, сколько времени и сил может понадобиться на их штурм. А вот сколько их потребуется для того, чтоб пробить в стене достаточную брешь, уже было известно. Вообще-то, возможностей Гелена в сочетании с некоторыми имеющимися в арсенале замечательными вещами было б достаточно, чтобы за какой-нибудь час работы оставить город без крепостной стены вообще. Но это было как раз не вариант совершенно - в отличие от Бул-Булы, при захвате объекта Виргиния думала о том, как существовать этому объекту дальше, как его оборонять уже от армии диктатора. Разрушения должны быть ровно таковы, чтобы нейтрализовать их в самые короткие сроки. А учитывая, что как раз в этой части города могут располагаться оружейные склады, чрезмерно усердствовать и вовсе нежелательно.
- Слышно выстрелы, - сказал Катагуй-Куйар. Гелен кивнул. Совершенно естественно, что первое, что он сделал, когда снова стал доверять своему ощущению реальности, после долгожданной встречи с расхваленным генералом Выр-Гыйыном, оказавшимся его малюткой Виргинией, живой, на свободе, и снова в гуще событий, что если подумать, впрочем, для неё вовсе не странно - это снабдил её одним из своих микрозондов. Он достаточно корил себя за то, что не сделал этого раньше. Но раньше он и не предполагал, что они расстанутся так надолго, и вообще избегал размышлений о том, что как-то не готов в скором времени потерять возможность знать о её судьбе и принимать в ней участие. Да и откровенно, редкий человек воспримет адекватно идею недремлющего ока над собой, так что о том, чтоб крепить зонды не на объекты шпионажа, а на друзей, он доныне не помышлял. Виргиния, правда, отнеслась к идее зонда совершенно обычным для неё образом, то есть, спокойно и рационально. Ибо, если б даже вопрос неприкосновенности её драгоценной частной жизни волновал её больше, чем вопросы стратегические - во-первых, для этой самой частной жизни у неё нет здесь ни времени, ни возможности, во-вторых - зонд, прикрепленный к плечу, всё равно даёт изображение не её самой, а происходящего вокруг, а вот звука не даёт вообще. Что, кстати, довольно печально, потому что было б неплохо, если б он, находясь вдали, смог слышать все их совещания, в том числе стихийные, когда включить вещание для других отрядов нет никакой возможности. Но увы, не в этих условиях, не с тем, что имеем. Многофункциональных зондов, которые бы при том достаточно долго жили, и тем более зондов с функцией записи, здесь просто не создашь. Конечно, качество и удоброзримость изображения, передающегося с движущегося объекта, оставляет желать лучшего, особенно если этот объект продирается сквозь свинцовую ледяную толщу воды и сражается с полчищем кошмарных подводных тварей… На этом моменте Гелен зло скрипнул зубами. Понятно, что даже бросься он туда сейчас очертя голову - даже на предельно возможной скорости, он не окажется там мгновенно. В лучшем случае - он всё равно прибудет поздно, и получит закономерный втык за то, что оставил пост, в худшем… Насчёт худшего, малютка Виргиния не раз и не два доказала ему, что кое-что может сделать для себя и сама. Непросто было, но пришлось это признать. Она сумела выжить здесь и избежать множества опасностей ещё тогда, когда они только направлялись к этой планете…
Прозвучавшие - и отчасти увиденные, благодаря зонду - первые выстрелы были сигналом приготовиться и отбросить все сомнения, сосредоточившись на главном. Тем более что Виргиния, при помощи и защите Яргу-Аткхата - его Гелен узнавал по яркой зелёной отметине на лбу, всё быстрее приближалась к берегу. Кажется, если она и пострадала от атаки зубастых рыбин, то не слишком серьёзно… Гелен свернул изображение с зонда до маленького окошка и обратил свой взор на выбранный участок стены, на котором уже свели прицелы бойцы его отряда. Вот снова мелькнуло смазанное изображение распахнутых ворот, наполовину заблокированных подбитым прямо на выезде армейским внедорожником, повстанцы, шустро переползающие между ледяными и каменными бороздами, не забывая задорно постреливать, солдаты, укрывшиеся за железной тушей внедорожника и уже начинающие терять терпение… Они достаточно быстро начинают терять терпение, что исключительно на руку атакующим… Второе попадание гранаты разнесло внедорожник, о, понемногу рукопашная начинается… Всё, доблестная армия прочно увлечена боем у главных ворот, пора. Введя в заклинание завершающий элемент, Гелен направил образовавшуюся огненную сферу на стену. Одновременно с ним, огонь открыли и трое ближайших стрелков - собственно, их пушки главным образом для этого и были предназначены. С другой стороны выстрелы и взрывы наверняка услышали бойцы отряда Андреса, и тоже приступили к штурму. Если их расчёты верны, внутри они могут вовсе никакого сопротивления не встретить, и быстро займут склады, завод, ту технику, что сейчас не «под седлом». И дело почти что сделано… И останется только взять в кольцо защитников ворот, и надеяться, что среди штурмующих… Ну, не слишком много потерь… Гелен отбросил эту мысль - благо, пыль и дым развеялись, и стало видно, что, хотя дыра в стене выкушена приличная, всё же не насквозь. На стенах бреммейры сроду не экономили, да и чего его экономить, этот камень, чего уж здесь как грязи… Похоже, толщина стен даже превышает их предположения. Ну да это не слишком много меняет…
Похоже, Виргиния, с помощью двоих своих солдат, выбралась на берег. Гелен остро пожалел, что не в возможностях зонда показать именно её саму. Судя по картинке, она пытается подняться на ноги, и это даётся ей не слишком легко, но невозможно знать - от того, что выбилась из сил и не чувствует рук и ног после ледяной воды, или эти твари успели нанести ей серьёзные раны. Ну вот, обычно третьего удара и не требовалось, проход открыт. Вслед за проворным Катагуй-Куйаром Гелен устремился в свежеобразованную брешь - и едва не налетел на его острый край, когда на картинке с зонда мелькнуло, быстро, смазанно, лицо Рйактат-Шау, мелькнуло так, как бывает при падении, а затем и сама картинка вздрогнула, поехала вниз, явив крупным планом серый оледенелый камень и медленно растекающуюся по нему кровь, бреммейрскую руку, судорожно пытающуюся стиснуть оружие, потом резко - розовое рассветное небо и на его фоне - явно незнакомого крупного бреммейра в солдатском обмундировании, заносящего огромную пику… Гелену вторично захотелось парой заклинаний просто спалить этот город, как досадную помеху, и мгновенно оказаться там, и он вторично напомнил себе, почему и насколько это не вариант. С короткими перекриками бойцы небольшими группами разбегались кто куда - не слишком легко было определить, куда нужно, внутреннего плана города они не знали и примерно, лишь предполагая, что он в общих чертах подобен планам других захваченных городов. Некоторое количество охраны они здесь, само собой, всё же встретили, но и в самом деле не слишком много - прямолинейные и туповатые солдаты, конечно же, не ожидали никаких гостей со стороны мёртвых деревень, несмотря на то, что о захвате Шаштух-Мурту, например, они уже должны были знать, но они стабильно полагали, что кроме как со стороны главных ворот, повстанцам и подойти неоткуда, собственно, на этом их стереотипе Виргиния и сыграла. На изображении с зонда мелькнула створка ворот, догорающий остов машины, приличная куча-мала, образовавшаяся поодаль. Виргинию тащат в город… Что ж, просто поспешим им навстречу…

- Думаю, генерал Выр-Гыйын будет доволен, - проговорил Андрес, положив в общую стопку планшетку с очередными подсчётами. Гелен неопределённо хмыкнул - его от общего довольствования операцией отделяло ещё слишком много необходимых этапов - со сведением этих подсчётов воедино, распределением содержимого складов - большая часть, конечно, останется горожанам, но что-то необходимо взять и себе, формированием отрядов… Андрес умел радоваться на промежуточных этапах, его прежний жизненный опыт позволял видеть конечный результат в промежуточных, у Гелена такого опыта не было. Его слишком напрягала любая неопределённость, невозможность прямо сейчас знать, сколько машин, оружия, продовольствия они смогут взять себе, сколько из освобождённых присоединятся к ним, сколько из их бойцов, и кто именно, останется здесь… Списки погибших и раненых всё ещё уточняются, но уже сейчас не радуют - выбыло из строя много ценных, опытных бойцов, в том числе способных быть переводчиками. А нужно разъяснить ситуацию жителям, из которых, излишне говорить, не то что земного языка не знает ни один, вообще никакого, кроме бреммейрского, и они сейчас боязливо жмутся по домам или бестолково снуют под ногами, из них нужно сформировать отряды для дальнейшей обороны города - из простых жителей, среди которых умеют обращаться хоть с каким-нибудь оружием единицы, для этого с ними, разумеется, кто-то должен остаться, и кого-то нужно назначить для распределения продовольствия и товаров первой необходимости… Это было обычное дело, это не в первый раз уже происходило, и это каждый раз заставляло Гелена нервничать куда больше, чем приготовление к сражению и само сражение. И в этом столпотворении совершенно невозможно представить, где кто находится, вот, Виргиния…
- Я думал, она с тобой.
Совершенно невозможно понять, почему Андрес так думал. С тем же успехом Гелен мог полагать, что она с Андресом. А если подумать, оба прекрасно знали, что воссоединиться с друзьями - это отнюдь не первое, что требовалось Виргинии в первые часы после занятия города, когда «такая чёртова уйма работы». До сих пор не вскрыты несколько складов, потому что в таком хаосе найти ключи посложнее, чем найти Виргинию, «администрация», назначенная Бул-Булой, редко отличалась образцовой аккуратностью, и ключи могли быть в «административных» корпусах, в кабинетах военных чинов, в их домах, где попало. Прибыло ещё несколько машин от отряда Аминтанира, с пленными из перехваченного на главной дороге отряда беглецов, в общей суматохе умудрившихся слинять из города - их в сравнении с убитыми немного, но их теперь нужно где-то разместить, то есть, найти ещё одно помещение, которое больше не потребуется ни под что другое, и меньше всего Гелену хотелось думать об этом. Из «жилых мест» - переоборудованных в подобия тюремных бараков бывших складов, в которых были сселены согнанные из окрестных деревень - были выведены жившие там работники-заключённые, арестованные надзиратели там смотрелись куда как уместнее. Горожане жизнерадостно обещали их всех перебить, в чём их можно было понять, по крайней мере, хоть эту заботу с освободителей сняли… Возможно, если они и правда это сделают, это решит так же проблему, куда тем временем разместить бывших заключённых. Многие готовы вернуться в свои деревни, но это откровенно не лучшая идея - никаких работ в деревне сейчас по сезону всё равно не ведётся, а поддерживать безопасность в разы сложнее, городская стена, после восстановления разрушенного при штурме, всё же будет достаточно надёжной защитой. Часть народу разместили в казармах военных - условия там были порой откровенно нежилые, так всё было загажено, но после бараков это мало кого пугало, часть - в домах «администрации», после поимки ребятами Аминтанира водворённой по соседству с солдатами, пока непонятно было, хватит ли жилищ для всех - в отличие от Бул-Булы, повстанцы не полагали, что можно селить людей на головах друг у друга, а пока в основном так и получалось. Несколько первых машин было полностью снаряжены и ждали отмашки для выдвижения на следующий объект, Катагуй-Куйар, решив не терять времени, собрал десяток добровольцев-новобранцев и повёл их к городской свалке учиться стрелять, Лаук-Туушса распорядился насчёт погребения убитых и засел за сведение подсчётов хотя бы в некий предварительный удобоваримый итог. Незаметно, в сутолоке, неразберихе, поминутном решении множества вопросов, с дрёмой при подвернувшейся возможности вместо полноценного сна, из последних сил подавляемом раздражении, прошли ещё сутки. Виргинии так нигде и не было. Первое время Гелена это, положим, не беспокоило - Виргиния хорошо отучала от проявлений беспокойства за неё, повторяя, что цыплёночек сильно великоват, чтобы над ним неустанно квохтать, и к тому же уже загрыз в своей жизни пару очень хищных лисиц. Она вполне могла сейчас сидеть в подвальном помещении какого-нибудь корпуса, ведя обстоятельную «разъяснительную работу» с кем-нибудь из местных «чинов» и очень удивиться, что её, оказывается, разыскивают. Она могла на задворках одного из многочисленных корпусов раздавать назначения, выслушивая замечания и пожелания подчинённых об оружии, которое они находили наиболее эффективным для обороны города или для их дальнейших действий, эти процессы так же могли поглотить её с головой. Впрочем, так долго не подавать о себе вестей действительно было для неё нехарактерно. Отследить её через зонд Гелен надежды больше не имел - какое-то время после того, как были убиты Рйактат-Шау и Яргу-Аткхат, а Виргинию трое, кажется, солдат втащили за городские ворота - куда, впрочем, она сама совершенно не против была попасть, зонд сколько-то ещё транслировал мешанину из лиц, фрагментов улиц и домов - можно было только предполагать, что по крайней мере двое из доблестных бойцов кончили как-то очень нехорошо - даже втроём, они выбрали себе трофей определённо не по зубам, и были ещё драки и погони, а потом была - и оставалась сейчас - только темнота, как предположил Гелен, зонд смахнули и он упал в грязь. Невозможного в этом не было - крепились зонды хорошо, но не на века, к тому же, Виргиния, только что пережившая купание в ледяной воде, могла сама скинуть оледенелое обмундирование и облачиться во что-нибудь трофейное - ну а зондом, помнила она о нём или нет, в любом случае пришлось пожертвовать. Никакой возможности понять, всё ещё на объекте ли зонд, или потерян по дороге, не было, равно как и возможности сделать запись и прокрутить затем на медленном воспроизведении - сделать зонд не с таким крохотным объёмом памяти было, как упоминалось, не то чтоб невозможно, но трудноисполнимо. Однако если она помнила, она совершенно точно должна была понимать, что нужно как можно скорее дать знать о себе, а по мере того, как всё новые и новые бойцы отвечали, что понятия не имеют, где Виргиния и даже не видели её, от беспокойства было уже никуда не деться. Но увы, даже попытаться найти тех солдат, что мелькали на последних виденных кадрах, было малореально - незнакомые бреммейры всё ещё были для Гелена на одно лицо, ему показалось, конечно, что некоторые из них различались формой и, соответственно, воинскими званиями (система рангов на Бриме была достаточно примитивна, что не мешало пришельцам в ней путаться, за исключением, опять же, Виргинии), но виденного мельком было маловато для предположений и поисков.
- Но она не могла никуда деться из города!
- Однако делась. Её нет в городе, это определённо. Мы можем, конечно, ещё на раз перевернуть его вверх дном, заглянув в каждый уголок каждого сарая, мы даже, вероятно, это сделаем, потому что что же нам ещё делать… Но те молодчики, которых задержали ребята Аминтанира, сумели выбраться из города - и сумел кто-то ещё. И Виргиния у них.
Мириться с тем, что Виргиния попала в плен, не хотелось никому, но по мере того, как ещё за сутки не поступило никаких вестей, ничего другого не оставалось. Все убитые были погребены, и Виргинии среди них не было. Переформирование отрядов, перераспределение ресурсов было завершено - непросто, надо сказать, это было сделать без неё, счастье, что тут был Андрес. А точкой - такой точкой, которая, как сказал Гелен, против всех законов грамматики открывает новый абзац - стало, когда он снова стал видеть.
Не имея его опыта работы с зондами, этого можно б было даже не понять. Не будучи уже одержимым беспокойством за девушку - не заметить. Зонд по-прежнему транслировал темноту, но теперь она не была однородна. В ней явственно прослеживалось какое-то движение, какие-то очертания. Словно зонд находится в очень тёмном помещении. С трудом, угадывались стены, очертания какой-то немногочисленной мебели и - иногда - силуэты. Оставалось ждать.

@темы: Вавилон-5 и другие древние легенды, Творчество

---

Стало быть, дальше детективное.

Хорошо, всё же очень хорошо уметь забывать. Если не свои обиды и промахи, так хоть прочитанные книги. Читаешь как заново, удивляешься, ломаешь голову, удовольствие получаешь. О том, что это уже читал, вспоминаешь под конец, на какой-нибудь наиболее яркой фразе.
Впрочем, "Рождественское убийство" я не перечитывал как в первый раз. Помнил довольно неплохо, это одно из моих любимых произведений А.Кристи. Хотя отдельные перепитии да, подзабыл. Я эту историю люблю, интересные персонажи и картина преступления прекрасна, хотя и фантастична малость. Очень понравилось найти там вот эту мысль о вреде кротости и безответности. Хэппи-энд для милой парочки авантюристов тоже понравился очень. Единственные придирки... так, в мелочах...
Рисунок шарика в студию. Почему его невозможно было привязать тоже к проволоке и вытащить? Усложнил бы расследование в разы. Тогда можно было только дождаться, когда кто-то сдует такой же шарик. Кстати, да. Они там что, все такие шарики никогда не сдували и звук не узнали? Почему Сагден не сказал, что это просто мусор и не выбросил? Хотя может, решил, что подозрительно это. Но заменил - это тоже неплохо. Почему-то вообще мне Сагден тоже очень понравился, теряюсь сказать, чем. И немного не хватает обоснуя, таки за что. О каком зле речь. Отчим его, что ли, шпынял, что не родной? И незамутнённость остальной семейки. Почему только полуслепой дворецкий обратил внимание, что по дому ходит три почти одинаковых мужика?
"Унесённые потоком" тоже до последнего не вспомнил, а явно когда-то читал. Лет цать назад, да. И это второй случай, когда мне жаль убийцу. Сложно опять же сказать, почему. Вроде человек, жадный до денег и всё такое. Но реально, есть в нём какое-то обаяние. И в этом почтенном обществе он был как глоток свежего воздуха. Говорил, в общем-то, совершенную правду. Понятно, что покойный миллионер тоже изрядно виноват, пручив семейку зависеть от него и не париться, но и их ведь всё устраивало. Очень хорошо как раз показана порочность самой системы - когда человек наследует деньги семьи и считает их своими. И очень обижается, когда они уплывают у него из-под носа. А поделом. Потому что не ваши. Ну просто уморительно смотреть, как взрослые, да что там - преклонных лет мужики и бабы, у которых свои семьи уже, разевают рот, как галчата. Ну а чо, им было тепло и сытно. А тут какая-то, понимаешь, вертихвостка и её братец... Где ж поиметь совесть подумать, что их богатый братец тоже имеет право на личную жизнь, имеет право жениться - да, пусть и на сомнительной девице, жаждущей только его денег, он взрослый человек и своя голова на плечах, если ему захотелось наслаждаться молодостью и красотой и платить за это своими деньгами, он на это право имеет. Их всех он, слава богу, вырастил, сами большенькие уже. И должны бы чего-то подобного ожидать, братец крест на своей жизни ставить ради них не обязан. И логично, что молодая жена притащит какую-нибудь родню и ей тоже будут помогать - она одного только брата притащила, могла целый выводок. Да, брат говнюк, решивший жить за чужой счёт, но повторимся, неча на зеркало пенять, коли рожа крива. А ребёнка родила б - они б там вообще на желчь изошлись?
Вот, кстати, ещё пример, что развод много жизней спас. Оно понятно, что просто появились новые мотивы - когда в случае развода кто-то остаётся нищим, но всё же. Первый муж девчонки - вот форменный гандон. Он, видите ли, против разводов, поэтому инсценировал свою смерть. Оригинальная форма эгоизма. Ну, что девчонка - полное ничтожество, говорить не стоит. Ну нельзя в голове иметь только ниточку, на которой уши держатся.
Ох, другого мне финала мне хотелось... Я понимаю, мораль. Наверное, это тот случай, когда я больше ценю красоту, чем мораль. Хотелось, чтоб они там переженились попарно. Гармоничные б получились парочки. А так - финал вообще выморозил. Героиня что, от недолгого кислородного голодания наебнулась мозгом? Ну хотя бы - уехала б снова... Наверное, мне очень не хватает больше примеров, когда преступника кто-то любит именно зная о нём всё.
В общем, у Агаты тоже иногда получается так, выписать преступника симпатичнее и приятнее жертвы. Пока это тройка Сагден, этот вот самый Дэвид Хантер и... мистер Браун из "Таинственного противника". Сей последний - наверное, потому, что шпионский жанр я, ввиду отсутствия даже зачатков патриотизма, не очень, и потому, что все остальные персонажи вели себя настолько беспредельно по-идиотски и всё произведение в целом настолько нелепо, что Браун является его единственным украшением.
Ну и - "Врата Рока". О господиии... Так ведь на серию о Бирсфордах и аллергию выработать можно. Не, я помню, что мне ещё одно произведение нравилось, кроме "Н или М?", но вот же и ещё одно о них, которое мне НЕ нравится. Такая ужасающая тигамотина, которую великих трудов стоит не читать по дигонали, пропуская многочисленные повторы, пустые диалоги и пережёвывание то и потому. Я понимаю, что героям лет по 70, ну давайте тогда и все проблемы старческого энуреза сюда включим. Такое чувство, что Агата это писала исключительно по соображениям личного дроча, и читать это после биографии особенно невыносимо - она туда включила, кажется, абсолютно всё своё! Таппенс в воспоминаниях практически списана с неё. И лошадка, и обруч, и катание с горки... И теплица, помнится, у Миллеров так же называлась... Я люблю автобиографические моменты, но не в таких количествах. И больше люблю их переработанными, переосмысленными, с добавлением, например, биографических моментов других людей. Это как-то показывает умение автора пользоваться воображением и абстрагироваться от себя, своей жизни и своих пристрастий. Спору нет, иногда Агате это удавалось, но не в этот раз.
В общем, произведение идиотически начиналось и идиотическим было до самого конца. Блин, ну понятно, что ржавеют мозги к старости, но цать страниц назад надо было уже понять, что за "Оксфорд и Кембридж"... А потом так как-то тихо и невыразительно произведение закруглилось и... одно сплошное О.о, что это было-то?

@темы: размышления о прочитанном

---

Ну вот, "опять вчера я лёг спать сегодня". "А ведь обещал, на коленях перед собой стоял"... Да ещё паразитская винда обновления нашла и угрожает перезагрузкой, а я думаю, всё то, что написать хочется - это на сколько постов...
Спал весь день, но с перерывами. Приходила Наталья, она вчера нам обещала показать наших болезных знакомому врачу. Упаковали, вручили. Параллельно покормил собак, я вытащил эту кошмарную конскую голову. Это ж просто прелесть, у нас в ограде будет валяться конская черепушка. Только Вещего Олега не хватает. Рухнул спать. Приходили женщины, которые принесли Эомера и Эовин, принесли нам кучу всего замечательного. Вкусняшек, капельки на холку, средства для мытья. Бактериофаги - протестируем, что за вещь. Сколько стоит - даже боимся спрашивать. Проводил, и мои разъехались, рухнул спать. Или они в другом порядке приходили? Не помню... В общем, как ни крути, подняться пришлось, мои как раз вернулись. Про йоту опять все забыли. Хотя сегодня она ведёт себя лучше, чем вчера. Я даже объявления немного покидал.
Наталья мне звонила, а я не слышал(( Пришла сама. Это вообще героическая женщина, и как это часто бывает, героизм у неё уравновешивается мужем, к этому героизму не очень терпимому.
Так вот, всё оказалось так, как мы и предполагали. У Мар-Мар, по-видимому, ожоги. Не выдержала нежная сфинксячья кожа рьяного лечения лишая. Может быть, ещё восстановится, но если и нет - красоту Мар-Мар вообще испортить трудно, и мы её и такой любим. Мой собрат по несчастью, у меня тоже ж химические ожоги. У Кузи, похоже, аллергия. Ну, ничего странного тоже, у него мать аллергик. А у Мурзика всё плохо. Ухо гниёт, нужно оперировать. Операцию на субботу назначили, пока обрабатываем, Наталья нам одолжила алюмаспрей.
Эомер отдуплил полностью, жрёт, ластится, уже вроде с кем-то играл. Эовин мы забираем в эту субботу. Потому что снова в ПЛС едем. Потому что с новым гадом нас, свято место пустовало несколько часов - днём забрали Кристину, вечером Котя принесла голубого мохнатого кота. Говорят, жил в витрине магазина уже довольно давно. Мы слышали о том, что там кот, ещё когда искали Шери, но когда видели - видели совсем другого кота, и о том коте сказали, что домашний, просто зависает там иногда. А оказывается, был ещё этот. Кот спокойный, вполне контактный, опознал и диван, и корм. Про лоток пока не знаем, не заставали за этим делом. Назвали Шепардом. Сегодня Шепарду был довыстрижен колтун, Шепарда помыли. Это ему очень не понравилось. Завтра не забыть записать его.
Вчера у нас зашёл разговор о породах. Мы, понятное дело, чаще всего далеки от мысли, что подобранные нами кошаки могут быть породистыми и безутешные хозяева проливают по потерянному горькие слёзы. Жизнь как-то совсем о другом учит. Да и просто хорошо помнится вот это "раздражает, когда всяких подобрашек сравнивают с породистыми". Я никого ни с кем не сравниваю, но если я знаю, что животное метис, я так и говорю. Если оно похоже на такую-то породу - то извините, это дополнительное описание внешности. И некоторое предположение о наследственных заболеваниях и слабостях, да. Вообще мы просто задались вопросом - для каких пород изначально характерны те или иные расцветки. В частности, откуда есть пошёл этот самый "чёрный дым". У нас уже третий кошак с "чёрным дымом", и в строении тела они, кстати, имеют общие черты. В общем, слово за слово и запрос за запрос... Увидели в предлагаемых вариантах - нибелунг. Откровенно что-то новое, о существовании породы нибелунг мы слышали впервые. Захотелось позырить. В общем, немного прикуели, потому что со страницы на нас глянула фотография Шепарда.
Нет, конечно, нибелунгом он быть не может. Порода ОЧЕНЬ редкая, в России только один питомник, и он в Санкт-Петербурге. Просто похож. Мало ли, от кого вывелся, русские голубые, сибирские, бульдоги, носороги. Гены совпали так, что он похож на нибелунга. Всё бывает. А потом мы подумали - а вдруг? Да, обычно мы такого не думаем, обычно так и не бывает. Но ведь один-то раз может быть? Ведь и породистые теряются. Вполне себе клубные теряются. Могли его хозяева приехать из Петербурга, привезти кота и проебать его? Тут дачи рядом, они могли потерять кота на даче. Нет, ну принципиально невозможное в этом есть? Стоит всё же попробовать, поискать хозяев. Но слишком, конечно, не рассчитывать. Кастрируем и пристроим в обычном порядке, ясное дело.
А потом меня взяла злость. Из-за этой самой фразы на сайте, овечающей моим мыслям - "Только не покупайте этих кошек по объявлениям в газетах, мошенники подсовывают похожих кошек, выдавая их за породистых". Никто не спорит, выдавать кошку за породистую - очень нехорошо. А... а вы не думали, откуда берутся эти самые "просто похожие кошки"? Что они появляются потому, что вы не обязуете хозяев своих котяточек стерилизовать/кастрировать неплеменных, а за племенными следить, чтоб не разбрасывали свои спермы где попало, и не вязать с соседскими мурками, "чтобы красивенькие получились"? Не покупайте контрафакт у мошенников... Пусть они сдохнут где-нибудь, эти "просто похожие"... А если купили - можно просто выкинуть, как, предположительно, с одним псом вышло, выкинули потому, что оказался метисом... Дальше вас ничего не касается... Уроды, долбаные уроды.
Кому-то кажется, что помощь бездомным животным - это мир, покой на душе и любовь ко всему сущему. Нееет, это депрессия и ненависть. Потому что каждый день видишь столько примеров человеческого дебилизма и морального уродства, что в глазах темнеет и тошно. Когда видишь объявление - "собачка у нас во дворе ощенилась, возьмите щеночков, зима же, они замёрзнут". А какого хуя собачка в вашем дворе не стерилизована? Вы так и намерены - с кавайными глазками пристраивать щеночков? Объявления об отдаче котят от домашних кошек - подававшие объявление что, не видели всех этих объявлений о найдёнышах? Они совесть в детстве с соплями съели? Приглашения на вязку. Объявления об отдаче в связи с переездом - это ж тяжкий труд, блядь, дотопать до клиники и оформить справку для перевозки. Об отдаче в связи с аллергией у ребёночка - противоаллергических препаратов-то у нас нихуя ж нет. И на фоне всего этого - рассуждения о том, как нужны приюты... Да, приюты нужны. Но не как индульгенция для плодящих и выбрасывающих. А оно таковым и станет, с нашим обществом. А о стерилизации - о ней говорят мало. Преступно мало. Стесняются. Легче говорить о пушистом мимими и уняня, о гуманизме и сострадании и помощи очередному поломатому, обмороженному, отравленному - чем сделать всё, чтобы их не выбрасывали из окна, не травили, не отстреливали. Я их ненавижу...

@темы: Люди, эти трепетные нежные создания..., кошаки, жыт и быт

---

День начался поздно, но был плодотворен. У нас забрали Кристинку! Я честно предупредил, что котёнок пока дикий, пугливый, их это не смутило. Семья, есть ребёнок, есть ещё кошка. Волнуюсь, конечно, да и поводы как-никак есть... Ничего, телефонами обменялись...
Приезжала Ольга Храпова, угощать Жулю. Привезла мне... "Яву". У неё сын курить бросил, вот от него осталось. Надо будет деликатно намекнуть ей, чтоб больше всё-таки с марками не экспериментировала. Устал я от этих экспериментов. Завтра доберусь до табачного киоска. Завтра и до заплатить за йоту, надеюсь, доберусь. Земные ещё хотели меня видеть... зачем? Разве давно видели?
Уезжая, Храпова сказала, что очень довольна и счастлива за Жулю. Что она отъелась и хоть на собаку стала похожа. Сачстливую, здоровую собаку. Ещё не удержалась заметить, про ПЛС, что там люди не задерживаются, что Л.И. постоянно остаётся недовольна. Что я мог ответить? Разве что, я мог не изливать совсем прямо всего, что на душе на эту тему есть. Потому что исключительно мрачно это.
Добрались наконец заняться снегом. Вынесли, с одной стороны, много, с другой - малую часть из того, что нужно. Но больше не осилили - у обоих заболело сердце. С отвычки, видать...
Думаем, а не стскать ли завтра в ветеринарку Мар-Мар, Кузю и Мурзика. Очень надеемся, что нам это обойдётся не очень в круглую сумму, собственно котовьих денег-то осталось не так много...

@темы: кошаки, жыт и быт

---

Господи, что это за дрянь я прочитал?! Я имею в виду "Тайного врага". Надо для контроля дать прочитать кому-то, у кого меньше, чем у меня, аллергия на страшилки про русских коммуняк и мировые заговоры, ибо не в этом, по-моему, дело... Хотя нет, в этом. Потому что оно самое, не умеешь - не берись. Господи, как это в печать-то выпустили? У меня было полное ощущение, что читаю не самый талантливый фанфик. Котя предположила, что хреновый перевод, но мне так не кажется. Хреновый перевод может испортить язык, внести несуразицу в отдельные эпизоды, но не сделать убогой всю идею в принципе, если она изначально убогой не была. Я, конечно, посмотрю, что переведено ещё этим переводчиком... Но нет, не в этом дело.
Господи, чего стоят русские заговорщики, обращающиеся друг к другу то господин, то товарищ в одной и той же фразе! Князь, он же проповедник большевизма... Ну-ну... Ладно - методы конспирации, позволяющие любому желающему подслушать всё желаемое. Но уникальная доверчивость злодееев к разводящим их дилетантам... Постоянные угрозы пыток, которые они, разумеется, ни разу не осуществляют... Расчувствовавшаяся такая Рита, а ведь вроде как стреляный воробей... Но разговор Туппенс с ней действительно стоит хоть чего-то, а вот разговор Томми со схватившими его заговорщиками... Боже мой, что это был сейчас за бред?!
Я не знаю, из каких соображений, кроме сентиментальных, можно держать пять лет девушку, симулирующую потерю памяти. Особенно если учесть, как "умело" она симулирует. Что, в натуре, при потере памяти можно начать говорить на языке, который не является тебе родным? Чо бы я понимал, конечно, но я б не поверил, нет. Так что опять же, жажду объяснений, как это матёрые, вроде как, отморозки за пять лет не раскололи обычную, в общем-то, девушку, с вполне обычной психикой...
Неизбывно радовали на протяжении повествования герои, рассказывающие всё как есть не то чтоб всякому встречному и поперечному, конечно, но я б на месте их шефа их пристрелил из лучших побуждений.
Честно, даже как-то обескуражен, что это оказался не Хершаймер. По крайней мере, на моменте шока Риты при их с Эдгартоном появлении. Эдгартон-то был у неё недавно и знаком ей официально, а вот Хершаймер - по идее лицо новое... Тут, кстати, очень молодечик Туппенс - в порыве эмоций обещала Рите сидеть с нею всю ночь и... всю ночь просидела с Эдгартоном и Хершаймером в другой комнате. Рита там у себя смело могла травиться, вешаться, прыгать из окна или впускать посторонних через какие-нибудь тайные ходы. И кстати, что всё-таки означало "спящая"-то?
В общем, я был обескуражен. Не потому, что Хершаймер был бы логичнее, так-то вроде бы логичнее Эдгартон ввиду респектабельности. Просто в таком случае все странности с Хершаймером имеют другое объяснение, точнее, не имеют его вовсе. Не, всё так-то нормально на самом деле. Стереотипное представление об американце. Стереотипное настолько, насколько и представление о русских. Это произведение состоит из стереотипов. Может, так было положено писать шпионские романы, я не знаю, но нельзя ж быть тупыми настолько...
После этого я уже просто молчу о том, что без Брауна действительно вся организация развалилась, никаких выступлений не было, всюду тишь, гладь, божья благодать. Дорогая Агата, известно ли тебе, что так даже в самом идеальном раскладе не бывает? Когда организация теряет лидера - даже если полноценно его заменить некем, желающие-то неизбежно находятся. Организация может не иметь былой цельности, распасться на отдельные ячейки и течения, но смерть движения никогда не бывает мгновенной. Но да, нам же нужен хеппи-енд, а не здравый смысл.
Кстати, я б на месте Брауна, столкнувшись с Хершаймером, не упустил бы такого восхитительного счастья. Я б деятельно "помогал" ему в поисках кузины, попутно исподволь его обрабатывая, потом изобразил бы гибель кузины в результате действий американских или английских спецслужб, помог отереть безутешные слёзы и - вуаля, деньги американского миллионера в распоряжении организации. Но злодей, который не додумался в обработке что девушки, что агентов-дилетантов в воздействии дальше, чем выкручивание рук, и до этого бы, конечно, не додумался тоже.

@темы: размышления о прочитанном

---

А. Кристи, далее

Довольно странно, кстати, подумалось мне, как компонуются книжки. Так получилось, что ли, что "Н или М?" - в восьмом томе, а история молодых дней Томми и Таппенс - в тринадцатом? Ну, может, переведено было позже...
Первые два романа книги - понравились. "Почему не позвали Уилби?", кажется, особых нареканий у меня не вызвал, приятный такой детективчик, благо, и главные герои не профессиональные детективы, и некоторую туповатость местами им прощаешь. Но в целом они невероятно шустры, энергичны и обаятельны, и даже жаль, что в конце не поженились Я понимаю, разница общественного положения, но блин, они вроде из тех людей, кто мог бы этим пренебречь. Вообще же история о том, что иногда преступниками оказываются самые приятные по впечатлению люди, а откровенно отталкивающие оказываются невиновными. И это вполне обоснованно - преступникам ведь как раз очень важно производить это самое благоприятное впечатление и втираться в доверие.
"Загадка Эндхауза" тоже понравилась мне и при первом прочтении. Идейка вполне себе такая очаровательная. Но тут пара мелких придирок всё же есть. 1) Возможно, издержки перевода, когда в письме Сетон пишет "Я ведь помню твоё настоящее имя". Логично, если он писал второй Мэгги, сказать, не "настоящее", а "полное". 2) Как Ник собственно спиздила-то письма? Мэгги привезла их с собой? Не засёк, когда именно. Если ещё при жизни сестры - то как она не хватилась? 3) В описании семейной ситуации Фредди некая искусственность почудилась, знавала ли сама Агата в своей жизни наркоманов? 4) Псевдоавстралийцы - вроде как опытные мошенники, но не слишком ли неуклюже действовали? С этим поддельным завещанием, чем изображать почту России, нельзя ли было изобразить что-то вроде, что оно застряло в ящике, например, для правдоподобности пошоркать, посыпать пылью? Хотя может, и нельзя... Но ведь реально вызвало б вопросы, где оно шлялось несколько месяцев. 5) Создалось ощущение некоторой натянутости в объяснении насчёт Эллен. Дурное предчувствие... может, изначально что-то другое предполагалось?
И несколько обескуражило, что никто не возразил по поводу спиритического сеанса. Может, это и нормально, не знаю... менталитет, что бы я в этом понимал... Но хотя бы наиболее здравомыслящая часть собравшихся могла что-нибудь сказать на тему, что это кощунственно и всё такое...
Ну, а сейчас читаю и плююсь "Тайного врага". Про шпионские истории я уже всё сказал. Не умеешь - не берись. Да и просто... страшные и ужасные левые и ангельское английское правительство. То самое, благодаря которому в том числе милые главные герои в нищете-то прозябали. Борис - то ли любимое славянское имя Агаты, то ли единственное, которое ей известно. Стоило б больше узнать о предмете, о котором пишешь.

@темы: размышления о прочитанном

---

Уф, свершилось. Сегодня свозили Маркуса, Ёмичку и Ёвочку. Ёвочку оставили там, котиков забрали с собой, как и планировали. Сейчас они отходят понемногу.
Выехали, конечно, поздновато, но нам же было сказано, чтоб с тем расчётом, чтоб домашние прошли? Ну вот.
С порога были огорошены вопросом: "Так вы же забираете кошку такой-то?" Прикуели. А мы и не знали, что мы кого-то забираем. Что с нами, оказывается, уже договорились. Ну, позвонили... Это оказалась одна из тех женщин, что поймали Варю и Крисю. Кошка - не их мать, та дикая и они её всё ещё ловят, это как раз ласковая и милая кошка, да и забирать не прямо сейчас, у неё швы ещё не сняты. В общем, более-менее условились. Как всегда, надеемся, что до тех пор у нас рассосётся немного. Благо, там же сидящая женщина одна выразила желание взять кота или кису, записала наши координаты. Но если б это было всё... Чего Л.И. была с нами такая вполне даже любезная и приветливая? А она кошку тут подобрала и ей её девать бы куда-то, к себе четвёртой не хочет, боится не потянуть. Да уж... мы у вас кошку, а вы больше не едите мозг Кате за то, что возит на пристрой? Или даже - мы у вас кошку, а вы меня восстанавливаете, так сказать, в должности, ибо как-то нехорошо себя чувствуешь, когда ощущаешь, что отвык и не отвык в то же время... Но опять же "А силы уже не те, какие мои годы, знаете? А когда умру - всё развалится..." Кому вы врёте, Л.И., вы когда умрёте, ещё долго по привычке в ПЛС будете ездить. "Для этого ж нужен человек, который не работает" Вот это, честно, было просто ударом, Л.И.
Нах. Ибо нех. Хотя пох. Пожаловаться бы кому-нибудь полноценно, как меня всё это убивает - и снова за дело... Но хочется не жаловаться. Хочется помощников побольше, побольше. Папенькин проект пока в проекте и остаётся до конца января, параллельно мне надо где-то надыбать учебники, параллельно собраться с духом и написать по поводу партийной работы... По крайней мере, я воскрес наконец (остаточный кашель не в счёт) и морозы спали...

 

@темы: кошаки, Работа не волк, работа - work

---

Агата Кристи, дальше

Между тем, далее, прочитал ещё два романа.
"Объявлено убийство" - при всех своих милых вывертах, он является одним из моих любимых, к нему придираться хочется меньше, чем ко многим другим. Даже рояли не такие роялистые, финт с подменой одной сестры другой воспринимается вполне даже естественным. И план убийства, при всей своей вычурности... ну а почему и нет, почему не так? Кстати, вот в этом романе явно не соблюдается концепция, что "убийца действует всегда одним и тем же образом" - если первое убийство Лотти было выверенным и продуманным, убийство подруги, пожалуй, тоже, то убийство соседки и несостоявшееся убийство служанки - понятное дело, спонтанными, следствием паники, но ведь уже совершенно другими.
Кажется, это этот роман заставил меня задуматься, как много бед у общества бывает от тех или иных особенностей уклада, ещё до этого я умилился - до чего ж "удобно", что паспорта у них были без фотографий, просто внешнее описание - насколько легко подменить одного человека другим, всё, что нужно для успеха - это не сталкиваться со своими или его знакомыми, что в случае малого круга общения и смены места жительства не так и сложно. Но куда потешнее наличие каких-нибудь дальних или близких родственников, которых не видел и в глаза, тут беседа фальшивой тётушки и фальшивой же племянницы становится более чем реальной. А ещё потешнее в сочетании с манерой жить каждый своим углом, мучиться с вопросом, кому завещать состояние... Сама ситуация, когда одни родственники сказочно богаты, другие сказочно бедны - неужели она может восприниматься как естественная? Очень многие из этих жертв и убийц, если б кому-то вовремя пришло в голову простое решение - разделить все эти капиталы поровну на всех, жить одним большим гуртом - ну ведь состояние, измеряемое в тысячах фунтов, это хоть как многовато для одного человека, за всю жизнь не прожрёшь - были б избавлены очень от многих проблем. Если б этот самый бывший шеф Летти ещё при жизни собрал вместе свою и её родню, обеспечил понемногу, но всех - сколько жизней бы было спасено и скольких неловкостей удалось бы избежать.
Кстати, вот интересно, не дура ли Лотти, что сама сказала о завещании этого чувака? Понятно, что оно б всё равно открылось, но поскольку увязать это с инсценировкой покушения она не могла - не разумнее ли было смолчать? Или попытаться увязать всё же...
За что вот очень хочется писательницу попрекнуть - это за малое количество описаний персонажей и очень редкое упоминание возраста. Читаешь "мисс", представляешь себе девушку лет 20, потом вспоминаешь, что 70-летняя старая дева - это тоже мисс, и ждёшь конкретики - кокетничает эта мисс с молодыми людьми или страдает от ревматизма. Например, Мергатройд и Хинчклифф не были описаны вообще! Я предположил, что это довольно молодые бабы, из-за жаргона, потом из некоторых намёков получается, что они чуть ли не возраста Лотти... Кстати, приятная пара. И вот хоть как, невольно вызывает... определённые домыслы...
Второй - "Н или М?" Ещё один шпионский романчик. И тоже в целом мне нравится. По первым страницам, конечно, охуеваешь с детскости и незамутнённости главных героев, которые вроде как, взрослые люди под пятый десяток. Что это за удручённое "да где здесь взяться шпионам"? В сорок шесть лет-то можно уже не страдать стереотипом, что шпион - он непременно высок, плечист, белозуб и передвигается по-пластунски. Лично я, если б надо было куда-то заслать шпиона, как раз внимательно перебрал бы самые "неподходящие" варианты - какой-нибудь старый инвалид (инвалидность, в самом деле, можно симулировать, да и возраст, по честному, слегка прибавить), старая или не очень старая болтливая идиотка, да и мамаша с ребёнком с какой стати вне подозрений? В самом деле, ребёнок действительно не обязательно свой, взять для прикрытия - это как нечего делать, особенно если ребёнок маленький (а Бетти нет и трёх). Младенец бы был, пожалуй, ещё удобнее, легко б можно было сказать, что молоко пропало - война, стресс, переживания. Уж точно не стал бы я шпионом выбирать эмигрировавшего немца - не потому даже, что в первую очередь заподозрят, а потому, что так или иначе под прицелом внимания будет, пошпионишь тут.
И вот кстати, и в этом, и в предыдущем романе ярко приоткрылась очень неприятная мне в Агате черта - она националистка. И местами дура. Ну, все националисты дураки. От начала до конца пренебрежительное, брезгливое отношение к Мици в "Объявлено убийство" бесит, понятно, что жить с ней под одной крышей - тот ещё подарок жизни, но блядь, она беженка с оккупированной территории, ждать от неё адеквата так же естественно, как песен, танцев и светских бесед от человека, только что переведённого из реанимации. Из собственной автобиографии Агаты явствует, что война в Лондоне воспринималась как-то очень отстранённо, понятно, что были бомбёжки, дефицит, безработица и беспокойство за тех, кто на фронте, но ужасов войны, именно ужасов, они не видели. Если б видели - она б не так писала о Мици, которая этих ужасов как раз хлебнула. Не говоря уж о полной неспособности развести понятия "немец" и "фашист", и попрёки Карлу, что "не сражается за свою страну". Блядь, какая такая своя страна?! Изображение пропаганды "пятой колонны" тоже какое-то жалкое и беспомощное, то ли сама Агата с такой пропагандой сроду не встречалась?
И уж точно было переигрыванием, когда Карл оказался вовсе не Карлом, а нормальным английским парнем. Вот не надо было этого, очень не надо. Красивее б было без этого.

@темы: размышления о прочитанном

---

Йота на бесплатном доступе последовательно проводит человека через все стадии отчаянья. Где-то надо найти хотя бы 300 р...
У нас таки забрали нашего передержечного Неруна. Ему нашли новых хозяев)
Завтра везём, будем надеяться, всех троих наших новеньких на кастрацию/стерилизацию. Хочется верить, что Ёвочку там найдётся, куда воткнуть, но мечтать, как говорится, не вредно.

@темы: кошаки, искусственный интеллект

---

Фобии, очень неаппетитное

Фобии, хотя бы какие-нибудь, есть у всех. Есть и у меня. В частности, я боюсь червей. Я понимаю, что страх это совершенно необоснованный, как-то червяк маловат, чтобы причинить мне сколько-то существенный вред, но почему-то мне настойчиво кажется, что в них есть что-то угрожающее. Не всяких, конечно, вот земляных как-то не боюсь. Но червяков-вредителей - личинок тли, червяков, живущих в грибах и ягодах, опарышей - да. И особенно сильно я боюсь глистов. А с ними мне, как-никак, приходится сталкиваться нередко. Вот сегодня Энкернасьон - кошка, живущая у нас на передержке, изволили сблевать, и в сблёванном я увидел явственное шевеление. Не помню, чтоб мы глистогонили Энкернасьон, скорее всего, решили, что её глистогонили кураторы. Обычно у меня нет проблем с тем, чтоб убрать хоть дерьмо, хоть блевотину. А здесь - во-первых, после болезни мне ещё не вполне подконтрольны рефлексы, мог положить своё боэ рядом, хотя лотки вот почистил спокойно, во-вторых - да, мне стало страшно. В какой-то момент я увидел, как один из них поднялся, где-то сантиметра на 2 в высоту. Это ж монстр! Попросил Дарленн убрать... Стыдно, но тут я собой не владел. Глистогонное, увы, на Энкернасьон и закончилось, мы его ей даже недодали...

@темы: кошаки, Я

---

Никогда не подозревал в себе сердечника. И на магнитные бури не обращал внимания. Но сегодня меня как-то чудовищно колбасит. Много что хотелось сделать, а вот хуй. В конце концов, даже сидеть за столом не смог, лёг с ноутбуком.

@темы: жыт и быт

---

Совершенно как-то нечаянно прочитал второй роман - "Место назначения неизвестно". И щас опять буду вредничать.
Много, много у старушки Агаты талантов, но что-то мне кажется, шпионские романы - не совсем её стихия. При задатках задорного боевика, они всё равно уходят в мелодраму. Нет, задумка сама мне вполне нравится. Простенько и изящно. Вариации на тему мирового господства, так или иначе, тема вечная, лично я психологию этих людей чаще всего не понимаю, но тут меня убедило. Полагаю, не ради денег даже Аристидис это делал, денег у него и так как грязи, скорее ему было интересно развлекаться, дёргая за ниточки. Старое доброе восприятие мира как шахматной доски. Всегда бывает интересно, когда ж таким людям это надоест, когда им станет скучно. Что происходит с сознанием человека, когда он понимает, что может всё? Да, он становится очень грустным, и Аристидис очень грустный. Даже непонятно, почему он всё же взялся за эту затею, ведь деньги, власть, все эти невидимые связи у него уже были, он должен был успеть во всём этом разочароваться. Ну, ещё одна попытка съесть это блюдо в другой тарелке и с другим соусом, видимо.
Но манера исполнения... Всё хорошо, но имхо, кто ж так компонует людей. Они, значит, ловили их на разные приманки - чудесно, просто чудесно, но неужели нельзя было компоновать их так, чтоб вместе оказывались люди, клюнувшие на одну и ту же приманку? Когда вместе в одном самолёте, потом машине, следующей к некому обетованному месту, где ждёт сбыча мечт, оказываются коммунист, фашист, просто алчный до денег чувак и вообще на голову сглаженный, мечтающий о мировом господстве учёных над серостью - это не должно было их насторожить? Что сбычу всех их мечт обещают в одном и том же месте? Понятно, что пойти на попятную им бы никто не дал, но хоть взбрыкнуть как-то было б естественно. Нет же, как ни в чём не бывало токовали каждый о своём. Эти места я нахожу, кстати, довольно слабоватыми, мне думается, леди Агата просто в понимании идеологий слаба, и убедительно построить эти диалоги и монологи не смогла. Впрочем, вообще очень сложно описывать убедительно чуждую идеологию, а ей они были чужды все.
Так и не понял, из каких всё же соображений Томас не выдал лже-Оливию. На чью помощь в его вызволении он мог рассчитывать, кому он нужен нахрен? В смысле, нужен, конечно... но это он должен был иметь много борзости и быть готовым к тому, чтоб быстренько улизнуть уже от этих спасителей, пока они охуевают от его смены внешности. Вероятно, первоначально он планировал выбраться так - что новое начальство пошлёт его куда-нибудь под другой личиной, а потом вот стал уповать на то, что его кто-то захочет вызволить, и увидев совершенно незнакомую женщину, представляющуюся его женой, сразу подумал, что это за ним. Странный человек. А почему не подумать, кстати, что ей тоже пластическую операцию сделать?
Почему-то сразу у меня вызвал некие подозрения этот Питерс) Может, из-за неумелой игры в коммуниста. Но скорее я предполагал, что он казачок засланный из совсем другого стана и выведывает у "Оливии" её подозрения и недовольства, что может быть, кто-то даже подозревает, что это не она... А оно эвона как, двое шпионов встретили и полюбили друг друга, уняня. Занятная личность этот Борис-Питерс, сколько-то ж времени ему пришлось притворяться учёным, которым он на самом деле не был... Тоже, что ли, очень хорошо готовился?
Ну и, блистательная развязка всё-таки мне представляется немного сказочной. Как-то всё же обычно такие сенсационные разоблачения так просто не получаются, слишком большие деньги и громкие имена за этим стоят.

@темы: размышления о прочитанном

---

Когда человек болеет, он усиленно начинает страдать хернёй. Вот и я тут думаю, высказать потом сводное впечатление от биографии и автобиографии Агаты Кристи (Sora Vanilla, внесу поправку, забыл упомянуть, то, что я читал до этого, было автобиографией, биографию читаю сейчас, автор Лора Томпсон, как я понял, это не единственная существующая биография) или по ходу прочтения. Честно, я б был благодарен за какое-то исследование именно по произведениям, поменьше сантиментов, побольше анализа - история написания, какие-то отсылки и влияния...
Перечитываю параллельно собственно книги. От кашля я долго не могу уснуть, и выматываю себя, чтобы отрубиться. Так вот, книг у меня немного (планировал собрать всё, и нужно именно издание в красном бумвиниле, а это сейчас только на книжных развалах и встретишь), начал с "Убийства на поле для гольфа". Читал, что там сильное влияние чего-то там в то время читанного, и в силу этого довольно выспренный слог...
Подтверждаю! Вещь вообще... ну, не то чтоб прямо слабовата, но специфична. У неё есть очень сильные стороны и очень слабые. На мой взгляд, по количеству роялей в кустах весьма неплохой образец! Ну, может, это личное восприятие, что я не очень люблю такой оборот, как близнецы. Если где-то введены сёстры-братья, и тем паче близнецы - ну просто жди беды, один совершит преступление, подумают на другого... А выглядеть будет как неуклюжая попытка свести несостыковки.
Что хорошо - я всё это, конечно, читал, но достаточно давно, чтобы читать как заново. Заодно тренировать собственное умение опознавать по вводным возможные дальнейшие логические ходы. Например, вот этот, когда за помощью к детективу обращается сам преступник. Не единожды встречалось, и каждый раз думаю - ну немалую ж борзость этому преступнику нужно иметь! Это ж как нужно верить в свою хитрость и ушлость! Особенно когда однажды она... ну, будем честны, не оправдалась...
Не знаю, сказалось ли общее количество прочитанного, но я а) сразу не поверил в историю о ворвавшихся бандитах (а кто б поверил, реально, это каким отмороженным надо быть, действительно невозможно не перебудить всех слуг, хоть бы для правдоподобности заперли комнаты прислуги, что ли) б) мысль об афере тоже пришла практически сразу, чего ж проще - богатый человек с вероятно тёмным прошлым имеет необходимость "начать жить заново", переписывает завещание целиком на жену и инсценирует своё убийство... Хех, в наше время такой чудесный способ не то чтоб полностью невозможен, но современный порядок вещей вносит столько дополнительных трудностей! Документы те же. А чего стоит тот факт, что ввиду "несомненности причины смерти" даже вскрытие делать не стали, внимание не обратили, что рана практически бескровна... ИМХО, с выбором орудия убийства аферист очень сильно лоханулся. Как и с легендой, да. Господи, должен быть умный человек, столько лет скрывался, сколотил состояние... Неужели это действительно так, что преступники совершают свои преступления именно каким-то определённым образом? Как вот тот мужик, который всех трёх жён одинаково утопил в ванне? Нет, я не представляю, как можно быть настолько тупым...
Итак, один рояль в кустах - это собственно подложный труп, но это ладно. Кстати, это получается, он всё это время пролежал в сарае, и в этот сарай во-первых никто так и не зашёл, и во-вторых - он что, попахивать не начал? Двое суток это не так много, но и не так мало, а время года не зима...
Второй рояль - целых три одинаковых ножа, при том так удачно раздаренных именно кому надо. а) сами супруги, блин, не могли выбрать ничего другого из имеющегося дома? Тесак кухонный обыкновенный... Хотя они ладно, могли об этом просто не думать. Но вообще - коль они планировали трубой изуродовать лицо бродяги, не логично ль было изобразить и смерть от того же самого, черепно-мозговая и все дела... Хотя тогда, может, всё же стали бы делать вскрытие, не знаю... б) Марта. Вот бля, если б я гулял вечерком в саду у границы с соседней виллой, услышал нечто, что меня совсем не устроило, и решил убить - какой это, действительно, было б несказанной удачей, что у меня как раз с собой в кармане, на прогулке, бля, этот самый подаренный нож! Больше опять же, убить нечем. Хотя нет, между беседой на лавочке и последующим возвращением Рено на поле прошло достаточно времени, чтоб сбегать домой за ножом... Но бля, за этим самым... Подумать, что кто-то мог знать, что жених подарил ей этот нож, что на жениха могут подумать - никак... Не говоря уж о том, что сам жених, случайно узнав, чем именно убили папашу, мог иметь к невесте некоторые вопросы. То есть, если она считала, что нож такой в единственном экземпляре, в высшей степени неразумно было выбирать его орудием убийства, а если знала, что таких есть ещё два, тем более если знала, у кого они, тем более если знала о запасённом трупе и о том, что один из ножей в нём - она должна была во что бы то ни стало проникнуть в сарай и вытащить второй нож, чтоб иметь, что предъявить жениху. Почему не выбрать более безличное оружие? Не говоря о том, что... содержание разговоров супругов, конечно, не приводилось, но неужели там не звучало ничего про изменённое завещание? или она тогда замыслила и убийство супруги? И конечно, на месте преступления, чтобы всё не было просто и жизнь следователям малиной не казалась, побывали ну просто все, кто могли, но ни одного случайного человека. Вот интересно, да, что именно всё же слышала Марта. Потому что логично б было вообще куда-то прибрать второй, "не пригодившийся" труп, дабы не смущал следствие...
Ну и наконец, рояль с близнецами, сделанный по-моему исключительно как реверанс мелодраматическому канону. Тут могу сказать что а) Гастингс точно полный дурак, когда пропал нож, я б первым делом подумал на девицу, а не строил догадки, кто мог прокрасться, пока она валялась без сознания, а он бегал за водой, ну белыми нитками же шито, б) сцена объяснения между ними, имхо, ну никуда не годится, уровень средневекового восторженного романа. Тут, вообще, у меня возникло ощущение, что писательница некоторое время размышляла, кого же всё-таки по итогам сделать убийцей. Неуклюжие задвиги за дурную наследственность умилили. Конечно, Марта дочь убийцы... Но так-то и Жак сын убийцы. Верно, он наполовину и дитя своей матери (тоже, кстати, опасной штучки). Но и Марта - дочь своего отца-тюфяка... То ли это тоже по итогам и сыграло... Честно, я готов был ожидать, что это старшая Добрейль. Вроде как, решила устроить судьбу дочери. Хотя наверное, она бы провернула всё гораздо умнее, Марточке, видать, опыта не хватило. Кстати вот тоже, если они были в сговоре (раз уж мать подменяла её у окна), почему мамаша не поправила дочурку в совершенно явных косяках? Решила, надо дать молодёжи попробовать самостоятельно набраться опыта?

@темы: размышления о прочитанном

---

Прелестно!

08.01.2014 в 10:35

Пишет  Скользящая_в_ночи:

ахахаха)))

08.01.2014 в 07:00

Пишет  Веселый робот:

Собащка
Была у одного товарища собачка. Лет этак двадцать назад, а то и больше. Замечательная сучка кавказско-алабаевской породы, габаритом со среднего медведя и редкостным добродушием. Последнее - не прикол, собака за всю свою долгую жизнь если вдруг кого и напугала, то исключительно нечаянно, да и то - только своими размерами.

А ещё собачка отличалась весьма своеобразным чувством юмора и очень любила своих хозяев. Например, считала, что если ей приспичило гулять, то невежливо лезть к хозяину башко

...читать дальше (еще 2077 символов) >>

й - размером с чемодан - да ещё и со слюнями. Можно проще. С небольшого разбега биться этим "чемоданом" об входную дверь. "Бух! Бух!" - ну что, они не догадаются? Конечно, догадаются! Как же не сделать приятное таким сообразительным людям?

А еще она тырила вещи и приносила хозяевам. Порадовать, ведь это ж непорядок - у кого-то есть, а у любимых хозяев нету.
Итак. Вечер, лето, набережная, рыбаки.

Собако благополучно выворачивается из ошейника и уносится куда-то там "туда". Хозяин, привычный к таким финтам, спокойно садится на лавочку, закуривает и ждет, когда ОНО соизволит нагуляться, попутно предаваясь философским размышлениям.
И тут... Он едва сигарету не проглотил!

Прямо на него прётся НЕЧТО, больше всего похожее на гигантскую черепаху, правда с оговоркой - таких здоровенных черепах он даже в "Прогулках с динозаврами" не видел. Вдобавок ЭТО без головы, и ноги торчат снизу, а не в стороны, как положено черепахе.
"Панцирь" благополучно откидывается в сторону, после чего оказывается резиновой лодкой, из-под которой выбирается "моторная часть" с радостной улыбкой во всю необъятную пасть: "Хозяин, гляди, какая штука классная!"
Хозяин закуривает вторую и говорит: "Принесла? Молодец. А теперь - неси, где взяла!"

Собачка не обижается, ну что ж поделаешь, не понравился подарок... Переворачивает лодку, аккуратно "надевает" её на себя и чешет в обратном направлении. Хозяин, докурив, выдвигается следом. Находит на берегу совершенно офигевшего рыбака.

Его рассказ:
"Лодку надул, собрался отплыть, и тут появляется эта зверюга, вроде скалится, но хвостом виляет. Я стою, как дурак, с веслом - которым все равно не отобьешься от такой махины. А она лодку цап - и как и не было! Ни лодки, ни собаки! Стою с веслом, уже как полный идиот, ведь кому расскажи - к психиатру пошлют, да и сам уже в своей адекватности не особо уверен. Собака лодку украла!
Но дальше - круче. Пока я пытался включить мозги, в кустах зашуршало, и моя лодка пришла обратно. Сама. На ногах.
Если б не появившийся следом мужик, я б точно к психиатру обратился".

@темы: домашние чудовища, Найдено на просторах