[St. Byron]

Название: Слова под снегом (рабочий вариант)
Автор: Ribbons Allmark
Соавтор:  Lithium Ando
Бета: сам себе бета, как всегда)
Фэндом: вселенная Вавилон 5, с учётом "Затерянных сказаний" и "Крестового похода", как минимум.
Персонажи: из канонного... ну, как пока что предполагается, из собственно канонных персонажей у нас получается-то только Гелен. Прочее - разной степени укуренности фанон, рейнджеры, телепаты и приблудившиеся к ним на свою беду лорканцы, ну и бреммейры, конечно, фоном.
Рейтинг: опять же традиционно, какие тут рейтинги, когда у нас то мочилово, то ангст) G, видимо...
Жанры: Джен, Фантастика, Психология, Экшен, да чёрт его знает, из чего состоит этот салат...
Предупреждения: ОМП, ОЖП, авторский произвол, трава цветёт и колосиццо
Размер: предполагается миди

2

Есть в земной культуре такое выражение - «Жизнь прожить - не поле перейти». Перейти это поле, пожалуй, вполне сопоставимо с тем, чтоб прожить жизнь. Вот теперь было как-то даже спокойнее, вот теперь не так тревожно, хоть подвох виден. Благо, бесчисленными предыдущими переходами психика хоть как-то закалена, ровной снежной глади она тут встретить и не ожидала. Но хотелось бы всё же не такое… Оставалось только радоваться, что второй отряд вышел совсем ещё затемно. Переживали, не получится ли слишком опередить отряды Андреса и Аминтанира, а теперь ещё вопрос, успеет ли к назначенному времени хоть кто-то…
Вокруг солдаты с короткими ёмкими выражениями, смысл большинства из которых Виргинии уже был известен или смутно понятен, отстёгивали с ног шуху - короткие местные лыжи, напоминающие по форме лодочки. Как ни коротки они, но тут на них не пройдёшь - всё открывающееся в утренних сиреневых сумерках пространство до самого горизонта, где чернеет неровная гряда городской стены, пересечено холмами, кочками и мелкими и крупными колдобинами. В ложбинах между ними залегает снег, но на малейшем подъёме ветер, не встречающий здесь никаких преград, пролизывает всё до самой глинисто-каменистой земли. Вот тебе и поле.
Сюда, к деревне, они добирались на этих шуху (чтобы крепить их на ногах людей, пришлось помучиться), и переход не был простым - идти пришлось ночью, в сильный снегопад, с тем, чтоб наутро и следа не осталось от лыжни, стратегия, уже выручившая их не раз. Пока ещё оставалась вероятность, что в городе о их приближении не догадываются - благо, деревня частично всё ещё обитаема, дым из труб смутить не должен был, и посчитать эти дымки они могли и не додуматься… Но это теперь ненадолго…
- Ну да, говорил Гелен, что на лыжах в атаку - это веселее уж сразу на коньках… Вот, а так совсем отлично… Ладно, зато и увязнем мы навряд ли…

Расползающиеся от камней и кочек длинные иссиня-чёрные тени казались порезами на ткани мироздания. Ветер с сухим шорохом пересыпал по камням снежную крупу, доламывал сухие былинки, торчащие тут и там из неглубокого снега. Виргиния развлекала себя подмечанием этих деталей, чтобы не оглядываться поминутно нервно на расползающуюся над лесом алую полосу. На её фоне силуэт башни выглядел готично донельзя. Башня принадлежала некогда местечковому князьку, правителю вот этого города, пары городов поменьше и кучки окрестных деревень, там он жил вместе с приближёнными - то ли потому, что от этого места было одинаково близко до всех трёх городов, то ли потому, что предпочитал уединённую жизнь, лесные прогулки и охоту, а шумные города его раздражали. Сейчас это место было необитаемо - войска Бул-Булы, когда пришли по душу князька, разрушили поместье почти полностью, остались только собственно башня и несколько построек. Даже под форпост развалины приспособлены не были, а совершенно напрасно - через лес проходила одна из главных дорог, и там сейчас расположился отряд Аминтанира, блокируя дорогу на случай подхода подмоги к городу. Последние сообщения от них с Андресом были более чем оптимистичны - шахты захватить удалось почти без потерь, большая часть охраны как раз очень удобно собралась в одном корпусе, праздновали то ли чей-то юбилей, то ли повышение, с обильными возлияниями и громкой музыкой - хотя на взгляд землян, пожалуй, это музыкой не казалось, под грохот этих барабанов можно было пропустить и трубы Апокалипсиса… Большая часть освобождённых рабов выразила желание присоединиться к отрядам освободителей, в результате чего отряды эти увеличились более чем вдвое. Захваченного оружия, правда, на всех не хватало, так рабочие взяли свои кирки, молоты, лопаты, ломы, заявив, что и ими вполне очень многое можно сделать. Вот в чём действительно повезло - это что техники на захваченном объекте оказалось больше, чем ожидалось, идти пешком не придётся никому… Сюда бы сейчас хотя бы один из этих тартру-бугра - при всей своей медлительности и прожорливости в плане топлива, зато это полюшко преодолели бы в лёт… Но увы. Смысл в том и состоит, что первым из города увидят небольшой, хотя и неплохо вооружённый отряд, у солдат Бул-Булы замечательная, неизбывно радующая психология - даже видя, что противник численно им очень уступает, они кидаются на него всем гуртом, сколько их здесь и сейчас есть - видимо, личное стремление отличиться и тоже оторвать от врага-мятежника хоть кусочек во много раз превышает здравый смысл… Бой у ворот предстоит, конечно, непростым, поэтому в этот отряд и вошли самые сильные и отважные воины, и вооружение соответствующее - местного тут мало… А в это время с двух сторон в стены ударят отряды Гелена и Андреса, их задача - занять город и окружить стянувшихся к воротам «защитников»…
- Слышу мотор, - проговорил, поравнявшись с Виргинией, Лаук-Туушса, - думаю, Айн-Трес.
Виргиния в который раз поразилась тому, до чего хороший у некоторых бреммейров слух - она вот ничего не слышала, за стуком собственного сердца в ушах и завыванием ветра в капюшоне.
- Думаешь, не к городу кто-то?
- Нет, мотор не такой. Они на тартру-бугра не ездят.
Что верно, то верно. Интересно, сколько их вездеходов окажется в городе… Едва ли много - сами солдаты из города почти никогда никуда не выезжают, им зачем. Грузы возят длинными неповоротливыми грузовозами, которые приходят из столицы или какого-то ближайшего к ней крупного города, конвой как правило тоже свой… В ближайшее время прибытия грузовозов не ожидалось - как раз недавно отослали очередную партию. Виргиния обернулась на спутников - насколько они выбились из сил? Лично её это «поле», больше напоминающее какой-то чёртов лабиринт из камней и застывших грязевых колдобин, изрядно утомило. Нет, лица у всех бодрые. Это при том, что всё-таки вес каждый из них тащит на себе не пустяковый. Ну, хоть путь и занял у них времени раза в полтора больше расчётного, взошедшее солнце высвечивает чётче и не надо и тяжёлые ворота на редкость уродливой ковки, и бойницы на стенах с поблёскивающими там орудиями - остался подъём на последний оледенелый бугристый холм, и они на дистанции для стрельбы. Поддёрнув в очередной раз уже почти ненавистную пушку - вот сейчас с маниакальной настойчивостью кажется, что уснуть ночью всё же было реально… да и впихнуть в себя с вечера хотя бы на пару кусков больше… ничего, после взятия города и поспим, и поедим… ну, то есть, не сразу, потому что практически тут же, снарядив тут отряд, надо отправляться к Эмик-Реркту… в общем, как говорит Андрес, в гробу отдохнём… Виргиния преодолела последние шаги до вершины.
Это провал. Самый глупый и невыносимый из всех возможных. Чёрный провал внизу, казалось, смеялся, как беззубый череп.
Почему на карте не обозначена река? Чёрт возьми, Виргиния могла в памяти до мельчайших деталей восстановить эту карту, там не было ничего, похожего на реку. Ну да, правду сказать, река маленькая, не река, ручей скорее. Но что же, исходя из этого, это такая мелочь, которой на карте можно пренебречь? Вроде как, чего каждую ёлку и лужу изображать?
Что толку злиться. Злиться на карты давно пора перестать. С тех пор, как Бул-Була, «по соображениям безопасности», распорядился изъять у народа все карты, иметь их разрешалось лишь его доверенным лицам, найденные в «незаконном обращении» изымались или уничтожались - рисовались карты от руки, зачастую гражданами, от картографического дела далёкими, как никто, спасибо, если они были хотя бы достаточно знакомы с изображаемой местностью, чтобы не рисовать озеро абстрактным кружочком, а дорогу - прямой линией. Что имеем, с тем и работаем.
По крайней мере, есть надежда, что Гелен с его ребятами об эту преграду не споткнулись. Раз уж не связались - значит, не споткнулись, всё по плану хотя бы у них… По-видимому, дальше, и выше по течению, и ниже, река всё же подо льдом и снегом, и они перешли её, даже не заметив. Обнажена она именно на этом участке, на протяжённости этак метров десяти… Интересно, почему? По идее, при её невеликой ширине, она должна быть подо льдом вся.
- Обойдём? - спросил Лаук-Туушса.
- К чёрту. Мы и так уже выбились из плана, ни к чему маячить на их глазах ещё на час дольше, чтоб они прицелиться смогли получше… Далековато придётся обходить, чтобы выйти на крепкий лёд. Провалиться - это ничего хорошего. Вы, может быть, и не провалитесь, а я вот однозначно. Если уж всё равно купаться, я предпочла б хоть обойтись без ломающегося под ногами льда. Я не думаю, что она очень уж глубокая. Главное - оружие сберечь.
- Безрассудно, - покачал головой Лаук-Туушса, - мы, бреммейры, любим тепло, но не боимся ледяной воды. Она неприятна, но можно стерпеть. Но не землянину с нежной кожей.
Виргиния, кажется, даже что-то ответила на это. Но что именно - она не могла потом вспомнить, потому что происходило это, уже когда она, высоко держа над головой пушку и сумку с Геленовыми гранатами, рассекала грудью жгуче-ледяную толщу чёрной воды. Каждый шаг, конечно, многого, очень многого стоил… и всё-таки эти шаги были размашистыми. А куда деваться, если надо? Хоть кричи от невыносимых ощущений, хоть просто скрипи зубами - ну невозможно это, чтобы её воины пошли через эту недо-реку, а она осталась позади, искать удобную переправу… Если не останавливаться, даже не давать себе задерживать внимание на ощущениях - то всё это вполне можно пережить… Главное - не думать, не настраиваться, а делать. Прекрасный рецепт, выручающий очень во многих случаях. Да, совершенно невозможно понять, как вот «моржи» занимаются чем-то подобным по доброй воле, даже удовольствие получают, но совершенно кстати вспоминаются всякие там случаи, когда после купания в ледяной воде, долгого лежания под снежным завалом, прогулки под холодным ливнем и ветром люди не то что живы оставались, а даже без пневмонии обходилось… Виргиния смела полагать, что уж она-то получила некоторую закалку, которая позволит ей дёшево отделаться и на этот раз. После прокапывания снежных туннелей при штурме Шаштух-Мурту, после ночёвок в ледяных, выстывших домах, когда своё приближение нельзя было обнаруживать ни в коем случае, после всех метелей, застававших их в пути от одной точки до другой… Мокрая одежда на ветру, конечно, лучший путь в могилу, но если много двигаться, а двигаться придётся много… А ещё при возможности содрать балахон с какого-нибудь убитого врага… В обтяжку, но налезет… Вот на ноги, увы, всё равно никак…
Лаук-Туушса и Рйактат-Шау, хваставшиеся, оказывается, вполне заслуженно своими успехами как пловцов, значительно её опередили. Умудрились скооперироваться, пристроив обе свои пушки в самом прямом смысле себе на головы - благо, бреммейрские «уши» это позволяют, и гребут себе. Виргиния прибавила шагу, хотя при каждом шаге крепло ощущение, что нижняя часть тела сейчас просто отколется ледяной глыбой. Неожиданно стало теплее, и в то же время отчётливо потянуло зловонием. Она усмехнулась - ну, вот и секрет незамерзания этого участка реки, городские стоки… Спокойно так гадят себе под нос, миленько… Отомстит им когда-нибудь местная экология…
До белой кромки противоположного берега оставалось немного, она уже начала испытывать следующий вид сомнительного удовольствия - подъём из ледяной воды, когда в ногу что-то очень ощутимо толкнулось. Даже не успев оформить домысел про какое-нибудь подводное бревно, она ощутила ещё один толчок, и ещё… Тавок-Халды вдруг, нелепо взмахнув руками, ушёл под воду, снова вынырнул, что-то отчаянно закричав. Яростно закричали и Лаук-Туушса и Рйактат-Шау, почти достигшие противоположного берега, Лаук-Туушса неистово замолотил по воде пушкой, как дубинкой. Выкрикиваемое им слово не было Виргинии знакомо, но и не требовалось. В следующее мгновение в ногу чуть ниже колена что-то ощутимо впилось. Она яростно лягнула это что-то, на миг под водой мелькнула серая щетинящаяся иглами спина…
- Выр-Гыйын, Выр-Гыйын!
- Не останавливаться! Все на берег, срочно!
Вода вокруг словно закипела. Мелькнул, на миг выхваченный взглядом, но прочно отпечатавшись сознанием, прямо по курсу, как раз у грязно-коричневой сточной трубы - скелет… Не до конца ещё обглоданный…
Тут для умозаключений пары секунд хватает, в крайнем случае пяти. Милые рыбки, навроде местных пираний. Природная, что ни говори, защита у города. Поле это, видимо, однажды капитально развороченное колёсами внедорожников, да так и брошенное - ну а что с ним ещё делать, не лютиками же засевать, и речка вот эта… Хотя скорее, не для защиты даже - перейти-то реку, в конце концов, можно, десятью метрами вправо-влево - и перешли бы… Но тогда бы к воротам не попали… Метод работы с населением. Провинившегося, предварительно нанеся ему какую-нибудь существенную рану, опускают в воду, привязывая к этой самой сточной трубе. Бреммейры по происхождению - ящерицы, они теплокровны, но, так сказать, в сравнении с рыбами, их чешуя не слишком хорошо пропускает тепло, и при контакте с холодной водой температура их тела снижается, что служит некой естественной защитой от таких вот существ - в норме они охотятся всё-таки на другие виды. Совсем другое дело, когда в воду попадает кровь, твари молниеносно собираются вокруг жертвы. Неизвестно, устраивают ли тут таким образом показательные казни, и на сколько человек зрителей, да и не это важно сейчас. Важнее, что попадение в воду теплокровного человеческого существа - это ещё более другое дело. Виргиния развернулась и ещё более резво двинулась вниз по течению, попутно раздавая направо и налево удары по хищным серым спинам, отпинывая зубастые челюсти, насколько получалось.
- Выр-Гыйын!
- Все на берег! Они на вас кидаются заодно со мной, сейчас они все пойдут за мной. Они тупые. Пока не выберутся все, я не выйду!
Она не засекла момента, когда с глухим лязгом отворились ворота, и когда именно прозвучали первые выстрелы. Подвернувшаяся льдина оказалась слишком мала, чтобы выбраться на неё. Медленно выплывающий из раздвигающих створок внедорожник, напоминающий бронированного бегемота, был встречен очень результативным выстрелом Лаук-Туушса, вслед за этим Лаук-Туушса и ещё трое, стоящие с ним рядом, были очередью отброшены в чёрную воду, Виргиния знала, что по крайней мере одно из этих попаданий - смертельно, но светошумовая граната Рйактат-Шау быстро изменила счёт… Вот хоть то хорошо в паскудном рельефе поверхности - низкорослые бреммейры легко укрывались за кочками и колдобинами и вести обстрел, кажется, было достаточно легко… Яргу-Аткхат, почти выбравшийся на берег, круто развернулся и направился к Виргинии, был всё-таки смысл в том, что он взял с собой это малоэффективное бреммейрское ружьё - контакт с водой оставил ему мало шансов для стрельбы, зато вот штык на нём превосходный, протыкает тварей с одного удара. С берега, не обращая никакого внимания на плавящийся вокруг снег, им на помощь двигался Рйактат-Шау.
Она и не считала, конечно, что стоит выбраться на скользкий берег, оставив позади кровожадных тварей и в их зубах некоторую часть своей экипировки - и все проблемы решены. Но по крайней мере, она рассчитывала, что двигаться, когда не придётся продираться через ледяную толщу, будет легче…

Город, конечно, не так чтоб очень большой… Гелен ни один город на этой планете большим бы вообще не назвал. Но и не маленький. По крайней мере, если обходить его пешком - а собственные ноги поныне на Бриме самый распространённый вид транспорта, наряду с лошадьми. Личных автомобилей очень мало, и выглядят они специфично - ну, попросту говоря, страшновато. Что поделаешь, индустрия только начала развиваться, о красоте формы просто некому, да и незачем, было подумать. Ещё более страшны с виду внедорожники - типичный военный транспорт, сельскохозяйственная и промышленная техника. Зато эти серо-коричневые огромные чудища были в высшей степени надёжны, ломались только после действительно длительной эксплуатации. Большая часть того, что было сейчас в распоряжении повстанцев, являло собой местные аналоги тракторов и бульдозеров. Из минусов - ужасающе медленные (ну, расчищая дороги от снега или распахивая поле, обычно соревнований на скорость и не устраивают), из плюсов - проходит практически везде. Действительно везде проходят эти самые армейские внедорожники, но их, увы, заполучить значительно труднее. Внедорожники - внебрачные дети танка и Кадиллака, как называл их Андрес, в основном предназначены для перевозки солдат, стандартная вместительность - двадцать единиц, но оснащены весьма неплохо, могут вести обстрел на 360 градусов, дальнобойность в основном небольшая, и точность прицела оставляет желать лучшего, но в случае плазменной «комбинированной» пушки это, в общем-то, имеет не много значения. Собственно для боевых действий предназначены нангим-ныог - «шагающие дома», больше всего похожие на что-то вроде паровых котлов, внезапно отрастивших ноги и некое подобие рук, вооружённые пушками, огромными тесаками или кувалдами - в зависимости от требований ситуации. Ноги у техники казались бреммейрам, похоже, вообще куда более естественными, чем колёса, большая часть промышленной и сельскохозяйственной техники имела короткие неуклюжие ноги, собственно, в силу этого и сколько-нибудь ощутимой скорости развить по определению не могла. Гелена в меньшей степени, чем Андреса, развлекало наблюдение и анализ путей инженерной мысли в производстве техники и оружии - что являлось беспримесным «местным» образцом, что - чистым заимствованием, хоть и изготовлено здесь, что и в какой степени испытало инопланетное влияние, но слушал он его даже с некоторым интересом.
Значительная часть новейшей техники, особенно военной, сделана была по инопланетным образцам или вовсе была перекупленным у хурров старьём. С летательными аппаратами всё было ещё сложнее - собственных бреммейрских разработок было и изначально очень мало, в этом смысле местная научная мысль ещё только делала первые шаги на момент первых контактов с хуррами, переворота и воцарения Бул-Булы, так что теперь нельзя было и предсказать, по какому пути она могла пойти. Бул-Була летательные аппараты ценил очень высоко, мысль о том, чтоб обозревать свои владения с высоты, нравилась ему как мало какая другая. Поэтому и за чертежи, технологии, и за готовые машины - тоже списанное андромское старьё - он не жалел никаких денег. А вот железных дорог на Бриме не было вообще - изначально до них не додумались, позже не увидели в них никакого проку.
В общем, обозревая городскую стену, сложенную из груботёсанного серо-коричневого камня - пожалуй, если хочешь, чтоб какая-то постройка внушала уныние и ужас, лучше и материала не найти, однако на Бриме определённо другие мерила эстетики - Гелен мог только повторить Виргинии свои слова про феодальный уровень. Жители могут распахивать поля не на лошадях, а неповоротливых железных их заменителях, могут иметь в домах телевизоры и прочую бытовую технику, стрелять не из луков, а из ружей и пушек, и даже в небе может что-то летать - но феодализм из всего этого торчит преотличнейше. И не только правлению Бул-Булы Брима обязана всеми этими контрастами - между деревней и городом, особенно большим городом, между кустарными промыслами в отдалённых провинциях и заводами в больших городах. Просто жизнь меняется иногда действительно гораздо медленнее, чем внешнее, предметное её наполнение.
Отдельных государств и княжеств уже по факту не существовало, хотя местная власть иногда оставалась той же самой, просто местечковые правители подчинялись теперь Бул-Буле. А крепостные стены остались. Просто теперь их назначение было не в том, чтоб не пустить врага внутрь, а чтобы не выпустить недовольных изнутри. Для жителей, превращённых по факту в рабов, из города существовало два пути - в случае тяжкой провинности или утраты работоспособности на кладбище, или, в случае нужды в работниках где-то в другом месте и переизбытка здесь, переселение куда будет приказано. По этой причине, обычных для города четырёх ворот показалось как-то избыточно, оставили главные - выходящие на главную, чаще всего использующуюся дорогу, остальные, во избежание попыток «незаконных перемещений», закрыли и забаррикадировали. Вся торговля всё равно тоже шла через военных, а военным было лениво контролировать более чем одни ворота. Те, возле которых стоял сейчас отряд Гелена, были заблокированы с особой тщательностью - эта дорога вела к окрестным деревням, по преимуществу мёртвым, и далее к тоже практически мёртвому городу, жители которого были распределены между окрестными шахтами и рудниками соседнего континента, то есть, ждать с этой стороны было совершенно некого. Соответственно, и посты охраны здесь были очень условными. Гелен и его спутники, впрочем, и не собирались входить в город через ворота. Просто потому, что не было никакого представления, сколько времени и сил может понадобиться на их штурм. А вот сколько их потребуется для того, чтоб пробить в стене достаточную брешь, уже было известно. Вообще-то, возможностей Гелена в сочетании с некоторыми имеющимися в арсенале замечательными вещами было б достаточно, чтобы за какой-нибудь час работы оставить город без крепостной стены вообще. Но это было как раз не вариант совершенно - в отличие от Бул-Булы, при захвате объекта Виргиния думала о том, как существовать этому объекту дальше, как его оборонять уже от армии диктатора. Разрушения должны быть ровно таковы, чтобы нейтрализовать их в самые короткие сроки. А учитывая, что как раз в этой части города могут располагаться оружейные склады, чрезмерно усердствовать и вовсе нежелательно.
- Слышно выстрелы, - сказал Катагуй-Куйар. Гелен кивнул. Совершенно естественно, что первое, что он сделал, когда снова стал доверять своему ощущению реальности, после долгожданной встречи с расхваленным генералом Выр-Гыйыном, оказавшимся его малюткой Виргинией, живой, на свободе, и снова в гуще событий, что если подумать, впрочем, для неё вовсе не странно - это снабдил её одним из своих микрозондов. Он достаточно корил себя за то, что не сделал этого раньше. Но раньше он и не предполагал, что они расстанутся так надолго, и вообще избегал размышлений о том, что как-то не готов в скором времени потерять возможность знать о её судьбе и принимать в ней участие. Да и откровенно, редкий человек воспримет адекватно идею недремлющего ока над собой, так что о том, чтоб крепить зонды не на объекты шпионажа, а на друзей, он доныне не помышлял. Виргиния, правда, отнеслась к идее зонда совершенно обычным для неё образом, то есть, спокойно и рационально. Ибо, если б даже вопрос неприкосновенности её драгоценной частной жизни волновал её больше, чем вопросы стратегические - во-первых, для этой самой частной жизни у неё нет здесь ни времени, ни возможности, во-вторых - зонд, прикрепленный к плечу, всё равно даёт изображение не её самой, а происходящего вокруг, а вот звука не даёт вообще. Что, кстати, довольно печально, потому что было б неплохо, если б он, находясь вдали, смог слышать все их совещания, в том числе стихийные, когда включить вещание для других отрядов нет никакой возможности. Но увы, не в этих условиях, не с тем, что имеем. Многофункциональных зондов, которые бы при том достаточно долго жили, и тем более зондов с функцией записи, здесь просто не создашь. Конечно, качество и удоброзримость изображения, передающегося с движущегося объекта, оставляет желать лучшего, особенно если этот объект продирается сквозь свинцовую ледяную толщу воды и сражается с полчищем кошмарных подводных тварей… На этом моменте Гелен зло скрипнул зубами. Понятно, что даже бросься он туда сейчас очертя голову - даже на предельно возможной скорости, он не окажется там мгновенно. В лучшем случае - он всё равно прибудет поздно, и получит закономерный втык за то, что оставил пост, в худшем… Насчёт худшего, малютка Виргиния не раз и не два доказала ему, что кое-что может сделать для себя и сама. Непросто было, но пришлось это признать. Она сумела выжить здесь и избежать множества опасностей ещё тогда, когда они только направлялись к этой планете…
Прозвучавшие - и отчасти увиденные, благодаря зонду - первые выстрелы были сигналом приготовиться и отбросить все сомнения, сосредоточившись на главном. Тем более что Виргиния, при помощи и защите Яргу-Аткхата - его Гелен узнавал по яркой зелёной отметине на лбу, всё быстрее приближалась к берегу. Кажется, если она и пострадала от атаки зубастых рыбин, то не слишком серьёзно… Гелен свернул изображение с зонда до маленького окошка и обратил свой взор на выбранный участок стены, на котором уже свели прицелы бойцы его отряда. Вот снова мелькнуло смазанное изображение распахнутых ворот, наполовину заблокированных подбитым прямо на выезде армейским внедорожником, повстанцы, шустро переползающие между ледяными и каменными бороздами, не забывая задорно постреливать, солдаты, укрывшиеся за железной тушей внедорожника и уже начинающие терять терпение… Они достаточно быстро начинают терять терпение, что исключительно на руку атакующим… Второе попадание гранаты разнесло внедорожник, о, понемногу рукопашная начинается… Всё, доблестная армия прочно увлечена боем у главных ворот, пора. Введя в заклинание завершающий элемент, Гелен направил образовавшуюся огненную сферу на стену. Одновременно с ним, огонь открыли и трое ближайших стрелков - собственно, их пушки главным образом для этого и были предназначены. С другой стороны выстрелы и взрывы наверняка услышали бойцы отряда Андреса, и тоже приступили к штурму. Если их расчёты верны, внутри они могут вовсе никакого сопротивления не встретить, и быстро займут склады, завод, ту технику, что сейчас не «под седлом». И дело почти что сделано… И останется только взять в кольцо защитников ворот, и надеяться, что среди штурмующих… Ну, не слишком много потерь… Гелен отбросил эту мысль - благо, пыль и дым развеялись, и стало видно, что, хотя дыра в стене выкушена приличная, всё же не насквозь. На стенах бреммейры сроду не экономили, да и чего его экономить, этот камень, чего уж здесь как грязи… Похоже, толщина стен даже превышает их предположения. Ну да это не слишком много меняет…
Похоже, Виргиния, с помощью двоих своих солдат, выбралась на берег. Гелен остро пожалел, что не в возможностях зонда показать именно её саму. Судя по картинке, она пытается подняться на ноги, и это даётся ей не слишком легко, но невозможно знать - от того, что выбилась из сил и не чувствует рук и ног после ледяной воды, или эти твари успели нанести ей серьёзные раны. Ну вот, обычно третьего удара и не требовалось, проход открыт. Вслед за проворным Катагуй-Куйаром Гелен устремился в свежеобразованную брешь - и едва не налетел на его острый край, когда на картинке с зонда мелькнуло, быстро, смазанно, лицо Рйактат-Шау, мелькнуло так, как бывает при падении, а затем и сама картинка вздрогнула, поехала вниз, явив крупным планом серый оледенелый камень и медленно растекающуюся по нему кровь, бреммейрскую руку, судорожно пытающуюся стиснуть оружие, потом резко - розовое рассветное небо и на его фоне - явно незнакомого крупного бреммейра в солдатском обмундировании, заносящего огромную пику… Гелену вторично захотелось парой заклинаний просто спалить этот город, как досадную помеху, и мгновенно оказаться там, и он вторично напомнил себе, почему и насколько это не вариант. С короткими перекриками бойцы небольшими группами разбегались кто куда - не слишком легко было определить, куда нужно, внутреннего плана города они не знали и примерно, лишь предполагая, что он в общих чертах подобен планам других захваченных городов. Некоторое количество охраны они здесь, само собой, всё же встретили, но и в самом деле не слишком много - прямолинейные и туповатые солдаты, конечно же, не ожидали никаких гостей со стороны мёртвых деревень, несмотря на то, что о захвате Шаштух-Мурту, например, они уже должны были знать, но они стабильно полагали, что кроме как со стороны главных ворот, повстанцам и подойти неоткуда, собственно, на этом их стереотипе Виргиния и сыграла. На изображении с зонда мелькнула створка ворот, догорающий остов машины, приличная куча-мала, образовавшаяся поодаль. Виргинию тащат в город… Что ж, просто поспешим им навстречу…

- Думаю, генерал Выр-Гыйын будет доволен, - проговорил Андрес, положив в общую стопку планшетку с очередными подсчётами. Гелен неопределённо хмыкнул - его от общего довольствования операцией отделяло ещё слишком много необходимых этапов - со сведением этих подсчётов воедино, распределением содержимого складов - большая часть, конечно, останется горожанам, но что-то необходимо взять и себе, формированием отрядов… Андрес умел радоваться на промежуточных этапах, его прежний жизненный опыт позволял видеть конечный результат в промежуточных, у Гелена такого опыта не было. Его слишком напрягала любая неопределённость, невозможность прямо сейчас знать, сколько машин, оружия, продовольствия они смогут взять себе, сколько из освобождённых присоединятся к ним, сколько из их бойцов, и кто именно, останется здесь… Списки погибших и раненых всё ещё уточняются, но уже сейчас не радуют - выбыло из строя много ценных, опытных бойцов, в том числе способных быть переводчиками. А нужно разъяснить ситуацию жителям, из которых, излишне говорить, не то что земного языка не знает ни один, вообще никакого, кроме бреммейрского, и они сейчас боязливо жмутся по домам или бестолково снуют под ногами, из них нужно сформировать отряды для дальнейшей обороны города - из простых жителей, среди которых умеют обращаться хоть с каким-нибудь оружием единицы, для этого с ними, разумеется, кто-то должен остаться, и кого-то нужно назначить для распределения продовольствия и товаров первой необходимости… Это было обычное дело, это не в первый раз уже происходило, и это каждый раз заставляло Гелена нервничать куда больше, чем приготовление к сражению и само сражение. И в этом столпотворении совершенно невозможно представить, где кто находится, вот, Виргиния…
- Я думал, она с тобой.
Совершенно невозможно понять, почему Андрес так думал. С тем же успехом Гелен мог полагать, что она с Андресом. А если подумать, оба прекрасно знали, что воссоединиться с друзьями - это отнюдь не первое, что требовалось Виргинии в первые часы после занятия города, когда «такая чёртова уйма работы». До сих пор не вскрыты несколько складов, потому что в таком хаосе найти ключи посложнее, чем найти Виргинию, «администрация», назначенная Бул-Булой, редко отличалась образцовой аккуратностью, и ключи могли быть в «административных» корпусах, в кабинетах военных чинов, в их домах, где попало. Прибыло ещё несколько машин от отряда Аминтанира, с пленными из перехваченного на главной дороге отряда беглецов, в общей суматохе умудрившихся слинять из города - их в сравнении с убитыми немного, но их теперь нужно где-то разместить, то есть, найти ещё одно помещение, которое больше не потребуется ни под что другое, и меньше всего Гелену хотелось думать об этом. Из «жилых мест» - переоборудованных в подобия тюремных бараков бывших складов, в которых были сселены согнанные из окрестных деревень - были выведены жившие там работники-заключённые, арестованные надзиратели там смотрелись куда как уместнее. Горожане жизнерадостно обещали их всех перебить, в чём их можно было понять, по крайней мере, хоть эту заботу с освободителей сняли… Возможно, если они и правда это сделают, это решит так же проблему, куда тем временем разместить бывших заключённых. Многие готовы вернуться в свои деревни, но это откровенно не лучшая идея - никаких работ в деревне сейчас по сезону всё равно не ведётся, а поддерживать безопасность в разы сложнее, городская стена, после восстановления разрушенного при штурме, всё же будет достаточно надёжной защитой. Часть народу разместили в казармах военных - условия там были порой откровенно нежилые, так всё было загажено, но после бараков это мало кого пугало, часть - в домах «администрации», после поимки ребятами Аминтанира водворённой по соседству с солдатами, пока непонятно было, хватит ли жилищ для всех - в отличие от Бул-Булы, повстанцы не полагали, что можно селить людей на головах друг у друга, а пока в основном так и получалось. Несколько первых машин было полностью снаряжены и ждали отмашки для выдвижения на следующий объект, Катагуй-Куйар, решив не терять времени, собрал десяток добровольцев-новобранцев и повёл их к городской свалке учиться стрелять, Лаук-Туушса распорядился насчёт погребения убитых и засел за сведение подсчётов хотя бы в некий предварительный удобоваримый итог. Незаметно, в сутолоке, неразберихе, поминутном решении множества вопросов, с дрёмой при подвернувшейся возможности вместо полноценного сна, из последних сил подавляемом раздражении, прошли ещё сутки. Виргинии так нигде и не было. Первое время Гелена это, положим, не беспокоило - Виргиния хорошо отучала от проявлений беспокойства за неё, повторяя, что цыплёночек сильно великоват, чтобы над ним неустанно квохтать, и к тому же уже загрыз в своей жизни пару очень хищных лисиц. Она вполне могла сейчас сидеть в подвальном помещении какого-нибудь корпуса, ведя обстоятельную «разъяснительную работу» с кем-нибудь из местных «чинов» и очень удивиться, что её, оказывается, разыскивают. Она могла на задворках одного из многочисленных корпусов раздавать назначения, выслушивая замечания и пожелания подчинённых об оружии, которое они находили наиболее эффективным для обороны города или для их дальнейших действий, эти процессы так же могли поглотить её с головой. Впрочем, так долго не подавать о себе вестей действительно было для неё нехарактерно. Отследить её через зонд Гелен надежды больше не имел - какое-то время после того, как были убиты Рйактат-Шау и Яргу-Аткхат, а Виргинию трое, кажется, солдат втащили за городские ворота - куда, впрочем, она сама совершенно не против была попасть, зонд сколько-то ещё транслировал мешанину из лиц, фрагментов улиц и домов - можно было только предполагать, что по крайней мере двое из доблестных бойцов кончили как-то очень нехорошо - даже втроём, они выбрали себе трофей определённо не по зубам, и были ещё драки и погони, а потом была - и оставалась сейчас - только темнота, как предположил Гелен, зонд смахнули и он упал в грязь. Невозможного в этом не было - крепились зонды хорошо, но не на века, к тому же, Виргиния, только что пережившая купание в ледяной воде, могла сама скинуть оледенелое обмундирование и облачиться во что-нибудь трофейное - ну а зондом, помнила она о нём или нет, в любом случае пришлось пожертвовать. Никакой возможности понять, всё ещё на объекте ли зонд, или потерян по дороге, не было, равно как и возможности сделать запись и прокрутить затем на медленном воспроизведении - сделать зонд не с таким крохотным объёмом памяти было, как упоминалось, не то чтоб невозможно, но трудноисполнимо. Однако если она помнила, она совершенно точно должна была понимать, что нужно как можно скорее дать знать о себе, а по мере того, как всё новые и новые бойцы отвечали, что понятия не имеют, где Виргиния и даже не видели её, от беспокойства было уже никуда не деться. Но увы, даже попытаться найти тех солдат, что мелькали на последних виденных кадрах, было малореально - незнакомые бреммейры всё ещё были для Гелена на одно лицо, ему показалось, конечно, что некоторые из них различались формой и, соответственно, воинскими званиями (система рангов на Бриме была достаточно примитивна, что не мешало пришельцам в ней путаться, за исключением, опять же, Виргинии), но виденного мельком было маловато для предположений и поисков.
- Но она не могла никуда деться из города!
- Однако делась. Её нет в городе, это определённо. Мы можем, конечно, ещё на раз перевернуть его вверх дном, заглянув в каждый уголок каждого сарая, мы даже, вероятно, это сделаем, потому что что же нам ещё делать… Но те молодчики, которых задержали ребята Аминтанира, сумели выбраться из города - и сумел кто-то ещё. И Виргиния у них.
Мириться с тем, что Виргиния попала в плен, не хотелось никому, но по мере того, как ещё за сутки не поступило никаких вестей, ничего другого не оставалось. Все убитые были погребены, и Виргинии среди них не было. Переформирование отрядов, перераспределение ресурсов было завершено - непросто, надо сказать, это было сделать без неё, счастье, что тут был Андрес. А точкой - такой точкой, которая, как сказал Гелен, против всех законов грамматики открывает новый абзац - стало, когда он снова стал видеть.
Не имея его опыта работы с зондами, этого можно б было даже не понять. Не будучи уже одержимым беспокойством за девушку - не заметить. Зонд по-прежнему транслировал темноту, но теперь она не была однородна. В ней явственно прослеживалось какое-то движение, какие-то очертания. Словно зонд находится в очень тёмном помещении. С трудом, угадывались стены, очертания какой-то немногочисленной мебели и - иногда - силуэты. Оставалось ждать.

@темы: Вавилон-5 и другие древние легенды, Творчество