*ворча* О да, аллилуйя, "Бракирийскому следу" кто-то тоже поставил плюсик! А то вот я смотрел и накрывала меня великая печаль...
Нет, "Странные связи" я не считаю плохим произведением и даже более "лёгким" для меня, когда его писал, я тоже задрачивался знатно... В общем и целом, как раз, их с "Бракирийским следом" можно ставить вровень. Но просто целевая аудитория "Странных связей" больше, и всё тут.
Впрочем, я понимаю *грустно* что много читателей мне и не иметь. Фэндомы, мягко говоря, не охренеть как популярные (ТФ пораскрученней, но всё же), к тому же только у истинных задротов хватит силы духа на такой объём...

@темы: Творчество

---

В любезном нашему сердцу педе, помнится, был в числе прочих такой прикол: "Спецкурс: как понять содержание книги по оглавлению и последнему абзацу". Теперь могу предложить аналогичный - "Как вывести представление об облике, физиологии, языке и внешней политике расы по наименованию и названиям планет" Понемногу делаю то, что следовало сделать фанфик назад - расписываю структуру отделения.
И всё-таки блин, ну интригуют меня эти носы... Для чегот предназначены эти странные выступы на морде, если это не органы дыхания? Какой-то интересный особенный путь эволюции... И блин, ладно б такая раса была одна, а то ж не одна...

@темы: Творчество

---

Да, вот ради пятиминутной беседы...
Может, конечно, больше не издеваться над собой и отметать вакансии, что находятся в... ну, не в жопе, конечно, но тоже не самый удобный и легкодоступный орган. От Весенней где-то 20 минут ходу, может, даже меньше. Но каков по качеству этот отрезок! Во-первых, там отстаиваются фуры-дуры. Это любому слегка страхотно, глухому страхотно вдвойне. Перебегал между ними я с нервными оглядками. Во-вторых... Ну, летом, может, и заебись. Зимой - практически отсутствие пешеходной дороги, лёд, метель, машины. Ладно... По существу - 12-15 тыс, 1С, которую я не знаю, рабочий день с 8 утра, самое интересное - зарплата с задержкой в месяц, то есть, первые два месяца я не получу нихуя. Решение, конечно, принимается в течение недели, вообще реорганизация у них в апреле планируется... Хорошо бы, всё же подвернулось что-то ещё...

@темы: Работа нах

---

Название: Ключ Всех Дверей. Бракирийский след (рабочий вариант)
Автор; Ribbons Allmark
Бета: сам себе бета, как всегда)
Фэндом: Вавилон 5, с учётом "Затерянных сказаний" и "Крестового похода", как минимум.
Персонажи: Вадим Алварес, Дайенн, Вито Синкара, ушастая-клыкастая семейка и прочий унаследованный из "Следа Изначальных" наш укуренный, трепетно любимый фанон.
Рейтинг: тоже никакого пока
Жанры: Джен, Фантастика, детектив, пока как-то не знаю, что ещё...
Предупреждения: ОМП, ОЖП, авторский произвол, трава цветёт и колосиццо
Размер: макси

Гл. 6 Благословенная Лорка - ч.2

– Ну, орлы вы мои недовылупившиеся? – экран межпланетной связи, маленький и к тому же монохромный, нещадно полосатило, но здесь и сейчас действовала поговорка «чем богаты, тем и рады» - это был единственный свободный терминал, а связь с мирами далее нарнского и хаякского секторов здесь во все времена оставляла желать лучшего, - чем порадуете? Как продвигается расследование? И самое главное – когда я увижу ваши прекрасные лица вживую?
Дайенн улыбнулась, хотя в целом было не до смеха.
– В настоящий момент всё… неопределённо, сэр. Но по-видимому, к назначенному времени на совещание мы не попадаем, за что, за себя и своего напарника, я приношу извинения…
– Тааак, и что же вам помешало, вернее, собирается помешать? Потому что время взять свои слова обратно, сгрести в охапку все наработанные материалы и всё же успеть на ближайший рейс на Кандар у вас ещё есть.
– Мы… не вполне ещё закончили здесь, господин Альтака.
– Не вполне закончили? То есть? Так, дай мне Алвареса.
– В настоящий момент это невозможно, сэр. Алварес является тем, что мы пока не закончили здесь.
– Что?!
Дайенн глубоко вдохнула.
– Офицер Алварес арестован, сэр.
Позже Дайенн неоднократно жалела, что в тот момент по экрану пошла особенно сильная рябь, и выражения лица Альтаки она не видела. Но в тот момент ей было неизмеримо легче от этого.
– Как – арестован? Кем? По какому обвинению?
– Я пока не могу сообщить всех подробностей, всё произошло очень быстро, сумбурно, и… Сэр, я уверена, это недоразумение вскоре разрешится.
– Очень на это надеюсь, Дайенн, потому что именно сейчас мне не очень хотелось бы отрывать свою задницу от кресла и тащиться к вам вытаскивать Алвареса из неприятностей, в которые он так любит попадать… Как только выясните подробности, сразу же – слышите меня? – сразу же сообщайте мне! Невзирая на время суток, сводки погоды и возможное второе пришествие Христа! Один канал у меня всегда зарезервирован для Лорки. Всё, вперёд!
Дайенн села в кресло, потирая виски. И начиналось-то всё как-то… не обнадёживающе, а теперь и вовсе… Страшнее неизвестности может быть только беспомощность. Может быть, не надо было ничего говорить Альтаке? У отделения и так сейчас проблем хватает, одна операция под угрозой срыва, другая прошла не так гладко, как хотелось, у них уводят из-под носа подозреваемого, Альтака и днюет и ночует в кабинете, и тут ему сообщают к тому же, что один из его людей – один из высоко ценимых и доверенных людей – арестован… Вообще-то, с Альтаки, тем более во взвинченном состоянии последнего времени, станется подключить свои связи на Бракосе и попытаться надавить на лорканскую сторону… В конце концов, там тоже кому-то может не понравиться, что религиозное меньшинство, которое в зубах навязло самим лорканцам, смеет вмешиваться в ход следствия и арестовывать – ну, пусть не гражданина Синдикратии, но подчинённого гражданина Синдикратии… Тому тоже есть и экономические, и политические соображения – бракири долгое время относились к лорканцам с терпением, которым маскировали презрение… Как-то Дайенн спросила Илкойненаса, как так получилось, что Лорка, технически куда более мощная держава, находится под протекторатом бракири, а не наоборот. Ведь лорканцы прибыли на свою новую планету 500 с лишним лет назад, когда бракири космические перелёты ещё и не снились, и получили роскошный подарок в виде технологий прежних обитателей. Чего стоило, воспользовавшись ими… Илкойненас ответил тогда: «Потому что им это не было нужно. Мой народ, как вы бы выразились… сидит на золотой жиле и не пользуется ею. Тогда, 500 лет назад, их интересовало лишь то, что они обрели землю обетованную, где построят новый лучший мир, будут соблюдать чистоту веры и их не постигнет участь их прежнего мира и прежних обитателей Лорки. Их не интересовал внешний космос и не интересовали другие миры. Бракири, познакомившись с ними, вызвались помочь им поддерживать их изоляцию, охраняя их границы – потому что быстро оценили, на что может оказаться способна обезьяна с гранатой. Что будет, если другие расы, в ходе экспансии, завладеют технологиями древних, или если сами лорканцы решатся ими воспользоваться… Пусть уж лучше сидят на своей благословенной земле и не имеют поводов для недовольства. Поэтому бракири всегда оказывали всю возможную помощь в розыске технологий, проданных нечестными жрецами и торговцами на сторону. Если уж они сами не уверены, что с этой мощью не натворили бы больше вреда, чем пользы, то никому другому они тоже её не уступят. Бракири понимают, что выгода от обладания атомной бомбой есть ровно до той поры, пока какому-нибудь идиоту не придёт в голову её взорвать». Что же будет, например, если бракири сейчас решат, что в руках таких вот религиозных фанатиков недопустимо оставлять что-то высокотехнологичнее авторучки, что это угроза безопасности, и выпишут лорканскому правительству директиву «решить вопрос» с сепаратистами? Ибо… они, конечно, боятся возможной агрессии Лорки, но нейтралитет часто расценивается как уважение и страх, а Синдикратия не допустит, чтоб Лорка считала, что её уважают и боятся. Тем более – что уважают и боятся «вшивых сепаратистов», занимающих в своём мире три или четыре региона.
Так, вопросы внешней и внутренней политики всё равно вне её компетенции, сейчас нужно думать, как помочь Алваресу. А для этого надо узнать, как будет формулироваться обвинение, как здесь осуществляется судебное делопроизводство, ознакомиться с законами… Эркена, спасибо ему, обещал взять на себя старшее жречество, может быть, он их всё же допрессует, сможет повлиять… В голове назойливо крутился тот вопрос Вадима – неужели она на его месте не вмешалась бы? Дайенн очень хотелось выпросить позволение не отвечать на этот вопрос, только она не знала, у кого это позволение выпрашивать. Конечно, конечно, он не может думать, что она осталась бы равнодушной… «От твоего неравнодушия миру не холодно и не жарко, - словно звучал в голове голос Вадима, - если в толпе зевак есть не только любопытствующие и злорадствующие, но и жалетели, приговорённому от этого не легче. Успокоила бы свою совесть тем, что закон суров, но это закон? Или любимой минбарской сказочкой про реинкарнацию – душа не умирает, и в следующей жизни бедная девочка родится в куда лучших условиях?».
Синонтафер был занят, и Дайенн взяла в оборот его старшего помощника, Фенноарстана.
– Скажите… Вся жизнь общества, в том числе судопроизводство, если я правильно понимаю, регламентируется одними и теми же священными книгами всегда?
– Да. Драгоценным Кладезем, в котором Наисветлейший изложил заповеди, которым нам надлежит следовать, и Свитками, в которых записаны все важные события нашей жизни от начала нашей жизни здесь и до наших дней. В том числе, в свитки заносятся все судебные дела – все споры между гражданами, которые разрешались в суде, все преступления…
– И эти Свитки – они… одни для всего народа? Ведь Лорка большая, и, хотя вы заселили до сих пор ещё не всю планету, но всё же…
– Конечно, в каждом городе есть свой экземпляр Свитков, как и свой экземпляр Драгоценного Кладезя. Они копируются совершенно в точности, без малейших отличий. Никаких изменений в Драгоценном Кладезе не допускается, это совершенное слово Господа, воплощение истины. Что касается Свитков – каждый город ведёт свои Свитки, записывая туда всё происходящее в регионе, раз в пять лет происходит большой съезд, на который привозятся все Свитки, и информация из одних копируется во все остальные. Это большая, серьёзная работа, требующая большой сосредоточенности и старания…
«Вместо того, чтобы завести единую компьютерную базу, например. Ну да, техника же не имеет почтения…».
– Конечно, теперь, после Раскола, наши Свитки включают дела только наших регионов, да и там, на всей остальной Лорке, наши сограждане, уже больше не живущие по заповедям, и судят не прежним божественным судом…
– Понимаю, понимаю. Значит, когда совершается какое-то преступление – например, крестьянин украл у соседа корову или мешок зерна, или одного из супругов уличили в измене – вы смотрите Свитки, находите аналогичный случай и поступаете так же, как поступили тогда?
– Совершенно верно.
– А как быть… ну… с беспрецедентными случаями? Как со случаем господина Алвареса? Ведь, наверное, не на каждом шагу встречается, чтобы иноземец вступился за девушку из вашего народа?
– Этого я не знаю. Я только пятый год на службе, и к судейству я пока не допущен… лично я о таком не знаю. Но думаю, Старшие Жрецы внимательно изучат Свитки и…
– А можно взглянуть на эти Свитки?
Фенноарстан пришёл в явное замешательство.
– Но… Простите, но если честно, я не думаю, что это допустимо…
– Почему? Потому что я чужеземка и иной веры? Но ведь Свитки в полной мере не являются святыней? Это ведь летопись, разве летопись можно осквернить?
– Вы не доверяете нашим жрецам и хотите сами поискать что-то, что может помочь вашему человеку?
– Но это ведь естественно, согласитесь! У обвиняемого всегда должна быть возможность защищаться… Кстати, вы не знаете, в чём его собираются обвинить?
– Я уже говорил вам, что не допущен к судейству и Старшие жрецы не делятся со мной информацией. Но полагаю, кроме соблазнения девушки, противодействия правосудию, угроз простым гражданам и жречеству… богохульство, по всей видимости.
– Это очень страшно, как понимаю?
– Страшнее не бывает, - кивнул Фенноарстан.
Что ж, для Алвареса… ничего удивительного, в общем-то. Однажды такое обвинение он должен был схлопотать. И тем, что он иномирец, уже не отговоришься – он же сам, получается, потребовал, чтоб его судили по тем же законам… Ладно, главное – добиться возможности как можно более полно ознакомиться с этими самыми законами. Тогда они уж как-нибудь придумают… что-нибудь. Её отец, когда рассказывал о законах и традициях иных рас, упомянул одну поговорку, рисующую циничность и беспринципность землян в некоторых вопросах – «закон что дышло, как повернул, так и вышло». Может быть, эта поговорка справедлива и здесь? Может быть, Алварес нахал и безбожник, как они говорят, но они не могут допустить, чтобы его за это убили. Права не имеют. Должен существовать какой-то выход.

Симунарьенне, собрав решимость, наконец подползла к Вадиму.
– Вам очень больно?
– Нет, не очень. Полагаю, они не стали бы слишком сильно бить меня сейчас – берегут силы. К тому же, завтра суд, суд – дело публичное, и если я буду выглядеть полутрупом, это не добавит им очков в глазах общественности. Всё-таки, тут и представители Свободной Лорки, и два представителя других миров. Может быть, на словах им и плевать на весь внешний мир чохом, но они не хотели бы оказаться, например, в экономической блокаде, всё же со Свободной Лоркой они немного, но торгуют…
Лорканка немело коснулась ссадины на его щеке.
– Жаль, у меня всё платье грязное, я не могу оторвать полосу, чтобы вытереть кровь… Если бы попросить их дать воду и чистую ткань…
– Не стоит, о чём лучше б было попросить их – это дать нам какие-нибудь эти священные тексты, чтобы мы могли построить линию защиты… Я всё-таки мало знаю – у нас на религиоведеньи лорканские верованья не проходили, кое-что рассказывала тётя Виргиния – что помнила от Аминтанира…
Лорканка покачала головой.
– Ничего это не даст. В законах ясно сказано, что женщина не должна показываться чужим, что ей следует остерегаться разговаривать с незнакомцами… Я всё равно не жалею об этом – с кем-то ведь мне нужно разговаривать, а здесь не с кем, только с матерью, да с отцом, когда он бывает дома… Это правда, всё равно – кому я нужна и зачем такая жизнь? Помрут мои родители – и я останусь совсем одна, никто не захочет со мной знаться. А для женщины жить одной – преступно, и уж тогда меня точно убьют.
– Не убьют. Почему вы не уехали отсюда?
– Отец думал об этом иногда. Но боялся. В этом городе он родился, а там – как примут, что за люди будут? И мы ведь тогда останемся совсем без всего, имущество отцу не отдадут, а родители не молоды… К тому же, то болели мои братья – вы слышали, они умерли детьми, то я – меня сумели спасти, отец тайно привёл ко мне иноземного лекаря, который был здесь проездом, а теперь вот болеет мать… Почему же мы такие несчастные?
– Потому что покорные и боитесь риска. Твоему бы отцу твою смелость, лучше бы он увёз вас, а начать всё с нуля – можно… Да и ведь в молодости он проявил смелость, женившись на твоей матери. А почему ему это было нельзя?
– Потому что он жрец, а жрецам можно жениться только на девушках из достойных семей. А отец моей матери был дважды наказан за воровство… Потому что семья была большой и бедной, вот он и украл, чтобы накормить детей. Отец так только и увидел мою мать – когда пришёл с обыском в дом её отца. Увидел – и не захотел жениться ни на какой другой. Его семья, конечно, была против… Но отец сказал, что тогда лучше не будет жрецом. Ему выделили денег только на дом – потому что так положено, чтобы у каждого сына был дом, раз уж он не живёт в семье отца… Но и это заберут, если он захочет уехать.
– Жаль, что твоего отца нет сейчас здесь…
– Напротив, хорошо. А то и его обвинят заодно… Если б они просто оставили нас в покое! Мы ведь живём простой, скромной жизнью, почему же они всё выискивают в нас грехи?
– Потому что им нужен козёл отпущения… Политика, требующая человеческих жертв, самый страшный идол в истории религии…
– Этот сосед, Креохайнал! Почему же господь дал ему так мало сострадания? Почему он всё шпионит за нами? Конечно, он затаил зло на отца с давних пор… Когда-то он подговаривал отца оклеветать другого нашего соседа, ему не хватало одного свидетеля, а конфискованное имущество они б потом поделили. Отец отказался, предал огласке его планы… Креохайналу ничего не было, ведь клевета ещё не состоялась, только планировалась, к отцу на какое-то время стали лучше относиться, раз он проявил честность и не дал совершиться преступлению… Но видать, Креохайнал искал повода отомстить. Не думала я, что он злобен настолько! Да и бесчестен… Так спокойно рассказать всем, что видел в моём доме! Я ведь не сказала, что видела, что его не было на посту, да и не собираюсь говорить.
– А может, стоит? Может, тогда ему будет меньше доверия, и обвинение с тебя снимут?
– Нет, не стоит всё же. Ведь тогда я обвиню и Истормахала, второго стражника, а он хороший человек. Пост охранника при храме – это важный пост, оставить его, даже в час Полуденного Моления – преступление серьёзное. Его не убьют, конечно, но наказание будет серьёзным, и поста они точно лишатся. Это ведь всего один раз и было, я заметила, потому что наш дом находится напротив храмового комплекса, и я тогда как раз вышла к колодцу за водой для матери… Это, вообще-то, тоже нехорошо, что я в этот час за водой пошла, но моя мать больна, пять минут отнять от часа молитв можно.
– Подожди, они охранники здесь, вот в этом дворе? И они отсутствовали в час Полуденного Моления? Когда это было, в какой день? Вспомни, Симунарьенне, пожалуйста, это важно!

Вошёл Эркена с ворохом свитков.
– Вот. Подозреваю, теперь я буду аналогом чёрта в страшных сказках для детей, но это теперь в нашем распоряжении… Нет ли здесь кофе? День был тяжёлым, а ночь будет ещё тяжелее. Но у нас есть только эта ночь, поэтому права на сон у нас нет.
– Есть таблетки с кофеином, я уже приняла. Как же мы в этом всём разберёмся? Надо позвать хотя бы Хеннеастана, или кого-то, кто будет столь добр, чтоб переводить нам…
Эркена повертел в руках бутылёк.
– Надеюсь, они не войдут в конфликт друг с другом…
– А что это вы там принимаете? Дайте, посмотрю состав, скажу… У вас болезнь Виллебранда?
– Что? А, да, я слышал, у землян она носит такое название.
– В смысле, я про этот препарат слышала только в такой связи, гемофилия типа С у центавриан и третий тип болезни Виллебранда у землян. Не знала, что подобное и у бракири встречается. Это и у людей редкость.
– Я особенно везучий, верно. Впрочем, она у меня в лёгкой форме, и поскольку была достаточно рано выявлена… С этой штукой вообще горя не стало, особенно с тех пор, как она подешевела.
– Это удивительно, если учесть, что… мне казалось, у бракири вообще неизвестно такое явление, как врождённые нарушения свёртываемости крови? К тому же, если я не ошибаюсь, что выделяет реновилат среди прочих препаратов для лечения болезней крови – это его высокая эффективность именно в случаях полного отсутствия фактора свёртываемости и появления аутоантител… Я б не назвала эту форму лёгкой.
– Ну, смертельно больным я себя не чувствовал никогда. Главное не забывать принимать лекарства вовремя, а это, увы, со мной случается. Но ничего страшнее повышенной кровоточивости дёсен пока со мной не случалось, а я с этим 43 года живу.
– И при этом пошли работать в полицию… Смело, если учесть, что и царапины может быть достаточно для обильного кровотечения. Ваши родители тоже этим страдали?
– У матери была какая-то анемия… точного определения не знала она сама. Но это была анемия приобретённая, вследствие отравления ионами токсичных металлов… Длительное время она пользовалась некачественными красками, поздно узнала об этом.
– Красками?
– Она была художницей. Хотя так не совсем верно говорить… Создавала красоту в широком смысле слова. Какое-то время работала на текстильной фабрике, красила и расписывала ткани, а дома писала картины. Работала с керамикой, мозаикой, даже на стеклодувном производстве какое-то время. В общем-то, её руки, наверное, способны были создать что угодно. Я рос в окружении созданных ею картин, панно, чаш, ваз, ёлочных игрушек… Шторы у нас дома, постельное бельё, обивка у дивана и даже обои были расписаны ею. Кому-то сказочные миры приходится придумывать, искать в книжках, а я мог их увидеть в стекле, пластике или ткани… На потолке моей спальни были фантастические птицы, когда их озаряли закатные или рассветные лучи, казалось, что они трепещут крыльями, что они живые. Жаль, я её талантов не унаследовал… Ну, способности к рисованию у меня есть, говорят, но в целом посредственные… Впрочем, хорошо, что я на том месте, на каком есть. Давайте поделим эту гору, госпожа Дайенн, и будем надеяться, что наши словари нам сослужат хорошую службу.
– Словари-то, может быть, и хорошие… Но у лорканского такая сложная грамматика, да и язык у таких текстов обычно… далёк от разговорного… Я в годы учёбы разбирала некоторые старинные тексты – намучилась, а ведь они на моём родном языке, и даже не самый сложный из диалектов фих. Может быть, всё же реально найти кого-нибудь среди местных, кто окажется достаточно неравнодушен к судьбе Алвареса, чтобы просидеть с нами эту ночь? По правде, понятно, неудобно их об этом просить… Но ведь ситуация серьёзная. Как думаете, может быть, для кого-то из исповедующих новую веру…
– Среди жрецов здесь, как я понял, преобладают староверы или «умеренные». Хеннеастана можно попробовать подключить, конечно, если его отпустит начальник части… Всё-таки Хеннеастан и так потратил на нас много времени.
– Может быть… ну, не знаю… может быть, для них может быть аргументом, что Алварес – брат их пророка? Может быть, ради этого они откажутся от политики невмешательства?
– Что?
– Алварес – двоюродный брат Андо Александера, того самого, от которого, как говорили Таувиллар и Савалтали, они получили своё откровение.
– Вот это да… Ну да, вполне возможно, если они узнают об этом – его освобождение станет для них делом чести. Аналогично, если староверы узнают об этом – для них делом чести станет его убить.

– Что это за песню вы сейчас пели?
Вадим повернулся на голос. Света в комнате не было – единственное окно располагалось довольно высоко, и сейчас в него заглядывала одна одинокая звёздочка. Поэтому, как ни вглядывайся, разглядеть лица друг друга невозможно.
– Интернационал. Песня с моей родины. Точнее, не совсем оттуда… Вообще-то она земная, но я пел её по-филанейски.
– Красивый язык. Кажется, я не встречала такого никогда.
– Да, красивый. А какие встречали?
– Бракирийский, земной, немного – минбарский… Отцу после женитьбы удалось отстоять и перевезти к себе все собранные им книги. Как жрец, он получил хорошее образование, и многие книги собирал на языке оригинала. Не только духовную литературу – художественную, там есть исторические романы, поэзия, публицистики немного… я даже не знаю, за что его осуждали больше. По-моему, это несправедливо – если они сами читали минбарские «Проповеди по случаю», то должны понимать, что они не менее духовны, чем наши священные тексты, если не более. И бракирийская «Шёпот предрассветного часа» - это очень… трогательно так, щемяще… Ну, эти книги переводил для меня отец, он сам без словаря на этих языках не всегда читать может, а я их так и не осилила. Я пыталась читать земные, сложно, конечно, но в основном потому, что я… ну… очень мало знаю о Земле, и многие слова совсем непонятны. А где говорят на таком языке? Я думала, вы землянин.
– Наполовину – да. Моя мать – центаврианка, центавриане от людей почти неотличимы. Жители Филанеи, где я рос, совсем иные – у них серо-зелёная кожа и вместо волос гибкие отростки…
– Я видела центавриан… На картинках, конечно, в нашем городе они не бывали… А Филанея – это где? Далеко? Ну, понимаю, дальше Бракоса… Дальше Нарна?
– Дальше.
– И дальше Земли?
– Дальше.
– У нас дома нет карты галактики. И, наверное, хорошо… А то было бы грустно – мир такой большой, а мне нигде не побывать. Как иногда грустно быть лорканкой. Хотя женщиной быть – много где грустно.
– У нас в отделении работают парни и девушки с Лорки.
– Даже девушки? – ахнула Симунарьенне, - счастливые… Вот познакомиться бы с ними…
– Ну, даже если б мы сумели сейчас выбраться отсюда и отправиться на Кандар, не факт, что успели бы – Элентеленне, я имею в виду, планирует переводиться на Землю, она выходит замуж за землянина.
– Такое возможно?
– Теперь многое возможно, чего не делалось раньше.
– И… её семья не против?
– Ну, всех подробностей я не знаю. Я знаю, что семья Махавира не против… У них единственное условие для брака – чтобы оба супруга были сикхами… Это их вера так называется. Элентеленне согласна, она не считает, что это она сменила веру, говорит, что это одно и то же, просто теперь её зовут Элентеленне Каури и она носит сикхские атрибуты веры, но для бога детали несущественны.
– Моя мать говорит так же. Ей нравится то, чему учит новая вера – что Наисветлейший бог любви и радости, а не строгости, что мы все равны перед ним, что богу не нужны ни жертвы, ни запреты, ни особые одежды, потому что мы приходим в этот мир совсем без одежды, и он нас знает такими, какие мы есть. Она даже носит на шее символ новой веры – звёздочку с крыльями, знак, что каждая душа крылата, что бог живёт в каждом из нас… А в какого бога верят на Филанее?

– Вот, вот тут интересный случай… Город Ниорамурье… Было, кажется, лет пятьдесят назад… Женщину обвинили в супружеской измене, открылось, что её сын – не сын её мужа. В городе тогда был проездом бракирийский торговец, он выкупил жизни женщины и мальчика и взял их к себе слугами. Здесь даже сумма указана… Не факт, конечно, что зарплата Алвареса позволит, но я, если что, прибавлю свою.
– Я тоже нашёл случай, когда один молодой горшечник – если я правильно перевёл, конечно, но что-то, связанное с посудой – из любопытства участвовал в неком религиозном действе чужеземцев… Это было в 68 году, уже ближе. Его жизнь так же позволили выкупить. Значит, можем ссылаться на эти случаи, а уж алчность, будем надеяться, в них победит кровожадность. Ну, мы, бракири, привыкли верить, что соображения выгоды окажутся сильнее соображений мести.
– Так же, думаю, мы можем настаивать, что доказанным является только то, что девушка выходила из дома – раз свидетели лавочники и аптекарь… но поскольку это было больше недели назад, и тогда они не среагировали – неприлично поднимать вопрос сейчас. А вот личная переписка и беседа с Вадимом – как я понимаю, со слов одного и того же соседа, свидетельства одного человека маловато как-то.
– Да, но они практически сознались… Хотя об этом земляне говорят – «сознаешься, конечно, когда сперва бьют, потом спрашивают».
С лампой в руках, в комнату вошёл Феннеарстан – кажется, совсем не заспанный.
– Вы нашли что-то, что обнадёживает вас?
– Возможно. Скажите… Мы несколько раз встречали, что в случае мелкого проступка человек мог откупиться, сделав пожертвование храму… Как думаете, мы сможем добиться такого исхода?
– Кто знает… То есть, я слышал о случаях, когда, принеся пожертвование, мужчина, соблазнивший девушку, мог жениться на ней и тогда им прощался грех… Но ведь тут речь идёт об иноверце… Не знаю.
– Соблазнил? Жениться? Ну… это уж как-то… радикально… Они ведь только разговаривали!
Феннеарстан развёл руками.
– Где разговор, там и соблазн. К тому же, сейчас они заперты в одной комнате, и…
Эркена поднял голову от свитков.
– Не примите это на свой счёт, господин Феннеарстан, но вы нация озабоченных.

– И никто не осуждает их за это?
– Конечно, нет. Не только потому, что они иномирцы. На Филанее брак не обязателен, любой филанеец волен иметь любые отношения с кем пожелает. Пол, возраст и социальное положение не имеют значения. То есть, социальное положение у нас у всех одно, нет бедствующих или ущемлённых в правах групп. За исключением преступников, отбывающих наказание, но это другое. Преступники тоже могут жениться, если очень уж хотят, но в исправительной колонии это сделать как-то сложнее. Однако случаи были, я знал одну женщину-охранника, которая действительно помогла своему избраннику встать на правильный путь… Ещё в последний год заключения он получил именную грамоту из комиссариата за прилежный труд и образцовое поведение, сейчас – ударник, двое детей, которые гордятся отцом.
– Никто не попрекает их, что они дети преступника?
– У нас такое не принято. К тому же, он – бывший вор, исправившийся, значит – пример. У нас запрещено проявлять недоверие к судимым – во-первых, если человек вышел из тюрьмы, значит, своё искупил, во-вторых – если мы откажем ему в возможности трудиться честно, то сами толкнём его обратно на прежний путь, ему ничего другого не останется, и это будет вина общества. Да и детей нераскаявшихся преступников никто никогда не попрекает. Каждый в ответе только за свои поступки. Гражданин славен лишь своими собственными заслугами, а не заслугами родителей. То есть, конечно, можно гордиться тем, что твой отец заработал своей бригаде почётную грамоту и внеочередную премию, или что твоя мать поставила спортивный рекорд… Но заслуги родителей – не повод зазнаваться, быть ленивым или тем более считать, что за это тебе простится безобразное поведение. Быть сыном ударника и при том прогульщиком или драчуном – это совсем позор. Но детей учат быть достойными не того, что они дети того-то и внуки того-то, а того, чтоб называться гражданином общества. То, что у тебя уважаемые родители – не основание для уважения авансом, а то, что родители плохие – не приговор.
– Наверное, наши жрецы не поверили бы в то, что Филанея действительно существует. На неё ведь должен был обрушиться гнев Всевышнего сразу за столько всего – отреклись от бога, от традиций, позволяют женщинам работать и даже руководить мужчинами, позволяют мужчине и женщине жить без брака… Да и не только – мужчине с мужчиной или женщине с женщиной… У нас о таком даже не говорят. Хотя может быть, именно это имели в виду, когда говорили, что в других мирах существуют такие ужасные грехи, что о них и говорить страшно?
– Ну, если так – не они первые пытаются изобразить, что у них такого быть не может, их природа особенная… Интересное дело – религиозные фанатики любят говорить о душе, но пекутся больше о теле. О том, какую оно одежду носит, какую пищу употребляет и с кем и как сношается.
– Ну, ведь тело – сосуд для души…
– Вот именно – сосуд. Разве не логично, что любят содержимое, душу, вне зависимости от того, в какой сосуд она облечена?
– Поэтому сосуд нужно содержать в чистоте, иначе и душа станет грязной.
– Да-да, я уже понял, что у вас душа становится грязной от позволенного себе удовольствия, а не от проявленной к ближнему подлости и злобы.
Снаружи послышались шаги, заскрипела, отворяясь, тяжёлая дверь. Вадим и Симунарьенне невольно заслонились – для глаз, привыкших к темноте, свет лампы показался нестерпимо ярким.
– Симунарьенне, дочь моя, ты здесь? – произнёс мужской голос по-лоркански.
– Отец? Ты здесь? Ты вернулся? Не стоило тебе приходить сюда…
– Идите, - обернулся он к двери, к незримым в темноте охранникам, - я могу побеседовать с ней, я имею право, я её отец.
Дверь закрылась за спиной вошедшего. Какое-то время все трое молчали, глаза арестантов привыкали к свету. Симунарьот оказался почти стариком – худым, измождённым, словно уже придавленным горем потери.
– Я уже всё знаю, Симунарьенне. Молчи, я знаю, что ты не сделала ничего плохого. И я знаю, что им на это плевать. Они хотели бы, конечно, убить очень многих в этом городе, но как трусы, нападают на тех, кто всего беззащитнее.
– Убить во имя бога – это очень просто, лёгкий путь к «праведности», - зло пробормотал Вадим, - гораздо легче, чем следить за собственными поступками.
Симунарьот повернулся к нему.
– Этот так, землянин. Твоя дерзость, конечно, тебя погубила, но я не могу тебя осудить. Может быть, если будут находиться те, кто скажет им это – однажды они услышат…
– Я не землянин… хотя это не важно. Я не намерен сдаваться, господин Симунарьот. Скажите… вы ведь жрец. Вы можете принести нам ваши священные книги и лампу? Время у нас ещё есть, и я намерен потратить его на то, чтоб найти аргументы… Не может же быть, чтоб ваша религия была бесчеловечна настолько, чтоб содержала только то, что удобно им.
– Не думаешь же ты, что, если б такие аргументы были, я б не нашёл их? Увы, их нет. Богохульство и блуд – самые страшные обвинения, и для них ваша вина доказана. Они не будут вас слушать. И меня не будут. Я говорил с Феннеарстаном, он рассказал… Решение уже принято, суд нужен только чтобы торжественно озвучить его.
– Они убьют нас? – в голосе Симунарьенне даже ужаса не было, тихое отчаянье.
– Для того они и заперли вас вместе. Теперь порочность Симунарьенне для них несомненна – вы провели ночь в одной комнате, вдвоём, лучше и не придумаешь… Молчи, юноша, я знаю, ты потребовал этого, чтобы защищать её, ты ни в чём не виноват… Ты ничего не мог сделать, они всё повернули бы так, как им удобно. Будь ты лорканцем, ты ещё мог бы надеяться откупиться и потребовать позволения жениться, но для иноверца они на это не пойдут, богохульство – это уже приговор, вступить в связь с человеком иной веры – это грех двойной.
– Вы хотите сказать, что шансов для нас нет?
– Только если сам Наисветлейший явится в судилище во всей славе своей – так сказал мне Феннеарстан.
– Что ж, - Вадим сглотнул, - могу я, по крайней мере… просить о гуманной смерти для нас? Хотя бы для неё, как для женщины?
– Об этом я и пришёл говорить. Феннеарстан обещал помочь мне – всё-таки, когда-то мы были братьями, и он не получил бы своего поста, не отрекись тогда от него я, уже за это я мог бы просить его о помощи. Как отец, я имею право убить вас своей рукой. За это мне простятся грехи, моя семья восстановит своё доброе имя…
– Отличное благодеяние отцу – смотрю, у вас любят изощрённо издеваться… Что ж… тогда… вы могли бы принести мне письменные принадлежности и обещать, что моё письмо отправят моим близким?
– Ты не дослушал, юноша. Так должны думать. Я принёс с собой два холста, испачканных кровью, сейчас в комнате раздастся два выстрела, а потом Истормахал и Ансурахил помогут мне вынести и погрузить в повозку два тела… Об одном только молю вас – не шевелитесь. Истормахал и Ансурахил в курсе, но рядом могут быть и другие охранники или младшие жрецы. Я увезу вас за пределы города и вы должны навсегда исчезнуть. Это лучшее, чего я смог добиться.
– Но… мои коллеги, оставшиеся здесь…
– Присоединятся к вам позже. Когда будет удобный случай, им сообщат. Дочь моя, я всегда говорил тебе – «пусть бог тебя хранит». Бог – над всеми, он долго терпит, он многое допускает, он испытывает праведных, и иногда кажется, что нет конца испытаниям… Но однажды праведный будет вознаграждён, а лицемер получит по заслугам. Бог не забудет о тех, кто именем его творил неправду, и не забудет о тех, кто на его защиту надеется. А пока пусть хранит тебя этот человек. Я вижу, в душе и поступках его больше бога, чем у наших жрецов.

– То есть, как – уже казнили? Моего коллегу и эту девушку? Вы серьёзно? Кто? Когда? По какому праву? Без суда?
– Отец имеет право, - невозмутимо ответил Эйонтасеннар, - если застанет свою дочь в грехе, убить её своей рукой вместе с тем, с кем она согрешила. Можете сами посмотреть в священной книге. Это закон.
– Вы с вашими людоедскими законами – чудовища! Вы заплатите за это, слышите? Не надейтесь, что я оставлю вас в покое, вы все заплатите! Господи боже, как вы могли… - Дайенн, рыдая, повисла на руке Эркены, пытающегося её удержать – наверное, в этот момент разъярённая дилгарка могла растерзать нехрупкого жреца в мелкие клочки. Впрочем, охватившая её ярость быстро сменилась отчаяньем, - мы нашли… мы убедили бы, доказали… За что…

Вадим с кувшином воды подходил к домику, когда издали услышал пение. Симунарьенне напевала:
– Если б я только могла просить,
Я б хотела вечно жить с моим возлюбленным
В этом скромном домике среди прекрасного сада,
Нет ничего прекраснее его,
Каждое утро рассвет дарит нам своё царское золото,
И каждую ночь бриллиантами осыпает нас небо,
Каждый раз новую песню поёт нам ручей,
Но все они – про счастье.
А когда мы умрём,
Мы станем двумя деревьями,
Сплетающими свои ветви над крышей
И роняющими спелые плоды…
– Это центаврианская песня. Моя мать пела её не раз за работой.
– Я прочитала её в одной из книг, отец помог мне её выучить. У нас нет песен. Когда-то, говорят, были, но жрецы запретили. Должно быть достаточно молитв.
– Да, песенка совсем по ситуации, - рассмеялся Вадим, подходя к столу, где Симунарьенне резала какие-то дикие фрукты – только сорванными их сложно есть, жёсткие, но подвяленные на солнце, они становятся мягче, - и мы не влюблённые, и прекрасного сада не наблюдается. Хотя, всё же не самое плохое место. Почему здесь никто не живёт? Вода есть, плодоносящие деревья есть, земля как будто плодородная…
– Култхи. Ну, по-вашему это… наверное, змеи. Только они не ползают так, как змеи, они скорее как… что же за слово-то… а! сороконожки! А когда им нужно бежать быстро, например, преследовать жертву – они хватают себя пастью за хвост и катятся, как колесо. И у них не яд, их языки испускают сильный электрический разряд. Потом они выпускают в тело жертвы слюну, которая помогает переваривать, и издают громкий свист, который призывает сородичей присоединиться к трапезе. Потому у нас есть поговорка – «Если даже култхи приглашают свою семью к столу, неужели я оставлю родственника голодным?». А в город они редко заползают. Бывает, но нечасто – им нужно жить именно здесь, у ручья, здесь есть какие-то минеральные отложения, они их лижут…
– У нас на Филанее есть похожее слово – култи, но это насекомые.
– Забавно. Расскажите мне о вашем мире ещё! Ох, если б можно было хотя бы раз там побывать… Какая у вас удивительная судьба! У нас сказали бы, что бог вас любит, что странно, если вы в него не верите… У нас и поверить не могли бы, что человек, который не верит и не боится бога, может быть таким добрым…
– Если доброта – из страха, я б поставил под сомнения такую доброту. Мои родные, мама и Виргиния, сказали, обсуждая филанейцев, точнее – Даркани: «По-настоящему доверять можно доброте того, кто не верит ни в бога, ни в рай. Тогда он точно делает это от чистого сердца».
Воспоминания снова нахлынули сами – как это часто бывает, дай только повод. Тогда над Эштингтонским парком было такое же небо…
Элайя и Мир побежали снова на свой любимый аттракцион, а он вот не захотел. На самом деле, он, может быть, и не против бы был, аттракцион ему понравился, но гораздо с большим удовольствием он стоял рядом с товарищем Даркани у полосатой, как карамель, ограды, смотрел на взлетающие двухместные машинки, ракеты и самолётики (как ни уговаривали Мир и Элайя, матери ни за что не позволяли им сесть вдвоём, то есть, одним, и с Элайей села тётя Офелия, а с Миром – Виргиния, но машины они выбрали соседние, и братья вертелись ужом, постоянно оборачиваясь друг к другу, пока не получали от матерей подзатыльники), Ганя и Уильям с Илмо пошли в тир, Лаиса с Лиссой присели за столик с мороженым, то и дело подскакивая, впрочем, поглядеть, как там их драгоценные чада. Даркани показывал на какой-нибудь предмет и говорил, как это будет по-филанейски, Вадим повторял.
– А вы в детстве тоже сюда ходили? Что вы любили больше всего?
Было, конечно, невероятно сложно представить, что этот большой, почти старый дядя был когда-то маленьким мальчиком, Вадим смотрел на носящуюся вокруг филанейскую ребятню, с короткими, иногда торчащими в разные стороны кожистыми отростками – «кабелями», как называл их Ганя, пытался представить таким товарища Даркани… Какими тогда были черты его лица? Сейчас они изменены морщинами…
– Я рос не здесь, вообще-то. Но да, мы, как и все семьи, ходили в парк если не каждые выходные, то уж по праздникам – обязательно. Наш парк, конечно, был скромнее…
– А вы один в семье?
Даркани помрачнел.
– Половину моего детства был один.
– Как это?
– У меня была сестра. Но однажды она исчезла.
– Как это – исчезла?
– Такие истории, наверное, не для детских ушей. Когда подрастёшь – расскажу. Если не пропадёт интерес.
– Пожалуйста, товарищ Даркани! Не такой уж я и маленький. Я смогу понять. Вы же не думаете, как некоторые взрослые, что раз ребёнок – значит, глупый?
– Нет, - печально улыбнулся Даркани, - не думаю. Но это грустная история.
– Я знаю, что бывают грустные истории. Она умерла, да? У меня погиб отец. Давно, ещё до моего рождения. Мама до сих пор плачет, когда вспоминает о нём, но рассказывает, потому что я имею право знать. И мой двоюродный брат тоже погиб… Этого, конечно, я тоже не видел… Но Калин, мамина подруга, умирала при мне. То есть, не прямо при мне, но я видел её больной, навещал вместе с мамой, и видел потом мёртвой, когда мы пришли на погребение. У нас, на Минбаре, говорят, что необходимо рассказывать ребёнку о смерти, это не жестоко, вот обманывать, чтобы однажды потеря стала для него нестерпимым ударом – это жестоко.
– Она умерла, но многим позже. А тогда… я даже не знал, что случилось. Мы просто играли на берегу реки неподалёку от нашего дома… То есть, не совсем нашего – отец приехал туда провести отпуск. Вообще-то, играть одним на берегу нам не разрешалось – довольно крутой обрыв, вдруг упадём, но в тот вечер родители ушли в гости к соседям, и мы решили, что не будет вреда, если мы немного посвоевольничаем. У нас была такая игра – Суна подбрасывала вверх шарики, а я в них стрелял. Иногда мы менялись, но Суна стреляла хуже, поэтому когда я промазывал, она меня немилосердно дразнила. Потом… потом у меня был провал в памяти, очнулся я уже дома, в постели, рядом сидела мать с заплаканными глазами. Я спросил, где Суна, и мне сказали, что Суны больше нет. Через несколько дней они рассказали мне это – что я нечаянно застрелил сестру, я спросил, где же тогда её тело, и они ответили, что оно упало с обрыва в реку. Я дождался, пока они оставят меня без присмотра, и побежал к реке, спустился вниз и долго искал на каменистом берегу её тело – может быть, она ещё жива, ведь бывает, люди выживают и после ранений, и после падения в воду… я не мог поверить, что она умерла. Я несколько раз туда бегал, один раз сам чуть не утонул, меня выловил случившийся поблизости рыбак… Мать тогда напустилась на отца: «Надо было ему это сказать, когда уедем отсюда!». Потом мы уехали, да… Со временем те дни начали затираться в памяти, иногда мне казалось, что я помню её смерть – на самом деле я видел это в кошмарах. Иногда мне снилось, что из воды поднимается чудовище и проглатывает Суну, иногда – что с неба спускается огромная хищная птица… Много позже, уже став взрослым, я задал себе простой вопрос – откуда родители знали, как погибла Суна, если их не было тогда на берегу? Да и играли мы всё же не возле самого обрыва. Мы не стали бы играть на самом обрыве – тогда шарики падали бы в реку. Значит, и тело Суны не могло упасть в воду. Скорее всего, они сами не знают, что там произошло, а это просто сочинили… Я не мог им простить, что они заставили меня поверить, что я собственными руками убил сестру, я несколько лет верил в это и проклинал себя… Когда я начал изучать психологию, я прочитал про подавленные воспоминания и подумал – ведь я на самом деле всё помню, просто запрещаю себе вспоминать, просто закрыл эти воспоминания, как причиняющие боль. Но я должен вспомнить правду, что на самом деле тогда произошло. Я пошёл к гипнотизёру…
– И вы вспомнили?
– Вспомнил. В снах про хищную птицу было и то больше правды, чем в ужасной сказке родителей. Просто над головой вдруг раздалось странное, необычное гудение, а потом вспыхнул яркий свет… Такой яркий, что солнца, висящего над горизонтом, совсем не было видно. Мы подняли головы и увидели висящую над нами летающую тарелку. Я уже слышал про такие, я знал, что они похищают людей… Суна вдруг замерла, словно парализованная, а потом поплыла по столбу света вверх. Медленно, страшно… Я принялся стрелять в эту штуку, потом схватил Суну, попытался удержать её, но её вырвали из моих рук. Потом я действительно потерял сознание.
Хотя день был тёплый, Вадим почувствовал, как его пробрал мороз.
– Врии когда-то давно похищали людей на Земле и, возможно, где-то ещё… Но вроде бы, они давно бросили это.
– Это не были врии. Позже я узнал, многим позже… В нашем мире существовала организация, занимающаяся созданием и поддержанием легенды об инопланетной угрозе. На самом деле инопланетяне наш мир тогда не посещали – как ты, может быть, уже знаешь, он находится довольно далеко от вас, поблизости не находится никаких торговых магистралей, и корабли дальней разведки заходят сюда редко… Но им нужно было, чтобы народ верил в это. Зачем? Как они говорили – сплотить перед лицом внешней угрозы. На самом деле – добиться подчинения, возможности манипулировать. Они изготавливали макеты, которые можно б было принять за инопланетные корабли, инсценировали «встречи с пришельцами» - выбирали людей, которые находились дома или где-нибудь в поле одни, пускали усыпляющий газ, человек терял сознание, а перед этим видел странных существ с белой коже и травой на голове – переодетых актёров, конечно. Они имитировали улики – следы на полях, пепел, даже обломки якобы разбившегося инопланетного корабля. Они похищали людей… иногда возвращали обратно, и эти люди рассказывали о виденных ими там, в плену, пришельцах, об ужасных опытах, которые над ними ставили. То есть, первое время люди не помнили ничего, от шока или проведённых с ними гипнотических манипуляций. А потом вспоминали… Официально правительства всё отрицали – увиденные в небе корабли называли метеорологическими зондами, найденные обломки – обломками аэростата или ещё чего-нибудь, искалеченных животных списывали на диких зверей, а без вести пропавших людей – на маньяков, а тех, кто рассказывал о встречах с пришельцами – просто называли фантазёрами или душевнобольными.
– Но зачем же они всё отрицали, если прилагали столько усилий, чтобы люди начали в это верить?
– Чтобы они поверили ещё больше. Это хитрая манипуляция сознанием – отрицая собственную ложь, но отрицая неумело, оставляя места для сомнений, они заставили людей поверить. И даже если на словах люди в пришельцев не верили, они научились подсознательно их бояться, научились верить, что правительство знает больше, чем говорит, а не рассказывает лишь потому, что хочет уберечь народ от паники и истерии. Из мифа о зловредных пришельцах они выращивали другой миф – о том, что правительство втайне разрабатывает меры против инопланетного вторжения, и ради этого можно простить правительству любые несправедливые законы, любой произвол военных, любые завышенные налоги. А если правительство какой-либо страны допускает совсем уж серьёзный огрех – это тоже можно списать на инопланетное влияние, на «пришельцев среди нас», тайно проникших в структуры власти и противодействующих благородным целям.
– И всё ради того, чтобы…
– Да. Всё ради власти. Власть над телом не так опьяняет, как власть над сознанием. Тело можно заковать в кандалы, запереть в тюремную камеру, подвергнуть пыткам или воздействию психотропных веществ, но это всё не то… Гораздо притягательнее – возможность изменить сознание, заставить людей поверить и добровольно подчиняться, добровольно переносить любые тяготы и издевательства. Для этого нужно заставить их поверить в любой удобный бред – без разницы, пришельцев или бога. Твоя родственница Виргиния рассказывала нам, как на планете Брима она вместе с народом бреммейров боролась против тирана Бул-Булы. Это пример упрощенный, в чём-то примитивный, но очень яркий и показательный. Булл-Була тоже хотел возможности заставить народ подчиняться не силой – бреммейры простодушны, но довольно упрямы, и Бул-Буле пришлось бы всю свою жизнь кормить довольно большую армию, а этого он, будучи жадным, не хотел – а изменением их сознания, с помощью специальной машины, испускающей волны, родственные волнам мозга разумного существа. Внушить им, что он их богоизбранный правитель и благодетель, и нет в жизни большего счастья, чем подчиняться ему и ублажать его… Наши, думаю, тоже не отказались бы от такой машины. Впрочем, им и их игры вполне нравились.
– Но… это ведь чудовищно!
– Они так не считали. Они называли это – «заботиться о национальной безопасности», быть может, они сами верили в это. Я беседовал потом с многими из них, и так и не понял, как на самом деле они мыслят, что должно произойти с человеком, чтобы он… на самом деле превратился в пришельца на своей планете, в бога в самом отвратительном смысле этого слова, стал получать удовольствие от того, чтобы играть людьми, как пешками. Говорят – власть меняет людей. Ну, говорят – теперь власть есть у меня… Я пока не замечаю в себе или своих товарищах желания играть чужими жизнями и наслаждаться своим положением. Быть может, потому, что мы избрали принцип быть честными с людьми, и держимся его. Прежние правительства полагали народ неразумной массой, с которой можно делать, что заблагорассудится. Мы полагаем – совокупностью зрелых личностей, хозяевами и строителями своей жизни. Мы не побоялись дать людям свободу – свободу от лжи, от веры, от манипуляций. Это оказалось правильным выбором.
– А что стало с теми правителями?
– Некоторые из них ещё живы. Они сидят в тюрьмах… не то чтоб именно пожизненно, но они пока не подают надежды к изменению. Человек, поверивший в то, что он бог или наместник бога на земле, становится очень горд, он не способен принять новый строй, несмотря на то, что знает, что этот строй не сделает его нищим, и даже не заставит всю жизнь испытывать стыд за совершённое когда-то. Но этот строй уже никогда не позволит ему считать себя богом, вершителем судеб, кукольником, дёргающим за ниточки живых марионеток, и именно это им кажется настоящим унижением, а вовсе не необходимость работать, подчиняться партии и называть соседей и коллег товарищами. Быть равным – вот то унижение, которого не стерпит тот, кто привык считать себя богом. Им приятнее изображать из себя жертв, репрессированных – хотя верят, пожалуй, в это они одни… Мы не изнуряем их работой, как они хотели бы изобразить – в основном они работают на швейном и кондитерском производстве, работают по сокращённому дню… Всё-таки, все они уже очень не молоды. По возрасту они должны быть пенсионерами, но мы не можем позволить отдых и трудовую пенсию тем, кто большую часть жизни симулировал, а не работал, и кто принёс народу, которым руководил, столько зла. Вполне достойное наказание для тех, кто когда-то похищал таких детей, как моя сестра – теперь делать игрушки и конфеты…
– Они не пытаются сбежать?
– А куда им бежать? Возможно, конечно, они могли бы попытаться просить политического убежища у других миров, они б, наверное, сделали так, если б тогда, когда в странах, одной за другой, вспыхивали революции, мы уже имели выход в большой космос. А здесь, на Филанее, им нигде нет места. Они всё не могут понять, что это не мы заперли их в тюрьму – они сами себя в неё заперли. Потому что воры и убийцы, исправившись, поняли преимущества честной трудовой жизни, нашли себе место в этом обществе, а они вот – нет. Конечно, продвигать контрреволюционные идеи они пытались… Возвращение прежнего строя казалось им неизбежным, законно ожидаемым триумфом. После того, как мы раскрыли масштабный заговор, мы лишили их компьютеры возможности выхода в общую сеть. Мы полагали, что будет правильно дать заключённым возможность общаться с внешним миром, но ошиблись. Теперь некоторые тюрьмы образуют локальную сеть, это всё, что мы можем позволить.
– Они рассказали вам, куда забрали вашу сестру и что с ней сделали? Они вернули её вам?
– Я нашёл её спустя много лет. Сколько-то времени они держали её в одной из своих лабораторий… В результате она лишилась памяти, её забрал к себе один из этих людей. Она выросла, считая его отцом, ничего не зная о своей прежней семье.
– И она не узнала вас потом? Но зачем он это сделал?
– Она нужна была ему как козырь… сперва против моего отца, потом против меня. Мой отец, как я узнал позже, тоже работал на них… Он хотел порвать с ними, и они смогли удержать его, обещая когда-нибудь, возможно, её вернуть. И когда я подбирался слишком близко к их секретам, они отвлекали меня очередным обещанием рассказать правду о её судьбе. Нет, она не узнала. И долго не хотела верить. А когда началась гражданская война, она встала на сторону Киндара, своего приёмного отца, одного из авторов «инопланетного заговора». Она погибла, Киндар тоже уже умер – в тюрьме…
Вадим долго молчал, прокручивая в голове сказанное.
– Вы очень злы на судьбу, наверное…
– Конечно. Сколько бы ни прошло времени – боль потери угасает со временем, а боль несправедливости сильнее. Но мне есть, чем себя утешить. Однажды Киндар сказал, что если бы я согласился работать на него, как он мне много раз предлагал… Вообще-то, говорил он, я и так работал на него – всё то время, пока верил в существование инопланетного заговора и искал его доказательства, как и нужно им было, чтобы существовали чудаки, которые не позволят у народа угаснуть интересу к вымышленным ими тайнам… Но если б я согласился вместе с ним участвовать в этой глобальной дезинформации – он вернул бы мне Суну, он поговорил бы с ней и сумел бы её убедить… Я подумал тогда – променял бы я всё то, что сейчас есть, всю свободную Филанею на свою сестру? Нет. Значит, всё не бессмысленно… Страшно б было, если б было бессмысленно, если б после всех потерь и поражений ничего не было. Как бы мне ни было больно, мне и всем тем, кто пострадал от их деятельности – эта боль дала нам силы сделать то, что мы сделали.

Только переступив порог, Эркена почувствовал специфический, сразу встревоживший его запах – запах нагретого пластика. Не потребовалось даже включать свет – и в темноте видно было, что стоящий на тумбочке ионизатор перегрелся и уже испускает тонкую струйку дыма. В два прыжка Эркена был возле него и успел вырубить его из сети. Свороченный по дороге стул загрохотал, на пороге возникла перепуганная Дайенн.
– Что произошло?
– Ваш ионизатор. Вы знаете, у них есть неприятное свойство – когда они перегреваются, от их дыма, только ступив на порог, вы можете потерять сознание. И если вас не вытащат вовремя, можете и отравиться.
– Странно, я не помню, чтобы я его включала. Да зачем бы мне это нужно, ионы драгоценных металлов в воздухе для моей физиологии, в отличие от лорканской, никакого значения не имеют. Может быть, я сделала это на автомате?
– Может быть, это вы на автомате сделать и могли, - Эркена прошёл к окну, открыл его, чтобы выветрился дым, затем вернулся к тумбочке, - а вот вывернуть предохранитель, препятствующий перегреву – вряд ли. Есть более приятные способы покончить с собой.
– Предохранитель?
– Логично, что он здесь есть, я думаю. Большинство ионизаторов – и этот не исключение – можно включать на короткое время. Потому что энергия, требуемая на расщепление металла на ионы, сопоставима с той, что плавит его собственные детали… понимаете?
– Ну, в общем да…
– Поэтому если даже его забудут выключить – предохранитель отключает его. Некоторые вещества, из которых обычно состоят микросхемы, при нагреве могут выделять много токсичных веществ за короткий промежуток времени. Предохранитель не просто не сработал – его вывернули. Не совсем вынули, но отсоединили.
– Вы уверены? Позвольте… Странно… - Дайенн вертела в руках ещё горячую, пахнущую едким, горьким дымом прямоугольную коробку.
– Я тоже думаю, что странно. Сегодня я нашёл в своей комнате змею.
– Змею?
– Не помню, как называются эти местные существа. Но их языки не приятнее змеиных, от электроразряда можно скончаться на месте. К счастью, теоретически я знал, что делать в таких случаях, и теория с практикой не разошлись. Я потом спросил у Синонтафера, какого чёрта это здесь делает… Он очень удивился, сказал, они уже много лет не появлялись в городе. Тем более чтоб заползти в дом… Мы осмотрели змею – насколько это возможно, всё же не самое дружелюбное создание – похоже, её кто-то поймал, чтобы выпустить здесь, на шее чешуйки содраны, похоже на след специальной рогатины для ловли змей.
– Но кому и зачем это делать?
– Кому и зачем калечить ваш ионизатор? Вы правы, это очень странно. Я предлагаю взять бумаги и выйти во двор, пока ещё не темно, мы можем посидеть там, составить план дальнейших действий… И возможно, если там нам на голову не упадёт кирпич, или если его падение вызовет у нас озарение, мы поймём, кому нужно задать вопросы.

– Невероятно! – присвистнул Г’Тор, - и он… Ребята, вы нереальные молодцы, что сумели заставить его сознаться!
– Эркена припёр его к стенке. Да и Синонтафер помог… Феннеарстан, конечно, был интриганом со стажем, но по-крупному прежде не играл, и сломался быстро. Конечно, он пытался всё спереть на «козни дьявольские», или как там это называется у лорканцев, но сочувствия не вызвал ни у кого. Синонтафер, кстати говоря, тоже его подозревал. Феннеарстан ведь был одним из начальников храмовой стражи, начальником именно той стражи, что дежурила в тот день. Ну да, именно он велел Креохайналу исчезнуть ненадолго вместе с напарником из двора. Истормахал, бедняга, был молод и набожен, и очень переживал, что уже несколько дней в час Полуденного Моления не имеет возможности вознести молитву. А тут у него как раз родился первенец, такой повод… Креохайнал предложил ему зайти в храм – постоять у самого входа, совсем недолго, никто и не заметит… В это время наш лицедей и вышел. Не знаю, заметил ли Истормахал Симунарьенне, этого он не сказал, он лишь предположил, что их могли видеть из того дома – а Креохайнал запомнил это. И хотя Симунарьенне ничего не сделала, чтоб обвинить его, нечистая совесть-то покоя не даст… Увидев её разговаривающей со мной, он забеспокоился – и подначил народ, чтобы обвинить её и избавиться от возможного свидетеля. Когда я вмешался – он, естественно, побежал к Феннеарстану. Феннеарстан, опять же, как начальник стражи, имел доступ к заключённым. Он убедил отца Симунарьенне и нас, что нет никакого шанса, что мы избегнем казни – потому что лично ему крайне важно было, чтобы до суда мы не дожили. Вдруг там, на суде, сболтнём чего лишнего… Да и само расследование тогда свернётся – охваченные горем или страхом за свои жизни, Дайенн и Эркена покинут город… Конечно, он предпочёл бы действительно нас убить, но ему нужны были кое-какие ответные услуги от Симунарьота. Но по крайней мере, нас убрали из города. А Эркене и Дайенн можно было подстроить по несчастному случаю – могла ведь Дайенн, в таком состоянии, забыть выключить ионизатор, а змеи… ну, им-то кто вообще указ?
– Невероятно… Какую суету способен развести человек, чтобы спасти свою шкуру… Сколько этот ваш Логорам заплатил ему за помощь? Это хоть того стоило?
– Стоило. Тоже, опять же, жреческие заморочки… Ну, вот, послушайте. Всю эту сложную систему жреческих званий и рангов я вам расписывать не буду, скажу только, что быть даже третьим сыном Просветлённого Учителя – это весьма… перспективно. Просветлённому Учителю Яконнесмеру исполнилось без малого сто лет, он пока передвигается даже почти самостоятельно, но может со дня на день предстать перед Наисветлейшим. У него шестеро сыновей и три дочери. Наследником его поста, согласно обычаям, станет, скорее всего, старший, Яконнесхор, но продлиться это может и недолго – в свои 70 он чуть более здоров, чем отец, и пост передать ему пока некому – в его семье только дочери. И как-то вряд ли будут сыновья, жена его немолода… Его младшему брату – следующему по старшинству – бог не дал детей вообще, хотя женат он уже в третий раз, и видимо, уже не даст, всё-таки 68 лет… Сыновья есть у третьего сына, поэтому многие смотрят как на возможного наследника именно на него, Ионамесмера. Старший его сын, Ионамесхор, уже практически сменил отца на его посту в храме, может в свой срок сменить и на посту Просветлённого Учителя, невозможного в этом нет. Интрига в том, что это не совсем старший его сын… Тридцать с гаком лет тому назад в городе аккурат раз в 2-3 года случались масштабные бедствия – река имела свойство по весне очень сильно выходить из берегов, выходила за одну ночь и затопляла весь город, жители бегом спасались от воды в холмах за городом – до которых надо было ещё добраться через овраги и болота… Потом им это наконец надоело, и совет жрецов решил, что вмешательство в природу – может, и грех, но жить-то хочется, и распорядился прорыть отводной канал, существенно понизивший уровень воды в реке… Так вот, в одно из последних наводнений семья Ионамесмера, спасаясь бегством, потеряла в болотах старшего сына, ребёнку было года три. Звучит дико, но тогда решили, что ребёнок – не такая драгоценность, чтобы из-за него задерживаться, новые родятся. Скорее всего, ребёнок погиб – либо в болоте, либо в наступающей воде. Но могла же его подобрать какая-нибудь следующая за ними семья? Тогда Лехеннаорте был гораздо гуще населён, и вокруг к тому же несколько деревень… Логорам пообещал Феннеарстану возможность выдать себя за этого пропавшего сына Ионамесмера. Со всем вытекающим – как действительный старший сын, он занял бы место Ионамесхора, что само по себе весьма хлебно, а прибавьте ещё возможные перспективы… Говорить «похож – не похож» применительно к ребёнку, пропавшему 30 лет назад, сложно, но на теле у него было особое родимое пятно, свойственное всем членам семьи Яконнесмера. Логорам обещал сделать такое Феннеарстану – и сделал, если уж для него было не проблемой сделать из себя лорканца, то и такое, думаю, под силу… Дело оставалось за малым – чтобы Симунарьот, который был, вообще-то, старшим братом Феннеарстана, подтвердил, что Феннеарстан приёмный сын. Родители уже умерли, младшие братья и сёстры «могли и не знать», дядей, которые сейчас заправляют в семье, в те годы в городе не было… в общем-то, всё могло и получиться.
– Дурдом какой-то, если честно.
– Дурдом размером с планету. Хотя, я несправедлив, теперь это дурдом более локальный, на несколько регионов. Всё, конечно, раскрылось, Феннеарстана не казнят, но песенка его как жреца спета, семья Симунарьота за участие в расследовании реабилитирована, ну, там по ходу всего этого шороха – кто-то от больших переживаний заболел и ушёл с поста, кто-то переехал в город поспокойнее – произошли некоторые изменения и перевес во властных структурах в пользу сторонников новой веры… Староверы, конечно, город пока не оставляют, но существенно приутихли. К Симунарьенне, кстати, посватался Хеннеастан…
– То есть, тебя всё же не заставили во искупление блуда на ней жениться?
– Нет, обошлось. Семья теперь официально относится к новой вере – Симунарьот долго колебался, он человек на самом деле во многом консервативный, но пример жены и дочери его убедил в разумности и даже неизбежности такого шага. А для сторонников новой веры я, оказывается, фигура не то чтоб непогрешимая, но… то есть, если б я действительно женился на Симунарьенне, то честью это было бы такой, что к семье на поклон ходила бы вся остальная Лорка, но принуждать кого-то к браку настолько не в характере нового учения, что сердце успокоилось на том, что я спас девушку от несправедливого обвинения и смерти, и теперь это семья, отмеченная богом… Так что теперь жениться на Симунарьенне не то что не позор – честь, и не только для реформаторской части общества – жреческий пост Симунарьоту вернули, он теперь снова фигура значительная.
– Что-то, честно говоря, мы запутались…
– Честно? Я тем более. И предпочитаю не выяснять. Унёс ноги сразу, как только совет жрецов огласил своё решение по поводу Феннеарстана, Симунарьота и прочих, благо, попутная машина до Раиммоасте подвернулась. Не совсем вежливо, но лорканское гостеприимство уже травмировало меня в самое сердце. К тому же, хотя мы и раскрыли местный заговор и изменили жизнь некоторых лорканцев к лучшему, в нашем собственном расследовании, увы, мы продвинулись ненамного. Но одна зацепка у нас есть, может быть, она что-нибудь и даст…

@темы: Вавилон-5 и другие древние легенды, Творчество

---

Морган вот тут ржот над статьёй о фанфичных перлах, обрисовывающих потрясающие анатомические познания авторов, а я плачу над кучей вкладок по гематологии. Однажды меня всё же забанят в гугле, да. Как таковая, как будто подходит псевдогемофилия - но под этим обширные понятием подразумевается целая группа геморрагических диатезов, и не по всем можно найти достаточно подробную информацию. Мне нужен синдром с рецессивным наследованием, либо сцепленный вообще не с половой хромосомой, либо сцепленный с Y (по каковой причине гемофилия как таковая не подходит решительно). В этом случае больной ген обычно подавляется здоровым геном матери, в случае с Эркеной этого не произошло по той причине, что у матери нужный ген отсутствовал как факт.

Общее определение

ПСЕВДОГЕМОФИЛИЯ, сборное понятие для различных форм геморагических диатезов. В группу П. одни авторы (Rabe, Salomon, Opitz, Frei) относят случаи фибропении спорадические формы кровоточивости с понижением или отсутствием свертываемости крови, в основе к-рой лежит недостаточность фибриногена. Кровоточивость в этих случаях является симптомом нарушения фибринообразовательной функции печени. Франк (Frank) вводит термин П. (pseudo-haemophilia hepatica) для случаев кровоточивости, наблюдающейся при различных заболеваниях печени (острая желтая атрофия печени, отравление фосфором, хлороформом, болезнь Вейля). Другие авторы (Левит и Малкова, Wil-lebrand) относят к П. разные наследственные формы кровоточивости. Левит описывает случай мутации у человека, где кровоточивость из слизистых оболочек отмечается как доминантный признак в четырех поколениях; болеют как мужчины, так и женщины. Свертываемость крови, геморагический синдром (см. Верльгофова б-нь) отклонений от нормы не представляют. Виллебранд, дообследовав свой случай П., описанный им в'1926 г. как доминантный, сцепленный с полом признак, уже в 1933 г. называет его конституциональной тромбопатией. Лечение П. симптоматическое. Лит.: Л е в и т С, Геморагические диатезы, М., 1929; ПавловаО.,К вопросу о сущности псевдогемофилии и ее лечении, Тр. Ср.-Аз. ун-та, т. IX, № 8, 1928; В г е -с к о f f Е., Zur Kenntnis der Pseudohamophilie, Monatschr. t. Kinderheilk. B. XXYII1, p. 232—235, 1924; О р i t z H. u. F r e i M., tjber eine neue Form der Pseudohamophilie, Lehrb. f. Kinderheilkunde, B. XLIV, 1921, p. 374 — 389; WillebrandE., Hereditary pseudohaemophilia, Finska lak.-sallsk. handb.. B. LXVIII, p. 87—112, 1926.

Ангиогемофилия

Ангиогемофилия (rpeческое angeion — сосуд + гемофилия; синонимы: атромбоцитопеническая пурпура, болезнь Виллебранда, геморрагическая капилляропатия, конституционная тромбопатия, сосудистая псевдогемофилия, синдром Юргенса) — семейно-наследственная форма геморрагического диатеза, характеризующаяся резким удлинением времени кровотечения и пониженным содержанием антигемофилического глобулина А (фактор VIII) при нормальных показателях числа тромбоцитов, ретракции сгустка и свертываемости крови.

Просто песня

ФИТЦДЖЕРАЛЬДА (ФЛОЖАКА) ФАКТОР (син. кининоген с высокой молекулярной массой) — врожденный дефект кининогена с высокой молекулярной массой, наследуется по аутосомно-рецессивному типу; характеризуется нарушением контактной активации, отсутствием хемотаксической активности и снижением фибринолитической активности; диагностируется увеличением кефалинового времени свертывания плазмы и парциального тромбопластинового времени, нормализацией этого теста при добавлении нормальной плазмы.

Но ёпт, они в большинстве своём доминантные...
Возможно, подойдёт болезнь Виллебранда 3 типа - она аутосомно-рецессивная, редко встречается... Локализуется фактор, слава богу, в 12 хромосоме, на пол не завязано...

Болезнь Виллебранда

Болезнь Виллебранда — наследственное заболевание крови, характеризующееся возникновением эпизодических спонтанных кровотечений, которые схожи с кровотечениями при гемофилии. Заболевание наследуется по принципу аутосомного доминирования.

Причина кровотечений — нарушение свертываемости крови из-за недостаточной активности фактора Виллебранда. Распространенность болезни Виллебранда составляет 1 на 800—1000.

Синонимы

Ангиогемофилия; атромбопеническая пурпура; атромбоцитопеническая пурпура; геморрагическая капилляропатия; конституциональная тромбопатия, конституциональная тромбопатия фон Виллебранда-Юргенса; наследственная псевдогемофилия; синдром Юргенса; сосудистая гемофилия, псевдогемофилия.

Классификация

Различают три типа болезни Виллебранда.
1-й тип обусловлен частичным количественным дефицитом фактора Виллебранда. При этом мультимерная структура его сохранена. Имеется снижение прокоагулянтной активности фактора VIII, агрегации тромбоцитов, индуцированной ристоцетином, ристоцетинкофакторной активности, антигена фактора Виллебранда. Частота данной формы составляет от 75 % до 80 % всех случаев болезни Виллебранда. Наследование аутосомно-доминантное.
2-й тип обусловлен качественными изменениями фактора Виллебранда, связанными с нарушением формирования мультимеров и подразделяется на подтипы: 2A, 2B, 2M, 2N.
Фенотип подтипа 2A является результатом нарушения двух различных механизмов: дефекта синтеза высокомолекулярных мультимеров и повышения протеолиза фактора Виллебранда. При подтипе 2B отмечается повышенное сродство фактора Виллебранда к рецептору на мембране тромбоцитов гликопротеину Ib.
Подтип 2M характеризуется нарушением связи фактора Виллебранда с рецептором гликопротеином Ib на мембране тромбоцитов.
Подтип 2N характеризуется нормальным уровнем фактора Виллебранда и низкой прокоагулянтной активностью, что обусловлено нарушением связи фактора VIII и фактора Виллебранда.

Наследование болезни Виллебранда 2-го типа аутосомно-доминантное, за исключением подтипа 2N, где оно рецессивное. Частота встречаемости данных форм составляет от 5 % до 15 % всех случаев болезни Виллебранда.
3-й тип — наиболее тяжелая форма с полным дефицитом фактора Виллебранда. Эта форма характеризуется отсутствием фактора Виллебранда в плазме, тромбоцитах и сосудистой стенке. Уровень фактора VIII ниже 10 %. Наследование — аутосомно-рецессивное. Заболевание проявляется у гомозигот с одинаковыми дефектными аллелями или двойных гетерозигот с двумя различными дефектными аллелями. У пациентов с 3-м типом имеется вероятность появления аллоантител к фактору Виллебранда. Частота встречаемости заболевания 3-го типа болезни Виллебранда менее 5 %.

Кроме того, существует тромбоцитарный тип болезни Виллебранда, который обусловлен мутацией в гене тромбоцитарного рецептора гликопротеина Ib, вследствие которой повышается чувствительность данного рецептора к высокомолекулярным мультимерам фактора Виллебранда. Фенотип аналогичен подтипу 2B.
Приобретенный синдром Виллебранда определяется у пациентов с аутоиммунными, лимфопролиферативными заболеваниями, обусловлен появлением ингибитора против фактора Виллебранда, а также качественными аномалиями фактора VIII в связи с адсорбцией высокомолекулярных мультимеров патологическими белками.

Клиническая картина

Наиболее характерным и специфическим симптомом при болезни Виллебранда являются кровотечения из слизистых полости рта, носа, внутренних органов. Симптомы кровоточивости варьируют от умеренно выраженных до крайне тяжелых, протекают преимущественно по микроциркуляторному типу. У пациентов с резким дефицитом фактора VIII наблюдаются обильные и продолжительные кровотечения (носовые, десневые, маточные), также кровоизлияния в мышцы и суставы. Кроме того, могут возникать длительные кровотечения при травмах, удалении зубов, операциях.

В детском возрасте часто бывают кровотечения из слизистых оболочек полости рта, носовые кровотечения, синяки на коже. Более тяжелое течение геморрагического диатеза отмечается во время или вскоре после перенесенных инфекционных заболеваний. Наиболее вероятным пусковым механизмом кровотечения на фоне инфекции является нарушение проницаемости сосудов. Вследствие этого появляются самопроизвольные кровотечения диапедезного типа.

Гематомы — кровоизлияния в подкожную клетчатку и мышечные ткани наблюдаются преимущественно после травм у больных с тяжелыми формами заболевания.

При болезни Виллебранда геморрагический синдром проявляется не всегда, периоды обострения чередуются с периодами полного или почти полного отсутствия геморрагий. У некоторых пациентов болезнь Виллебранда может сочетаться с признаками мезенхимальной дисплазии: повышенной растяжимостью кожи, слабостью связок с повышенной подвижностью суставов, пролабированием створок клапанов сердца.

Аутосомный тип наследования обусловливает одинаковую частоту возникновения болезни Виллебранда у пациентов обоих полов. У женщин вследствие особенностей физиологического строения организма, связанных с репродуктивной функцией, наблюдается более частое проявление геморрагических симптомов. Около 65 % женщин с болезнью Виллебранда страдают меноррагиями. Рецидивирующие маточные кровотечения, продолжающиеся более 10 дней, сопровождаются постгеморрагической анемией.

Желудочно-кишечные кровотечения у пациентов с болезнью Виллебранда не являются преобладающей формой кровоточивости. Они могут быть вызваны приемом препаратов, влияющих на агрегацию тромбоцитов (ацетилсалициловая кислота и другие нестероидные противовоспалительные средства). Кроме того, источниками кровотечений являются латентные язвы желудка и двенадцатиперстной кишки, также эрозивные гастриты, геморроидальные узлы.

У пациентов с болезнью Виллебранда могут быть длительные кровотечения при операциях, у женщин — во время родов. Роды у женщин с болезнью Виллебранда связаны с риском возникновения значительной кровопотери. У большинства пациентов со среднетяжелой и легкими формами заболевания во время беременности уровень фактора VIII повышается в 2-3 раза и достигает нормальных значений, однако в послеродовом периоде возвращается к исходному уровню.

Гемартроз — наиболее редкое проявление болезни Виллебранда, характерное для заболевания 3-го типа. Острый гемартроз сопровождается болевым синдромом, обусловленным повышением внутрисуставного давления. Сустав увеличен в объеме, кожа над ним гиперемирована и горячая на ощупь. Если гемартроз возник после травмы, нужно исключить дополнительные повреждения (внутрисуставной перелом, отрыв мыщелка, ущемление тканей). Рецидивирующие гемартрозы вызывают хронический синовит. На стадии синовита синовиальная оболочка гипертрофируется и становится основным источником кровоизлияния в сустав. При остром синовите гемартрозы могут рецидивировать, несмотря на трансфузии фактора свертывания VIII, что обусловлено воспалительным процессом в синовиальной оболочке. При хроническом синовите болевой синдром может отсутствовать, поскольку разрушена капсула сустава.

В отличие от гемофилии при болезни Виллебранда дальнейшего прогрессирования патологического процесса и развития деформирующего остеоартроза, как правило, не наблюдается.

Кровоизлияния в головной и спинной мозг и их оболочки при болезни Виллебранда возникают в связи с травмой. В отдельных случаях причиной таких кровоизлияний может быть гипертонический криз или прием препаратов, значительно нарушающих гемостатическую функцию тромбоцитов (ацетилсалициловая кислота, бутадион и др.).

Учитывая аутосомно-доминантный тип наследования, генетический риск для потомства составляет 50 % независимо от пола плода.

Лечение

Лечение зависит от типа заболевания. Выделяют два основных способа. При первом используются препараты плазмы с высоким содержанием фактора Виллебранда или препараты фактора VIII. В легких случаях может быть достаточно одного введения, при тяжелых травмах и операциях препараты вводят дважды в сутки 2-3 дня. Второй подход к лечению применим для легких форм. Пациентам назначается десмопрессин. Существует опасность привыкания при использовании десмопрессина более 2-х суток.

Фактор Виллебранда

Фактор фон Виллебранда (фактор Виллебранда, англ. von Willebrand factor) — гликопротеин плазмы крови, играет важную роль в гемостазе. Фактор фон Виллебранда связывает субэндотелиальный коллагеновый матрикс и тромбоцитарный рецептор GPIb-IX-V и, таким образом, обеспечивает прикрепленине тромбоцитов к участку повреждённого сосуда. Кроме этого, фактор фон Виллебранда является носителем фактора свёртывания крови VIII, стабилизирует его структуру и доставляет к месту повреждения.

Фактор свёртывания крови VIII

Фактор свёртывания крови VIII (Антигемофильный глобулин) — белок ß—глобулин. Образует комплекс с фактором Виллебранда, который синтезируется в клетках эндотелия и печени. Играет важную роль в процессах свёртывания крови.

Схема свёртывания крови

При отсутствии данного фактора возникает гемофилия A[1].

Активируется по внешнему пути с участием тромбина и ионов Ca2+ путём отщепления от фактора Виллебранда. Его специфическая деятельность направлена на протеолиз фактора X и протекает при обязательном участии фактора IX. Следует отметить, что активация фактора X получила название теназной реакции[1].

Следует особо подчеркнуть возможность «альтернативных» путей для процессов коагуляции. Так фактор внешней системы VIIа и тканевой тромбопластин также могут активировать фактор внутренней системы IX. Поэтому при недостатке факторов VIII или IX наблюдаются более тяжёлые кровотечения, чем при дефиците факторов XI или XII: в последнем случае фактор IX может активироваться фактором VIIа. В свою очередь фактор VII может активироваться продуктами расщепления фактора XI и фактором IXа внутренней системы

Всё по данным Википедии.
Так вот... Если брать именно этот третий тип - наследование рецессивное, то есть, при одном здоровом родителе у детей клинических проявлений не будет, они могут быть носителями. Допустим - у Эркены этот рецессивный ген проявился, потому что, хотя его мать мутантного гена не имела, но и способности к блокировке мутантного гена не было тоже (ДНК всё же чужая). Грубо говоря - просто "окно", ни больного гена, ни здорового. Ну, и логично, что вероятность рождения у Эркены здоровых детей - 50%. При этом здоровые дети даже носителями не будут.
Уф.

@темы: В копилку задрота, Творчество

---

И как тут не иметь таких мыслей, если, в общем-то, куда ни бросишь взгляд, найдёшь что-то, напоминающее, что жить, в общем-то, незачем? В довершение - сны, напоминающие о слабости и обречённости. То есть, сами свойства моего характера таковы, что жить с ними не реальнее, чем с какой-то редкой болезненной мутацией. Нет, правда, это как незаращение кожи на каком-то участке, например, часть тела превращается в постоянную открытую рану.
Я очень робок в отношение новых знакомств, и мне крайне сложно самому отправляться на поиски новых людей. Чему весь предыдущий опыт только "в помощь". И ведь чёрт возьми, я пытался, в разное время разными способами, какие только были мне доступны, ну что ещё я мог сделать?
Я обладаю, по крайней мере в отношениях любовных, свойствами явно противоположными, чем у большинства "нормальных" людей. "Нормальные" люди проявляют интерес сразу, а со временем он у них слабеет и сходит на нет. По типу выжимания фрукта. А я тяжело, медленно сближаюсь, хотя, конечно, это правда, сразу строю кучу "воздушных замков". Но у меня привязанность становится сильнее с течением времени, я "прорастаю" в человека, хотя и раздажение на какие-то наши расхождения, причины для конфликтов копятся тоже. Я привязываюсь телесно, сентиментально привязываюсь к самым разным деталям нашей общей жизни, потом обрубить это всё становится задачей почти невыполнимой. То есть, я сижу и ненавижу себя и весь белый свет, потому что человеку уже на всё плевать, а я остаюсь уязвимый и как на ладони - издевайся не хочу. И что бы я ни сказал, и что бы ни сделал, под этим видно моё отношение, мою злость, мою слабость. Потому что такой вот кожи равнодушия, как у них, у меня никогда не будет. Как бы я хотел уметь сделать больно тем, кто считает настолько несерьёзной или заслуженной мою боль, но мне едва ли это по силам, то ли мозгов не хватит, то ли самообладания. То есть, конечно, нельзя вот просто взять и винить кого-то в том, что он меня не любит, наверное, я именно такой человек, который любви не заслуживает, потому что на мне, как в дурацких историях, просто табличка такая - "любить незачем, а презирать причина всегда есть".
При том я смотрю вокруг и понимаю, что "другие ещё хуже", то есть, меня не окружают сплошь примеры людей куда лучших, более красивых, приятных в общении, терпеливых, добрых, и так далее, все со своими недостатками, и при том что-то в жизни находят, и при том оказываются регулярно предпочтительнее меня.
Я какой-то совершенно неинтересный, в конце концов, всё то, что я делаю, я делаю только для себя, моё творчество, мои идеи не интересны никому, моя душа - тем более.

@темы: Я

---

Продолжение гл 5, всё в один пост не влезло

Название: Ключ Всех Дверей. Бракирийский след (рабочий вариант)
Автор; Ribbons Allmark
Бета: сам себе бета, как всегда)
Фэндом: Вавилон 5, с учётом "Затерянных сказаний" и "Крестового похода", как минимум.
Персонажи: Вадим Алварес, Дайенн, Вито Синкара, ушастая-клыкастая семейка и прочий унаследованный из "Следа Изначальных" наш укуренный, трепетно любимый фанон.
Рейтинг: тоже никакого пока
Жанры: Джен, Фантастика, детектив, пока как-то не знаю, что ещё...
Предупреждения: ОМП, ОЖП, авторский произвол, трава цветёт и колосиццо
Размер: макси

Гл. 5 Благословенная Лорка - первая часть, вторая половина завтра, поразмыслю ещё над фактором Виллебранда

– Да, как ни прискорбно, по-видимому, это всё, что нам здесь дано, - хлопнул ладонью по столу Эркена, - меня самого это расстраивает до бешенства, но я много раз поднимал разговор с жрецами, послушниками, охраной, жителями вокруг и просто прохожими, кажется, они готовы согласиться, что у похитителя были крылья или личный самолёт с возможностью мгновенного ухода в инвиз, но только не напрячь память и вспомнить хоть что-то необычное в этот день.
– Кажется, они готовы скорее забрать заявления, чем как-то помочь следствию, - простонала Дайенн, - Вито бы сюда… Вот действительно талант у человека – если он сумел издали повлиять на них, чтобы они нас пригласили… Что, на вокзал, за билетами? Ооох, ну почему же в этом городе общественного транспорта нет как такового? Я тактично намекала этому суетливому помощнику Синонтафера, что хорошо б было, если б он нас хотя бы своём экипаже отвёз, может быть, намекнуть нетактично? Или проще послать Вадима – у него ноги длиннее и бегали сегодня явно меньше…
По правде, лорканского аналога лошадей – огромных, свирепых на вид животных с оскаленными, усеянными шипами мордами, Дайенн неслабо побаивалась, поэтому вариант Вадима показался ей предпочтительным.
– Надеюсь, мне, хоть я и женщина, билет без разрешения отца продадут? Боюсь, пока мой отец с Минбара перешлёт такое разрешение, Альтака примчится сюда лично, и после этого они начнут разрешать всем и всё.
– Хорошо бы, - рассмеялся Эркена.
Они вышли во внешний двор, где сейчас толпились, вполголоса переговариваясь о чём-то своём, сугубо профессиональном, молодые жрецы и послушники. На иноземцев они поглядывали тишком, искоса, но с явным любопытством, наверняка греховным донельзя. Дайенн поняла, что некоторые говорят определённо о ней, кажется, строят догадки, жена ли она этому мужчине, который рядом с ней, и сестра ли второму, которого тоже с ней видели, или же всё наоборот.
День на Лорке длинный, но он наконец клонился к закату. На улицах нарастал шум – жители спешили с полей и из мастерских в свои дома. Но в какой-то момент характер шума изменился, стал каким-то более настойчивым и тревожным, жреческая тусовка двинула в сторону ворот – поглазеть, что происходит, Дайенн потащила Эркену туда же, со смутной, непонятно откуда взявшейся мыслью, что это Вадим попал в какую-то переделку.
Вадим успел отойти от ворот храма всего на несколько шагов, когда его внимание привлекло пёстрое сборище на другой стороне улицы, издающее шум и крики, явственно внушающие тревогу, чтобы не сказать – страх.
– Что там происходит? – спросил он у налетевшего на него мальчишки на лорканском, готовясь услышать, что староверы снова сцепились с реформаторами и готовы перейти от словесных прений к кулачному бою, если не к стрельбе.
– Блудницу тащат! – возбуждённо подпрыгнул мальчишка и помчался к сборищу.
– Какую блудницу? Куда тащат?
– Э, вам, иномирцам, всё в диковинку, - остановившийся рядом с Вадимом старик, судя по всему, торговец, земной знал неплохо, хотя акцент имел чудовищный, - а здесь таким не удивишь… Хотя, здесь-то ещё ладно, Лехеннаорте город добрый, вот в Майханальева или… О, да не врут мне мои старческие глаза? Это ж дочка Симунарьота, ну, следовало ожидать однажды… В недобрый час её отец отлучился… Жаль старика, одна дочь-то…
Дослушивать Вадим не стал.
Девушка, выворачиваясь из снова норовящих схватить её рук, прижималась к стене дома, закрываясь от сыплющихся на неё ударов тоненьким листом пластика, оторванным, видимо, от солнцезащитного навеса на входе или перегородки между уличными лотками, и плакала в голос. Импровизированный щит был покрыт обильной сетью трещин и под очередным ботинком просто осыпался мелкими осколками, но на пути обрадовано ринувшихся на добычу хищников, среди которых было несколько, судя по одеяниям, младших жрецов, возник Вадим с отломленной тут же деревянной опорой от навеса.
– Прекратите! Вы что, озверели? Что она вам сделала? Прекратить, пока я не достал бластер! Да позовите переводчика, кто-нибудь!
В раздавшемся в ответ гвалте Вадим не сумел разобрать отчётливо ничего – всё-таки Аминтанир Виргинию, а Виргиния потом его учили высоколитературному жреческому лексикону, а не тому, что обычно звучит здесь, но понял так, что энтузиасты предлагают убить заодно и его, и идея была встречена горячим одобрением.
Первые атаки Вадим отбил, но один против толпы даже с лучшей физической подготовкой, какая возможна у полицейского, однозначно не жилец. Пятясь и продолжая закрывать девушку собой, он втолкнул её за ближайшую приоткрытую дверь, нырнул за неё сам и придвинул к двери ближайший тяжёлый, похожий на огромный сейф шкаф. Хотя бы сколько-то времени они выиграли, высадить дверь, утяжелённую этой громадиной, они успеют не скоро, окна здесь маленькие – взрослому человеку не пролезть, но всё же надо срочно что-то думать.
– Что случилось? Кто они такие? Что им от тебя надо?
Девушка продолжала рыдать, обняв себя за худенькие плечи, с которых почти сползло изорванное и грязное платье, и так и не могла вымолвить ни одного связного слова, хотя видно было, пыталась. Вадим понимал, у девушки истерика, он знал, что в таких случаях помогает пощёчина или обливание водой, но ударить женщину он был неспособен даже в критической ситуации, значит, нужно искать воду…
Похоже, они забежали в какой-то магазин. Из-за прилавка выглянул прятавшийся там сухонький глазастый старичок.
– Уходите, прошу вас! Разве я вам что-то сделал, что вы хотите навлечь на меня беду?
– Что ж, хотя бы земной вы знаете… Может быть, объясните, что это такое вот сейчас происходит?
– Чужеземец, ты бы не вмешивался не в свои дела – меньше беды тебе и мне. Ты не у себя дома, ты на Старой Лорке, здесь другие законы.
– Такие законы – женщин бить?
– Иногда и бить. Девушка сама виновата, что не пошла с ними добровольно.
– Не пошла – куда?
Старичок оглянулся за дверь – толпа, позыбавшись какое-то время и не добившись результата, во всяком случае, притихла, если не начала расходиться.
– Девушка из плохой семьи, она давно на дурном счету. Рано или поздно, это произошло бы. Поймите, может быть, девушка она и хорошая, может быть, дурного и не хотела, но люди здесь такие… Чужак, к чему тебе неприятности? Ты нарушаешь закон чужого мира, ты преступление совершаешь, никто тебя не поддержит. Вытолкни её к ним, может быть, о тебе они и забудут.
Терпение Вадима лопнуло. Ему просто икнулось делом полугодовой давности, мерзкой тварью напротив него, гордившейся количеством убитых «грешниц» - пусть им, тем женщинам, он ничем уже помочь не мог, ни одним из тех пинков, которыми он наградил скулящую у его ног тварь, его ярость тогда становилась сильнее от бессилия, но сейчас он – поможет, чего бы ему это ни стоило. Он схватил старика за шиворот и впечатал в шкаф позади него, жалобно звякнули какие-то склянки.
– У вас здесь все мужчины такие? И за что хоть одна женщина вас любит? По-вашему, я позволю убить женщину у меня на глазах? Да, здесь, для вас, полиция Альянса ничего не значит, но я не могу быть полицейским в одном месте и не быть в другом!
– Да зачем же убить, зачем убить! – по глазам старика явственно видно было, что про себя он читает предсмертную молитву, - ей всего-то нужно было пойти с ними добровольно к Колодцу.
– Какому ещё Колодцу? И почему? – Вадим отпустил старика, в меру бережно швырнув на случившийся рядом стул, понюхал содержимое стоящего на столе кувшина и, придя к заключению, что это вода, выплеснул его на всхлипывающую девушку. На улице как будто было тихо. Ну, не то, чтоб совсем тихо, но ломать или поджигать дверь, кажется, никто не спешил. Старик какое-то время молчал, выравнивая дыхание и затравленно глядя на Вадима, потом глотнул из стоявшей на полке в столе тёмной бутыли и, кажется, хотя бы немного успокоился. Немного успокоилась и девушка, рыдания сменились тихими всхлипами.
– Я слушаю.
– Девушка – Симунарьенне, дочь Симунарьота. Вам, чужакам, это мало что скажет, а у нас все знают – это семья грешников. Симунарьот отказался от жреческого сана, чтобы жениться не на той женщине, теперь он работает простым водителем. У Симунарьенне было трое старших братьев, все они умерли детьми. Скажите, разве это не знак немилости Наисветлейшего?
– По-моему, это знак плохого медицинского обслуживания.
– Теперь болеет её мать… Говорят, она держится новой, еретической веры. Да и отца подозревают в ереси, он читал много иномирных книг, выучил дочь грамоте и даже вашему языку. Разве, получив такое воспитание, она могла вырасти порядочной? Конечно, её и винить нельзя, бедную… А теперь оказалось, что дома, через компьютер отца, она общалась с молодым человеком с земли еретиков!
– И? это преступление?
– Самый что ни на есть блуд!
– Блуд через компьютер, простите? Молодой человек в другом городе, они даже не общались лично, и это повод для обвинения?
– Она показала своё лицо чужому мужчине! Она беседовала с ним без присутствия отца – кто знает, о чём они могли говорить! Да впрочем, сам факт…
– Простите, а как же об этом узнали, если даже отца при этом не было?
– Сосед видел это через окно! Да уж само то, что она смела входить в мужскую комнату, где есть окна…
– То есть, подглядывание за чужим домом у вас – не грех, а общение по сети – грех?
– Она выходила одна на улицу! И говорят, она разговаривала с чужеземцем… не с вами ли?
– Опять кто-то шпионил? Хорошая вы нация…
– Девушка была неосторожна, потому и пострадала. По закону, теперь её нужно отвести и спустить в Колодец Чистоты, там она должна пробыть три дня…
– Что за колодец?
– Их много по всей Лорке, - всхлипнув, тихо отозвалась девушка, - они не для воды… То есть, вода, которая в них – не вода… Они очень глубокие, это подземные воды, проходят через пласты древних отложений… чего-то… вода становится едкой щелочью. Её там обычно почти нет, только раз в трое суток она поднимается на человеческий рост ненадолго, когда на час, когда на пять минут, по-разному… Говорят, Наисветлейший специально устроил так… Если, как меня, обвиняют в не самом тяжком грехе, то спускают в колодец, а через трое суток достанут… Выжить можно, почти все выживают… Только всю кожу сожжёт, но это называют благом, чтобы красивым лицом больше не соблазнять…
Вадим от души треснул ни в чём не повинный стол.
– Отличная традиция. Гуманная, не поспоришь. Не побивание камнями, не сожжение на костре, всё нормально. Просто в лучшем случае изуродуем красивую молодую девушку, а в худшем – ну, захлебнётся щёлочью, умрёт в страшных муках, сойдут с ума от горя родители – всё Наисветлейшему радость! Скажите, это у вас природный садизм, или вы его любовно пестуете в себе особыми упражнениями?
– Не говори о том, чего тебе не понять, чужак. У твоего мира другие законы, другой уклад, а мы здесь боремся за свой. Люди наши не злы. Они обозлены. Всё после этого раскола, после вражды, которая возникла в едином когда-то народе, разделила его надвое. Еретики попрали святыни, изгнали Учителей, предались иному богу, хоть и говорят, что прежнему – но ведь они не делают того, что он нам раз и навсегда велел! Приверженцам истинной веры необходимо знать, что они и здесь, в наполовину не их городе, имеют право отстаивать свои законы и вершить дела по обычаям. Хотя бы иногда, им это необходимо. Их меньше, старая вера сейчас держится лишь в четырёх регионах, и древнейшими святынями, которые находятся в этом городе, приходится делиться с еретиками! Это ли не унижение? Не было бы зла, если б не было раскола. Не было б поисков грешников, если б не было стольких соблазнившихся.
– То есть, девушку просто решили принести в жертву больному самолюбию? Это они в лице слабой беззащитной девушки мстят всему остальному народу, который оказался сильнее и, как они считают, загнал их в резервацию?
– Её отец сам виноват, что не воспитал её по обычаям! И она сама виновата, что выходила из дома и разговаривала с чужими – сама искала источник скверны. Порядочная девушка в такую ситуацию бы не попала…
– Вы действительно в это верите?
– А если совершил проступок – нужно нести наказание. Будет другим наука. Не горожане приговорили эту девушку, еретики приговорили, не стоило начинать то, что они начали. Одно дело – допускать чужаков в наш мир, но продолжать воспитывать наших детей, как заповедано, учить их, что хорошо, что плохо, и совсем другое – позволять чужакам учить наших детей. И ты – ты тоже её приговорил. И своим заступничеством ещё вернее приговорил.
– Так, слушай, имитация мужчины…
Беседу прервал требовательный, размеренный стук в дверь. Вздрогнул даже Вадим – это отличалось от бестолковых и яростных попыток штурма, в этом стуке слышалось что-то очень серьёзное и основательное.
– Подойди, спроси, кто там. И не болтай лишнего. Вообще-то, ваш язык я худо-бедно понимаю. Попытаешься впустить без разрешения… впрочем, не попытаешься – тебе этот шкаф не сдвинуть и под страхом смерти.
– Вы хотите, чтоб они сожгли мой магазин, убили меня, опозорили мою семью?
– Давай, иди, клоун.
«Возможно, я живым отсюда не выберусь… Но дёшево не дамся. Невелика честь – давать отпор преступникам только тогда, когда это разрешено… Всё одно, мне ни Элайю, ни Джонса так и не забудут, кашу маслом не испортишь…».
Старик повернулся с округлившимися глазами.
– Там сам Просвещённый Учитель Эйонолладир! И Старший Жрец Эйонтасеннар, его сын! Нельзя не открыть, выше власти нет!
– Выше власть Наисветлейшего, или я ошибаюсь? – усмехнулся Вадим, снимая с предохранителя бластер, - ладно, ты откроешь… То есть, сейчас я помогу тебе отодвинуть шкаф, они подождут ещё пять минут и зайдут по одному. Этот самый Учитель, его сын и ещё кто-нибудь третий, не более. Предупреди, если попытаются ломануться толпой или ещё что-то такое учудить – я открываю огонь. Бластер у меня заряжен на полную, если хотят стать мучениками во имя истинной веры прямо сейчас – то пусть, конечно, рискнут.
Старший Жрец Эйонтасеннар, высокий, как каланча (чтобы пройти в не заниженную, в общем-то, дверь, ему пришлось пригнуться) был на лицо холоден и мрачен, как могильная плита. Его светлые, льдистые глаза скользнули по помещению, выискивая, видимо, преступницу, но преступница пряталась за спиной Вадима, и вперить свой горящий холодным праведным гневом взор пришлось в него. На Вадима, правда, взор не действовал – может быть, потому, что Вадим не был лорканцем, может быть, потому, что вины никакой за собой не признавал. Следующий вторым Просветлённый Учитель, опирающийся на посох, и вовсе ни трепета, ни благоговения не внушал – был он столь стар и дряхл, что зримо угрожал рассыпаться не ровен час, а рассеянно блуждающий взгляд и беззвучно шамкающий рот наводили на мысли о старческом маразме.
«Тяжело оно – быть пожизненным-то авторитетом… я б сказал даже – издевательство над старостью. Дали б уже спокойно уйти на пенсию, а нет же – приходится утруждать старческие ноги и пытаться придавать себе величественный и благообразный вид, когда на это сил уже нет…».
А третьим парламентёром… вошла Дайенн. Оставалось только гадать, какой силы духа ей там, снаружи, стоило добиться такой высокой чести. Может быть, убедила, что ей, как коллеге и лучше всех знающей язык, удастся уговорить ненормального чужака сдаться.
– Алварес, ты как, совсем спятил или ещё надежда есть? – прошипела она, - ты что творишь? Ты хочешь, чтобы прямо здесь и сейчас, из-за тебя, вспыхнула гражданская война?
– Спокойно, Дайенн, - Вадим улыбался и выглядел как будто совершенно спокойным, даже расслабленным, рука с бластером покоилась на коленях, но Дайенн слишком хорошо знала своего напарника, чтобы верить этому обманчивому спокойствию, - как я понимаю, если никто всё же не стал поджигать магазин и творить прочий самосуд, значит, сообразили, что убийство гражданина другого мира может обернуться им не только славой, но и проблемами?
– Вадим, ты вот что, намеренно нарываешься на неприятности, и чем больше, тем лучше? Тебе тех, что были, мало?
Старший Жрец поднял руку, показывая, что сейчас будет говорить, и следует внимать в тишине и почтении.
– Мы прощаем чужака, не знающего наших законов и выросшего с почтением к другим законам. Если он сейчас уйдёт – никто не станет его преследовать и предъявлять претензии его миру.
– Ага, значит, я прав. Нет, дорогие мои, я не уйду. И как, интересно, вы собираетесь пожаловаться на меня, если сами гордитесь тем, что порвали связь с внешним миром? Возможность у вас, конечно, есть – компьютеры у старшего жречества имеются… но гордость же не позволит! Неет, я останусь. Пока не получу гарантию, что с этой девушкой не случится ничего дурного, а если она и её семья вам так неприятны – то, лучше всего, содействия их переселению за пределы вашей благословенной земли. Если уж, как тут мне сказали, она пострадала из-за меня – то это, если угодно, мой долг.
– Алварес! Ты надеешься противостоять всему городу, всему региону, или всему миру?
– А ты б на моём месте не стала, Дайенн?
Старший Жрец о чём-то вполголоса посовещался с отцом. Столпившиеся в дверях, но не смеющие шагнуть внутрь горожане возбуждённо загудели, предвкушая кровь. Жрец обернулся на них, и гомон враз стих, словно выключили звук.
– Девушка совершила преступление. И чужак совершил преступление. Но и наши соотечественники совершили нарушение, решив судить преступницу сами, без суда верховного жречества города, как подобает делать.
Из дверей заголосили что-то в ключе, что всегда за такое преступление следует именно такое наказание, веками так делалось и сейчас так должно быть, тут и думать нечего. Жрец снова зыркнул, голоса снова смолкли.
– Как бы ни был очевиден этот случай для вас, не подобает брать на себя функции, которые Наисветлейший возложил на своих верховных жрецов. Этим вы порочите нашу веру и порочите Учителей, которые призваны блюсти закон и порядок. Любое преступление, великое или малое, простое или сложное, должно быть расследовано Просветлёнными, которым разумение даёт Наисветлейший, над любым преступником должен состояться справедливый суд, чтобы каждый, кто услышит, мог извлечь для себя урок.
«Ого как… Так послушаешь – общество потенциального благоденствия, да вот беда, чуть отвернётся пастух – овцы глотки друг другу перегрызают… Это они перед нами этот фарс разыгрывают, или я чего-то ещё не понимаю?».
– Сейчас вечер, а суд не может проводиться ночью, когда око Наисветлейшего не взирает на нас. Суд состоится завтра, после Полуденного Моления. Эту ночь девушка проведёт в одной из Внешних Комнат…
Кроме того, что на Лорке нет полиции, на Лорке так же нет тюрем. Незачем – тюремное заключение как мера наказания не имеет места быть. За тяжкие преступления – казнь, за не тяжкие – телесные наказания, исправительные работы, штрафы, какие-нибудь сложные формы общественного порицания, в общем, спектр велик, но лишение свободы – не предусматривалось. И то верно, какое лишение свободы, если здесь не знают, что она такое. А для временного содержания преступников использовались специальные комнаты во внешней стене храмового двора.
– А чужеземец…
– А чужеземец – тоже.
Жрец Эонтасеннар изобразил непонимание – получилось это у его в общем невыразительного, безэмоционального лица не слишком убедительно.
– К чему? Мы не собираемся судить чужеземцев по тем же законам и наказывать той же мерой, что своих. Тот, кто не родился среди богоизбранного народа, не обязан…
– А это не обязанность, это право, привилегия и требование. Вы ещё не поняли? Я её не оставлю. Как вы правильно заметили, я не знаю ваших законов, по крайней мере, досконально. Откуда я знаю, может быть, ваши законы допускают тихо удавить её в этой вашей Комнате, а потом сказать, что оно само как-то? Нет уж, если вы заговорили о справедливом суде, я хочу справедливый суд увидеть, от начала до конца.
Дайенн зримо искала баланс между собственной взрывной дилгарской натурой и тем, что требовало от неё минбарское воспитание – слов ей не хватало. Во всяком случае, приличных.
– Вадим, ты, кажется, не понимаешь…
Вадим усмехнулся. Пожалуй, даже спокойнее Дайенн будет думать, что он не понимает. Спятил, перепил, просто заигрался в героя. Гораздо лучше, чем знать, что всё как раз понимает – но делает именно так. Он знал, что в словах старика – хозяина магазина – зерно правды есть, и совсем не маленькое. Что дело это и правда имеет для горожан Лехеннаорте значение именно политическое – мерзкое, проклятое слово, а без него никак. Что им, «чистым верующим», здесь, на «общей» территории, волей-неволей приходится жить и вести себя с оглядкой на находящихся здесь же «еретиков», подчиняться, хотя бы частично, их требованиям, уйти, оставив город полностью под контролем «еретиков» они не могут – а как же святыни, храмовые комплексы с собой не увезёшь, а поднять открытый мятеж не могут тоже – перевес в военной силе слишком не на их стороне. Злость копится и просто необходимо на ком-то её сорвать. Девушка, нагрешившая ещё много лет назад тем, что родилась у родителей, презревших условности ради того, чтоб быть вместе – идеальная кандидатура. Семья отца едва ли за неё вступится – по-видимому, им не хочется лишний раз вспоминать, что Симунарьот им родственник, семья матери, раз уж она была «не той женщиной» для Симунарьота, тоже не захочет высовываться, жениха у девушки нет – кто ж в здравом уме к ней посватается, достойных, что ли, девушек нет. И можно полагать, не вмешайся он – жрецы не поспешили бы со своим напоминанием о порядках, законности и недопустимости самосуда, предоставили толпе как-нибудь самим справиться, пусть выпустят пар и получат повод гордиться собой как защитниками веры и устоев. На то, что вмешался бы кто-то из «еретической» части общественности, надежды мало – может быть, первым побуждением и было бы… Но по соображению, что формально семья относится к староверам, что наиболее психованным из них только повод дай завопить, что их притесняют, вмешиваются в их дела, и призвать к погрому домов «еретиков» и «умеренных» до кучи – решат, что из-за одной живой души ломать копья не стоит. Гарнизон, положим, город отстоит, жаждущие подвигов во имя веры получат сообразно рангу и заслугам – но крови прольётся много, а надо ли это?
Но и двое в поле не более воин, чем один, жреческой верхушке, конечно, скандала совершенно не хочется, но с другой стороны – а чем они рискуют? Они знают, что «еретики» эскалации конфликта не хотят. И знают, надо полагать, что Альянс не вмешается тоже – здесь девять из десяти Просветлённых Учителей, это люди образованные, в том числе в вопросах внешней политики. Как ни крути, честность требует признать, что гражданин Советской Филанеи Вадим Алварес нарвался сам, осознанно и добровольно, и никто за его собственную глупость не обязан выписывать санкции Лорке VII, тем более что большая часть Лорки VII этих санкций и не заслужила, а меньшей части, ввиду своих сепаратистских настроений, они до лампочки. В любом случае, официальный протест по поводу убийства офицера Алвареса и «преступницы» Симунарьенне этим самым Алваресу и Симунарьенне посмертно уже ничем не поможет.
– Я хотел бы, чтобы вы поняли – я не настолько плохо знаю ваши законы, как вы можете подумать. Я хотел бы выступить в защиту этой девушки и попытаться опровергнуть слова её обвинителей. Если есть свидетели обвинения – должны быть и свидетели защиты, если есть обвинитель – должен быть и адвокат. Это не противоречит вашим законам. Не прописывается прямым текстом, но и не противоречит.
– А мы должны в суде слушать свидетельства неверующего чужака? – крикнул кто-то от дверей. На сей раз жрец его не прервал – видимо, эти слова были к месту.
– Разве в вашем священном писании не сказано, что и камни свидетельствуют о величии Наисветлейшего? Если камням доверяется такое важное дело, то тем более иноземец может свидетельствовать в деле одной девушки.
– А что будет, если ты нас не убедишь? Если Симунарьенне всё же будет признана виновной? Тогда ты отступишься и позволишь правосудию вершиться как должно, признаешь, что твоё вмешательство было ошибочным? Ты должен помнить, единый закон всех наших миров запрещает вмешиваться во внутренние дела и нарушать внутренние законы!
«Интересное дело, это они от меня прямо здесь и сейчас публичного покаяния уже ждут?».
– Нет, не отступлюсь. Если будет доказано, что состав преступления в действиях Симунарьенне всё же есть, я буду настаивать, что в грех она впала не по умыслу, а невольно…
– Ты собираешься взять её вину на себя?
– Это естественно, ведь я мужчина. Разве вы сами не говорите, что женщина – существо слабое, увлекающееся и не имеющее полноценного разума, и лишь мужчина способен в полной мере нести ответ за свои действия?
Видимо, рассудив, что дальнейшее представление на публику, которой собралось уже прилично, нецелесообразно, Просветлённый Учитель и его сын, снова коротко посовещавшись, дали знак уводить обоих.

@темы: Вавилон-5 и другие древние легенды, Творчество

---

Диалог, недалее как вчера... Дарленн, слыша нашу с Морганом прокурочную беседу:
- Что у вас там Вадим опять?
Отвечаю:
- Вадим на Лорке.
Вижу, что лицо Дарленн приобретает какое-то совсем уж охуевшее выражение, поясняю:
- Лорка VII, планета из канона "Крестового похода".
- Ааа... А то я думаю - откуда Лорка во вселенной "Вавилона 5"...

Название: Ключ Всех Дверей. Бракирийский след (рабочий вариант)
Автор; Ribbons Allmark
Бета: сам себе бета, как всегда)
Фэндом: Вавилон 5, с учётом "Затерянных сказаний" и "Крестового похода", как минимум.
Персонажи: Вадим Алварес, Дайенн, Вито Синкара, ушастая-клыкастая семейка и прочий унаследованный из "Следа Изначальных" наш укуренный, трепетно любимый фанон.
Рейтинг: тоже никакого пока
Жанры: Джен, Фантастика, детектив, пока как-то не знаю, что ещё...
Предупреждения: ОМП, ОЖП, авторский произвол, трава цветёт и колосиццо
Размер: таки всё же макси. Душа просит полёта.

Гл. 5 Благословенная Лорка - первая часть, вторая половина завтра, поразмыслю ещё над фактором Виллебранда

Горы с горами у праведной лестницы сходятся,
Ветры с ветрами – паломники-старцы Руси.
Имя Оранты у всех на устах, Богородица,
Наша заступница здесь и на небеси,
Спаси нас, спаси.
Ясно, светло разливается песнь величальная
Дети, о ангелы, в хоре престольном стоят.
Славься всевышняя сила любви изначальная,
Славься, Оранта и твой удивительный град.
Киев – не просто столица,
Киев – священный престол.
Правят небесные птицы
Животворящим крестом.
Город стоит над вратами,
Город у солнечных врат.
Дни золотыми огнями
В Киеве животворят.
Мчится стремительно в небо ладья белостенная,
Киев – строитель и вся святорусская навь.
Благословенная житница, благословенная,
Правь, богородица, вече спасительным, правь.
Киев – не просто столица,
Киев – священный престол.
Правят небесные птицы
Животворящим крестом.
Город стоит над вратами,
Город у солнечных врат.
Дни золотыми огнями
В Киеве животворят.
Олег Атаманов

– Ну, как там было, на Лорке?
Этого вопроса по их возвращении в отделении только ленивый не задал. Вадима это, честно говоря, даже немного злило.
– Ну да, сложно найти более подходящего человека, чтобы спросить, понравилась ли ему Лорка с её до сих пор сильными религиозными пережитками, - усмехнулся Г’Тор, как обычно заскочивший проведать коллег – он как раз сам вернулся из рейда, и обмен новостями предстоял долгий.
– Дело не в религии как таковой, - процедил Вадим, - есть религия, а есть тупость. Хорошо над этим смеяться, когда ты турист, а не едешь по служебной надобности.
Это был тот редкий случай, когда Дайенн, если уж честно, была с ним согласна. В первую очередь хотя бы, её обескуражило то, что предстоящие проблемы со жречеством им преподнесли в последний момент, неприятным сюрпризом.
Полиции как таковой на Лорке не было. Об этом Вадим и Дайенн уже знали – от Элентеленне и Илкойненаса. И наверное, в обществе, которое в течение пяти столетий жило по патриархальному родоплеменному укладу с абсолютным авторитетом жречества и невозможностью, по выражению Г’Тора, для рядового гражданина ни вздохнуть, ни чихнуть без оглядки на священные писания и благословение наставников, иначе и быть не могло. Не было гражданско-правового и уголовного кодексов – были заповеди Наисветлейшего и приказы Просветлённых Учителей, не было и полиции. Была охрана у важных административных и культовых объектов, была личная охрана у богатых и влиятельных лиц, были патрульные дружины – но этих последних было мало, только в крупных городах, они совершали обходы улиц два раза в ночь и один раз в день, имели полномочия задерживать правонарушителей, но на этом их полномочия и заканчивались. Дознание, судебная и исполнительная власть целиком принадлежали жречеству, гражданина, уличённого в преступлении, судили и наказывали в соответствии с двумя источниками, регламентирующими всю жизнь на Лорке – Драгоценным Кладезем, главной священной книгой лорканцев, где был отражён весь свод вероучения, и Свитками – летописями, где записывались, в том числе, все судебные дела. Как судили пятьсот лет назад – так судили и в 23 веке. Некоторые изменения начали происходить только в последние двадцать три года – с тех пор, как на Лорке, можно сказать, произошёл церковный раскол. Большая часть общества, нашедшая в себе честность сознаться, что устала от традиционного закоснелого уклада, поддержала реформу пророков Таувиллара и Савалтали, но полного единодушия и бескровных революций, разумеется, не бывает.
– Наше общество, вы должны понимать, очень отличается от вашего, - читал лекцию лейтенант Хеннеастан, вёзший их от космопорта к городу Раиммоасте, откуда они уже должны были пересесть до конечного пункта.
– От какого, простите, из наших? – улыбнулась Дайенн, - здесь представители трёх разных обществ, и поверьте…
– Я знаю, что минбарцы, среди которых выросли вы, уважаемая госпожа Дайенн, всегда уважительно относились к чужим религиозным воззрениям, и я знаю, что филанейское общество, к которому принадлежит господин Алварес – это общество, подчинённое идеологии так же, как наше, только идеология эта не религиозная, - Вадим на этих словах возмущённо фыркнул, - и я знаю, что бракири, представителем которых является господин Эркена, всё то время, что наши миры знают друг о друге, уважали наши границы и не вмешивались в наше самоопределение… но понимаете, не для всех и не для всего это аргумент. Когда пророки Таувиллар и Савалтали вернулись в наш мир и выступили со своим откровением о необходимости реформ, их поддержало большинство… но не все. Так бывает всегда, вы должны понимать. Прошло ещё слишком мало времени, чтобы новое учение было принято повсеместно, чтобы сторонники прежней доктрины ассимилировались со сторонниками новой, если можно так выражаться… Примерно 20% нашего общества – под предводительством девяти из десяти Учительских Семей – отделились, образовав отдельное государство… Это скверно, но мы не можем совершать насилия в отношении их, достаточно того, что они отделились и прекратили свои акции…
– Терроризм? – вздрогнул Вадим.
– Прошу вас, ведь это наши внутренние проблемы. Они отказались от всяких контактов с иными мирами, на подконтрольной им территории и нет космодрома, поэтому вас это точно никогда не коснётся, и они сократили до минимума контакты с нами, поэтому и нам от них практически нет вреда. Со временем, мы надеемся, наше общество снова станет единым, а пока мы должны проявлять терпение. Но в данном случае печально то, что интересующий нас объект, где было совершено хищение, находится на смешанной территории.
– Смешанной? Это как?
– В этом регионе находится слишком много храмов, памятников, хранилищ и других объектов, важных для обеих сторон. Ни одна бы не уступила. Чтобы прекратить конфликт, мы заключили перемирие, поделили влияние. Но сами понимаете, как это шатко.
– Политика, - рыкнул Вадим, - отлично… Этого нам для счастья не хватало…
– Пусть наши с ними позиции различаются, но и они, и мы признаём, что это угроза, требующая принятия срочных мер. Но если в общем мы достигли взаимопонимания, то в деталях…
Дайенн чувствовала, что эти «детали» ещё отравят им жизнь, и как в воду глядела. Высокий худощавый жрец в одеянии из ткани такой плотной и жёсткой, что казалась отлитой из металла, выслушал их, благосклонно улыбался, а потом заявил, что доступа на место преступления он им не даст.
– Вы не нашей веры. Мы не можем позволить подобного осквернения нашей святыни.
– Прошу прощения, - первой дар речи снова обрела Дайенн, - но как же вы хотите, чтобы мы расследовали преступление, если сами чините нам в этом препоны? Мы ведь не ясновидящие.
– Мы предоставим вам все материалы – записи осмотра места происшествия, списки пропавшего. Но мы не можем допустить вас в хранилище, это святое место для нашего народа, народ не потерпит такого святотатства – позволить вступить под священные своды тому, кто не чтит имени Наисветлейшего и не исполняет его законов.
– Поверьте, мы не причиним никакого ущерба, не нарушим никаких правил, - продолжала увещевать Дайенн, - мы просто сделаем свою работу, ничего более. Если вы проинструктируете нас, как нужно себя вести – разговаривать только шёпотом, например, или снять обувь на входе…
– Дело не в том, что вы сделаете или не сделаете. Вы иноверцы, вы греховны по определению.
– Зачем вы тогда нас позвали? – взорвался Вадим, - раз такие чистые – вот сами бы и расследовали, и искали преступника и похищенные у вас предметы вашей невнятной гордости!
Жрец тяжко вздохнул.
– Поймите, лично я против вас ничего не имею, но мне дорого моё место и ещё дороже моя жизнь. Я отношусь к так называемым «умеренным», но среди староверов есть и куда более радикальные, и им совершенно точно не понравится, если я допущу вас туда. Мне не хотелось бы, чтобы на моей совести были новые теракты и вооружённые стычки. Я сумел убедить их, что своими силами нам с этим не справиться, что угроза пришла из иных миров, в иные миры унесла похищенное – значит, из иных миров должна придти и помощь, на это моего авторитета хватило. В общем-то, эта идея нашла отклик в сердцах многих «умеренных», потому что если считать, что это сделал кто-то из местных… страшно даже подумать, что тогда будет, стороны начнут обвинять друг друга и недалеко до новой гражданской войны. Я взял на себя смелость заявить, что преступник, определённо, не мог быть лорканцем, хотя оснований для такого заявления, кроме просьб друзей ваших друзей, у меня нет. Но не просите меня о большем.
В следующие час-полтора Дайенн и Вадим имели возможность убедиться, что даром красноречия Джани Эркену природа не обидела. Пригласив ещё двоих храмовых служителей – судя по их хмурым лицам, куда менее «умеренных», чем первый – он убедил их, что святилище и так подверглось поруганию ввиду проникновения чужака-вора, и их визит ничего существенного не добавит, и выторговал возможность спокойно выполнить свою задачу для себя (лорканцы хоть и считали бракири глубоко грешными, «плотскими» и «продажными», всё же питали к ним некое формальное уважение) и Дайенн (стереотип о минбарцах как о расе, которая молится всё то время, когда не воюет и не спит, сыграл свою роль). Вадиму, как представителю безбожной Филанеи, в посещении всё же было отказано, и он отправился в Судейский Дом, где хранились уже собранные материалы по делу – было их, разумеется, немного, так что ознакомление обещало не занять много времени, дальнейшее ожидание коллег жрец Синонтафер любезно предложил скоротать в его доме.
– Сложные ребята, - вздохнула Дайенн, покорно оборачивая голову широкой тёмной лентой, испещренной золотистой вышивкой – священными письменами. Лента была нестерпимо колючей, лоб чесался жутко, но это было не самым страшным. Строго говоря, женщинам в священные места такого ранга доступ вообще был запрещён, поэтому ей, как существу глупому и порочному по определению, предстояло пройти ещё не менее десяти очищающих обрядов, из которых омовение последовательно в горячей и ледяной воде было самым приятным.
– Многие сектанты моего мира заслуженно считаются настоящими фанатиками, - кивнул Эркена, которому тоже предстояло купание, - но им, конечно, далеко… Но кого действительно стоит пожалеть, это тех, кому здесь постоянно приходится иметь с ними дело.
Когда они встретились снова, волосы Эркены почти высохли, и теперь он кусал губы, чтобы не чесаться – шерстяная ряса, в которую его обрядили, тоже приятных ощущений коже не давала.
– Всё же, должен признать, минбарцы вызывают у меня всё большее уважение, - прошептал он, - ваши ткани куда приятнее, вы не считаете, что служители бога должны испытывать непрерывные страдания.
– Вы ещё не всё знаете о страданиях, - Дайенн часто дышала, борясь с тошнотой после выпитого «очищающего напитка» - спасибо, ядом он для дилгар не является, но и ничем съедобным тоже, - да, пожалуй, они почти добились своего – не знаю, как мы сможем работать в таком состоянии…
– Приободритесь, госпожа Дайенн, они в таком состоянии – живут.
Вадим в это время рассматривал список похищенного – с описанием первичного осмотра, то есть, переводом оного на земной язык Синонтафер его уже ознакомил. Нечего и говорить – и осмотр этот, и фиксация его были настолько непрофессиональны, что информации практически не давали. «Погром великий», «святотатство» и «небрежение нечестивое» к делу не пришьёшь.
– Дело обещает быть непростым, верно? – как-то даже робко обратился к нему Синонтафер, когда они остались в комнате вдвоём.
– Было б простым – вы б справились и сами, разве нет? Дело даже не в том, что мы не знаем ни имени преступника, ни его примет, не имеем предположений, где его искать и где искать похищенное им...
– То есть, у вас нет никаких версий? – убито спросил лорканец.
– Этого я не говорил. Есть. Но она может рухнуть в один момент. Нам необходимо переговорить со всеми, кто нёс службу при хранилище в тот день, со служащими вокзала, машинистами и носильщиками… Как бы ни был силён и умён преступник, он не мог действовать один. Как я понимаю, вынести похищенное, тем более вывезти за пределы города он не смог бы в одиночку, некоторые из этих вещей по объёму и весу таковы, что их не спрячешь в карман.
– Будет скандал…
– Разумеется, будет. Они всегда неизбежны там, где слишком заботятся о внешней благопристойности. Но либо вы хотите вернуть утраченное и наказать злоумышленника, либо хотите сохранить лицо, выбирайте. Стойте, вот это – что? Мне требуется полное описание этого артефакта.
Синонтафер замялся.
– Оно существует только на лорканском, и переводить на другие языки запрещено.
– Ничего, я немного знаю лорканский.
– Откуда?
– Тётя в своё время научила от нечего делать. Хотя бы что-то я там пойму.

Дайенн устало прислонилась лбом к каменной колонне.
– Ну разумеется. Чего ещё было ожидать? Они здесь прибрались! Расставили всё обратно по полочкам, убрали все осколки и обломки, пол вымыли… Стоит надеяться, не мыли стены, может быть, найдём хоть один отпечаток… Иначе ради чего я терпела все эти водные процедуры, окуривания и опаивания? Как так работать, господи, как?
– Может быть, господину Алваресу, по крайней мере, покажут фотографии места преступления или похищенных вещей?
Сопровождающий их жрец, дрожащий от восторга оказанной ему чести войти в хранилище (ему это не по рангу, но не пускать же чужаков одних, а всё старшее жречество неотложно занято) помотал головой.
– Фото и видеосъёмка в столь святом месте запрещены.
– И как же вы надеетесь, что мы что-то найдём? Чудом?
– Постойте, - Эркена остановился возле одной из полок, - скажите, что это?
Жрец засеменил к нему.
– У нас сию реликвию называют Незакрывающимся Оком, что видело всё. Таких осталось всего три на планете, поэтому мы поместили их в надёжные хранилища…
– То есть, это записывающее устройство?
Жрец едва не захлёбывался священным восторгом.
– Не просто записывающее устройство! Просто видеокамеры, приборы слежения у нас есть, разные, в избытке… Это устройство особое, оно работает со времён прежних обитателей этого мира, что были столь греховны, что гнев Наисветлейшего стёр их с лица планеты, оно не нуждается в питании, оно никогда не ломалось, оно летопись, данная нам, величайшее сокровище…
– Странно, что он его не взял… Хотя – может быть, не заметил, может быть – оно ему и ни к чему, поважнее вещи есть… Вы знаете, как оно включается?
Жрец усердно замотал головой.
– Мне не позволено касаться священных реликвий. Только Посвящённые могут…
– Вы думаете, на нём могла остаться запись преступления? – Дайенн с любопытством разглядывала матово поблёскивающий серый шар с чёрной точкой-«глазом» - гладкие бока его были лишены каких бы то ни было стыков, кнопок, даже значков, что могло бы подсказать, как им управляют.
– Попытка не пытка, как говорят. Но вряд ли мы сможем просмотреть его сами. Какая-то инструкция к нему прилагается?
Этого жрец, конечно, не знал, об этом нужно спрашивать старших жрецов.
– Что ж, мы его, пожалуй, возьмём.
Жрец попытался протестующее пискнуть, Эркена снова поинтересовался, не считает ли он иноземцев ясновидящими или пророками господними, чтобы без всяких опорных материалов составить представление о произошедшем здесь, и в обнимку с шаром, довольно тяжёлым для своих габаритов, они вышли из помещения.

Вечером – на постой их определили в доме Синонтафера, гостиниц здесь не существовало в принципе – состоялось мини-совещание.
– Итак, что мы имеем… Ну, кое-что уже имеем. Преступник, судя по данным Ока – именно тот, кого мы ищем. Прямая рука, лицо в кадр, увы, и здесь не попало, ракурс вообще не самый удачный… Но мне кажется, это тот же тип, что на записях с камер у гостиницы. Рост, комплекция те же. В хранилище он вошёл один. Как ему удалось подойти и уйти потом с вещами, не привлекая ничьего внимания – этого мы, к сожалению, пока не знаем, во дворе хранилища у них камер тоже нет… это они вообще зря, да… Охрана там обычно тоже не стоит, двое служащих стоит во внешнем дворе, но они утверждают, что ничего не видели… То есть, они видели, как преступник прошёл во внутренний двор, подозрений он у них не вызвал…
– То, что он им на лицо не знаком – не повод для подозрений?
– Не повод, жрецу такого ранга, кто смеет уверенно направляться к хранилищу, вопросы задавать не принято. Раз идёт – значит, имеет право. Семья Просвещённого Учителя Яконессмера, одного из троих, кто имел допуск, очень большая, трое его сыновей служат в другом городе, здесь их никогда не видели. Может быть, отец передал пост одному из сыновей? Он, говорят, стар и болен, мог так поступить. К тому же, никто и не полагал, что он непременно войдёт в священное хранилище, он мог пожелать совершить молитву во внутреннего дворе, подобное допускается для назначенного наследника. Через три часа охрана сменилась, смена утверждает, что так же не видели, чтобы из хранилища кто-то выходил. Возможно, очень искусно врут, но лично я им поверил.
– Что же, получается, он улетел, ушёл подземным ходом, воспользовался телепортом?
– Любое из этих предположений может оказаться правдой, учитывая мощь и свойства тех предметов, которые он взял. Мы об этой мощи и этих свойствах имеем лишь приблизительное представление, он, возможно, знал больше. Он мог загипнотизировать охранников, стереть им память, повергнуть в кратковременный сон, мог стать невидимым, всё, что угодно. Он мог найти летающую платформу, на которой перелетел через стену – учитывая, что в этот отрезок времени попадает час Полуденного Моления, когда абсолютное большинство жителей города находится либо в храме, либо у себя дома и на небо не пялится, в небе мог пролететь косяк поддельных лорканских жрецов, никто бы не заметил.
– А Синкара ещё Зрящих называл детьми, которых ничего не стоит ограбить.
– На вокзале пока не сказали ничего определённого, записи с камер обещали подготовить к завтрашнему полудню. Будем надеяться, что-то сумеем разглядеть в толпе… Обычно здесь толп не бывает, но это дни паломничества…
– Как-то у него всё удачно сложилось, а. И дни паломничества, и кровь верховного жреца, и минимум охраны…
– Удача здесь ни при чём, - хмыкнул Эркена, - достаточно знать уклад жизни лорканцев, а он не менялся пять столетий, а здесь, у староверов, не меняется и сейчас. Я спрашивал у жрецов, были ли у них какие-то теории о том, как такое могло произойти… Отбрасывая все откровенно мистические версии – они действительно тщательно проверили членов всех трёх семей…
– И? все они непогрешимы, конечно?
Бракири ухмыльнулся.
– Ну, им, конечно, хотелось бы утверждать именно это, но увы. Средний сын и младшая дочь Просвещённого Учителя Эйонолладира примкнули во время раскола к сторонникам новой веры. Отец, конечно, проклял их и всё такое, но кровь их от этого не перестала быть его кровью. Сыну сейчас шестьдесят лет, он инвалид – в одном из боёв потерял ногу, это не может быть он. Для контроля я навёл справки – нет, со своего места работы в Геонокартле он не отлучался. Его сыновья слишком молоды, чтобы быть под подозрением – одному шестнадцать, другому десять. Есть ещё дочь, ей двадцать, тоже вне подозрений. Младшая дочь Эйонолладира уже скончалась, её сын слеп с рождения, а дочери двенадцать лет.
– Прискорбно.
– У Просветлённого Учителя Яконессмера тоже есть семейный позор – его младший брат Лионосмер и его семья. Лионосмер ещё во времена оны, до раскола далёкие, запятнал себя продажей технологий Громахе и Бриме, торговал, конечно, не он сам, через подручных, в 80м их прибыльное дело было накрыто медным тазом, Лионосмера казнили, у него осталось двое детей – десятилетний сын и пятилетняя дочь.
– Сыну сейчас должно быть 33 года, это мог бы быть он.
– Мог бы… Если б не именно его мы нашли в ящике в подвале гостиницы на Экалте.
– Осталась дочь… Насколько реально для 28-летней девушки выдать себя за мужчину средних лет?
– Когда очень надо, нет ничего невозможного. Тем более что Лионасьенне не та девушка, на которую побоишься возвести напрасный поклёп. Она удалась в отца ещё в большей степени, чем брат, и последние три года отбывала наказание в тюрьме Бракира.
– Значит, алиби?
– Алиби, да… На момент совершения преступления она ещё была там. Но три дня спустя бежала… Тоже при странных, до конца не прояснённых обстоятельствах…
– Сама она, конечно, в ограблении не участвовала, но в планировании – могла. От кого-то ведь они получили подробный план комплекса, окружающего хранилище.
– Не факт, что у самой Лионасьенне он был. У неё, конечно, много чего было, и святотатственных действий она не смущалась и прежде. Но в Лехеннаорте она не была никогда. С 2283 года это территория, которая наполовину во власти её дяди, не забывайте. Который без колебаний убил бы её для восстановления чести семьи. Но конечно, вряд ли ограбление и её побег – простое совпадение.
– Значит, информации у нас по-прежнему… не слишком много. Надеюсь, что-то покажет завтрашний день – записи с камер вокзала… Может быть, установим личность, узнаем, куда были взяты билеты…
– В направлении космопорта, скорее всего. И… учитывая, что неделя уже прошла, он мог снова сменить облик. Правда, в таком случае ему пришлось на эту неделю задержаться здесь, и вылетел он вчера или сегодня. А может быть, и ещё не вылетел. Но… я, по правде, вообще не питаю больших надежд. Если те же свойства, что были у него в виде Логорама, сохраняются и в лорканской форме, то внешность у него непримечательная, и в суете, которая стоит в дни паломничества на вокзале Лехеннаорте, он едва ли кому-то запомнился. О космопорте и говорить нечего, там эта суета всегда. И прямую руку гораздо труднее заметить, если в руках у пассажира поклажа. Мы по-прежнему на два шага позади него.
– Где-то он всплывёт при попытке продажи артефактиков, так или иначе.
– Это если он собрался их продавать.
– Что вы имеете в виду, Эркена?
– Возможно, он собирается воспользоваться ими сам. Как, для чего – не знаю. Но сдаётся, он знает о их свойствах больше, чем большинство лорканцев.

День следующий оправдал самые мрачные ожидания – просмотр записей ничего не дал, подходящих по описанию кандидатур было там замечено целых трое, все трое были с багажом, поэтому распрямлённую ладонь камеры не зафиксировали, все трое взяли билеты до столицы, один ехал со спутницей, вероятно, матерью, двое других – одни. Отдельным «приятным» моментом было то, что выяснить их личность оказалось невозможно – при внутренних перемещениях в мире Лорки предъявление документов не требовалось, 50% населения до сих пор не имели документов, удостоверяющих личность, вовсе.
– Тяжело продвигается расследование? – сочувственно спросил лейтенант Хеннеастан, вызвавшийся сопровождать Дайенн до вокзала и обратно. Когда Дайенн попыталась возразить, что и сама в состоянии не заблудиться в не таком уж большом, в общем-то, городе, Хеннеастан, смутившись, пояснил, что у них не принято, чтобы женщина путешествовала одна. Дайенн хотела было ответить, что здесь она прежде всего полицейский, а потом уж женщина, к тому же женщина из другого мира, но махнула рукой. Хеннеастан, в конце концов, довольно хорошо говорил на земном языке, и мог поработать переводчиком с теми, чьё образование было куда более скромным.
– Да, похвастаться пока нечем.
– Старая Лорка, - грустно улыбнулся лейтенант, - здесь пекутся о благе и ничего не делают для действительного блага. Здесь никто ничего не видел и не слышал, особенно если дело касается священнослужителей. Здесь ради того, чтобы перед чужаками изобразить себя безгрешными, скроют любой грех. Мыслимо ли – у них украли пятнадцать мощных старинных артефактов, некоторые из которых, как я слышал, могли бы оставить на месте этого города ровное поле без признаков жизни, они бы должны всё здесь вверх дном перевернуть, ну не может такого быть, чтоб никто ничего не видел или хотя бы не имеет догадок… Конечно, час Полуденного Моления – это время, когда из свидетелей только птицы в небе… Но ведь в час перед ним и в час после него и перед храмовым комплексом, и во внешнем дворе, перед большим и малым храмами, должен был быть народ, неужели никто, как минимум, не удивился появлению незнакомого жреца? Да, в эти дни многие приезжают издалека, но ведь это совершенно новое лицо, тот, кто не был ни год, ни два назад, и ладно б, если б это был молодой послушник, только получивший разрешение… Но ведь взрослый мужчина, один шёл…
Дайенн отбросила с лица спутанные ветром волосы – ветер был горячий, сухой, пыльный, мелкая серая взвесь осталась на ладони. День был жарковатый – в этой полосе сейчас стоял конец лета, засушливое время перед началом сезона дождей.
– Сложно, конечно, их обвинять, моя память, например, тоже не такова, чтобы я помнила всех, кто прошёл мимо меня за день. Да и у работников вокзала сейчас жаркие деньки. А регистрации приезжих таковой нет, и что особенно чудесно, нашему лицедею даже заморачиваться поддельными документами не пришлось, потому что документы у вас не требуются!
– Это верно. Обычный добропорядочный лорканец, как правило, всю жизнь живёт на одном месте, там, где родился, там и умирает. Исключение – такие вот паломничества, но это не чаще трёх раз в год, да и удовольствие не дешёвое, не для каждого. Путешествуют, конечно, торговцы, но всегда возвращаются в родные места. Поэтому гражданину документы и не нужны – он живёт там, где его сызмальства знают. Единственно, при покупке билетов требуется предъявлять разрешение от семьи для женщины, если она путешествует не с главой семейства, и мужчинам, если они не считаются полноправными взрослыми.
– А во сколько у вас наступает совершеннолетие?
– Это не вполне от возраста зависит. Мужчина становится сам себе хозяином, когда становится главой семьи. То есть, либо когда женится – женятся у нас редко раньше тридцати лет, либо когда умирает отец или старший брат, то есть, он становится старшим мужчиной в семье, либо если получает достаточно высокую должность, но такая причина редко наступает раньше первых двух. Я, например, совершеннолетний, потому что мой отец умер, а я старший сын.
– Но вы не женаты?
– Нет, мне только двадцать пять, такого молодого как мужа ещё не рассматривают. Конечно, я могу жениться где-нибудь на территории новой веры, но какая ж нормальная женщина согласится ехать сюда? Если честно, я б и сам отсюда с радостью уехал, как и многие. Но мы должны быть здесь, потому что мы та сила, которая сдерживает экстремистов… Лехеннаорте – пороховая бочка, на самом деле. Здесь есть экстремисты, воспринявшие реформаторов как исчадий ада, желающих погубить богоизбранный лорканский народ, и сторонники новой веры и новых порядков, и «умеренные», которые не то чтобы ратуют за сохранение или же за изменение традиций, а, скорее, за хотя бы видимость согласия между сторонами и отсутствие стрельбы на улицах. Нашему гарнизону позволили разместиться здесь, потому что у многих из нас здесь семьи. Не так легко сняться с насиженного места, даже если место это становится опасным… и не так легко не думать при этом о тех простых людях, которых здесь оставляешь.
– А вы к какой группе себя относите?
– Я военный и сын военного, в нашей семье, положа руку на сердце, много разговоров о боге никогда не любили. Город, где я родился, сейчас относится к свободной земле, но как раз в год моего рождения отец узнал, что сестра моей матери, живущая здесь, осталась вдовой, и в семье только дочери. Женщинам нельзя оставаться одним, от них запросто могут избавиться…
– Как это – избавиться? – вздрогнула Дайенн.
– Обвинить в каком-нибудь преступлении – воровстве, блуде, всё равно. Женщин судят строже, а свидетели, если надо, найдутся. Имущество конфискуется жрецами или соседями, заинтересованные лица всегда есть. Либо их могут принудить выйти замуж – опять же, заинтересованные лица найдутся. Отец взял родственниц под свою опеку, и совершил почти неслыханное – добился для тёти возможности снова выйти замуж. Повторные браки не были запрещены, но считалось, что добропорядочная вдова должна вечно оплакивать мужа, запершись в дальних комнатах дома и изнуряя себя постом и тяжёлой работой, не выходя из дома больше никогда и вообще делая вид, что она тоже умерла. Если в самом деле умрёт – то даже лучше. Моя тётя, хоть и была привязана к своему мужу, любила другого мужчину, он к тому времени тоже овдовел, отец устроил счастье сразу для двоих. Уже хотя бы за это на нас до сих пор многие смотрят косо. Но это имеет хотя бы один плюс – к моим сёстрам никто не сватается. Мои сёстры, скорее всего, выйдут замуж за кого-то из моих сослуживцев, которые, в большинстве своём, прекрасны для них уже тем, что являются приверженцами новой веры, как и наша семья. Да, понимаю, для вас, наверное, это всё звучит несусветной дикостью, у вас на родине подобное немыслимо…
– На самом деле, сложный вопрос… - Дайенн замедлила шаг, задумавшись, подбирая слова, - то есть, мы ведь тоже – каждый из нас, и мужчина, и женщина – подчиняется клану, живёт его интересами. Клан отвечает за нас, а мы – за клан. Младшие подчиняются старшим, ученики учителям, простые члены клана – старейшинам. Но да, мужчина и женщина равны в правах, женщина имеет такие же возможности учиться, занимать любой пост, избирать и быть избранной, ей не требуется на это больше позволений, чем мужчине. И старшие не вправе прямо решать за молодых в их личном выборе, но для брака, конечно, необходимо одобрение старейшин… То есть, старейшины могут запретить, точнее, отложить брачную церемонию, если считают, что молодые люди ошибаются в выборе, но не могут принудить к нежеланному браку.
– Многим жителям Лехеннаорте это показалось бы раем, - усмехнулся Хеннеастан, - хотя они не признаются в этом, конечно. Если б имели смелость – бежали в свободные земли, побросав все пожитки.
– На самом деле, нигде не рай. Хотя мой напарник, возможно, возразил бы, что рай – на Филанее… Я б рада сказать, что жизнь на Минбаре – беспечальна, но тому найдётся хотя бы одно возражение – я сама.
– Честно говоря, не совсем понял.
– Это отдельная сложная история. Я ведь, как вы заметили, не минбарка по рождению. Конечно, мой клан принял меня такой, какая я есть, но это один из немногих воинских кланов, что приняли нас… Я думаю, что будет, если однажды я полюблю – не одного из своих собратьев, а минбарца, ну да, а что в этом невозможного, я воспитана минбаркой – мужчину из другого клана, где смотрят на нас не столь терпимо…
– Я думаю, что не стоит заранее настраиваться на плохое. Любовь, говорят, всё победит. Если в это верят даже здесь, вам тем более сам бог велел.

Эркена в это время, окончательно сломив и повергнув в печаль Синонтафера, занимался переводом инструкций от похищенных артефактов на земной язык и ждал, пока завершится синхронизация Ока с его личным портативным компьютером – само Око брать с собой смысла не было, но запись была ему нужна. С неё, к тому же, можно попытаться вытащить хоть какие-никакие изображения пропавших вещей.
– Не понимаю, почему у вас запрещено фотографирование храмов, святилищ и всей этой их драгоценной начинки? Что в этом греховного?
– Техника бездушна. Техника не имеет почтения. Святыни разрешается рисовать. Разумеется, разрешается только боговдохновенным, истово верующим художникам, праведный образ жизни которых не вызывает сомнения. Они должны заручиться благословением жреца и провести несколько ночей в посте и молитвенном бдении, прежде чем дух их будет готов…
Эркена по-новому взглянул на все когда-либо читанные им книги о культуре Лорки – теперь можно попытаться представить, чего стоили художнику его иллюстрации.
А Вадим, в это время обходивший, чуть ли не ползком на брюхе, в поисках хоть каких-нибудь улик, внешнюю ограду храмового комплекса, нашёл себе приключений. В какой-то момент он почувствовал, что из-за деревьев за ним следят. Резко обернувшись, он заметил мелькнувшую большеглазую мордашку.
– Эй!
Любопытное личико выглянуло снова, и наконец, решившись, девушка вышла из-за дерева, смущённо улыбаясь.
– Здравствуйте, - Вадим помнил немного по-лоркански из уроков Виргинии, но без практики, разумеется, эти уроки быстро забывались, - не бойтесь. Вы живёте где-то неподалёку?
В руках у девушки, закутанной в длинное, постоянно сползающее с головы и плеч, путающееся в ногах покрывало, была небольшая плетёная корзинка с торчащими из неё пучками травы и бледными голубыми и розовыми цветочками. Девушка смотрела на него с явным любопытством, которого смущение не могло пересилить – надо думать, инопланетян, тем более вживую, она не так часто и видела. Девушка вздрогнула, услышав родную речь.
– Вы путешественник? – голос лорканки был тихий, почти шёпот, взволнованный и почти неразборчивый, - я… да… мой дом напротив Малых Ворот… Я пришла сюда, чтобы собрать целебных трав… для моей матери, она болеет… Уже очень давно болеет, но эти травы помогут ей поправиться…
– Это? – Вадим кивнул на корзинку, - но разве эти травы целебные?
Перед новым путешествием они с Дайенн, наученные горьким опытом, изучили всё возможное обо всём, что можно съесть, выпить, унюхать или потрогать на Лорке даже случайно. Не всё из этого он помнил, но что-то в память, так или иначе, врезалось. Девушка истово закивала.
– Любые травы, растущие под стенами Великого Храма, целебны. Так говорят Великие.
– Ваши великие, видать, хотят, чтоб весь их народ поскорее передох. Вот это – обычная трава, полезна только коровам и козам, потому что насыщает их желудки. А вот это – слабый, но яд. Как давно вы кормите этим вашу мать?
– Д-две недели, господин – с тех пор, как мой отец уехал и…
– Ваша мать сильная женщина, раз до сих пор жива. Но этим, определённо, вы её не вылечите. Почему бы вам просто не купить ей лекарство? Аптеки в городе я видел… Чем она больна?
В глазах девушки стояли неверие и навернувшиеся слёзы.
– Но Великие говорят… Господин! Как же я куплю ей лекарство, если девушке нельзя выходить из дома? Мой отец в отъезде… Если б он был дома, он бы купил… А я уже выходила, чтобы купить матери новых простыней и пророщенного зерна для отвара, боюсь, если меня снова увидят – совсем плохо будет… Сюда я прихожу, пробираясь задворками, а аптека на площади, там меня увидят!
Вадим вспомнил то, что рассказывала о консервативных лорканских порядках тётя Виргиния, много в юности общавшаяся с одним молодым лорканским жрецом. Женщина на Лорке в те времена, а здесь и поныне, и человеком не вполне считается. Существо глупое, несовершенное, которое всегда нужно держать под контролем – им нельзя учиться, потому что ни к чему забивать голову будущей кухарке, уборщице и матери многочисленных детей совершенно ненужными ей знаниями, им нельзя выходить из дома без позволения отца или мужа – женщина подвержена соблазну, лучше пусть и шагу за порог не делает. Некоторые женщины, говорят, видели улицу однажды в жизни – когда переходили из дома отца в дом мужа. Да и в пределах дома женщине без позволения нельзя ни рот раскрыть, ни встать, ни сесть, ни даже поднять взгляд – чем больше повиновения и подобострастия с детства, тем лучше. Эта девушка очень смелая, раз решилась выйти сюда, тем более заговорить с ним.
– Так. Скажите название этого лекарства, если знаете, я схожу в аптеку, а вы обещайте никуда не уходить…
Девушка пролепетала что-то – знание языка на сей раз Вадима подвело.
– Можете написать? Грамоту знаете?
Девушка испуганно кивнула. Видать, у неё совсем не плохая семья, если, вопреки традициям, научила дочь грамоте… Ручка в кармане нашлась, бумага, увы, нет – свой блокнот Вадим где-то посеял, возможно, забыл в доме Синонтафера.
– Вот, напишите на руке. И никуда не уходите, я до аптеки и обратно.
Девушка задрожала ещё сильнее, несмело, словно чего-то невиданного и опасного, касаясь его руки, обхватывая его запястье так боязливо и отчаянно, словно оно могло её обжечь или укусить.
– Ну вот, аптекарь, думаю, разберётся, он для того там сидит… Ждите меня, всё будет хорошо.
Аптекарь на земном языке знал ровно три фразы – «Здравствуйте», «Чего желаете» и «Всего доброго», надо думать, обычно для взаимодействия с нечастыми гостями из других миров ему этого хватало. Если были они, эти гости, хоть когда-нибудь на его памяти, на Вадима он вытаращился так, словно увидел сказочное чудовище. Знаний Вадима тоже не хватало даже на то, чтобы понять его вопросы, не то что ответить на них. В конце концов, рассудив, что, видимо, у приезжего заболел кто-то из друзей, а местные из помощи смогли только подсказать название, не утруждая себя больше ничем, он принёс требуемое, написал что-то на листочке – видимо, распорядок приёма, попререкался на тему иномирной кредитной карты – здесь знаний Вадима хватило, чтобы решительно заявить, что он уже имел возможность убедиться, в Лехеннаорте их принимают, уж в аптеке просто обязаны принимать, кряхтя, достал из-под прилавка давно не использовавшееся считывающее устройство и отпустил с миром. Вадим почти помчался обратно к прихрамовому лесопарку.

@темы: Вавилон-5 и другие древние легенды, Творчество

---

А собсна, есть и ишшо варианты... Ну, как-то вот примерно...

Олег Атаманов - Славься, Оранта

Горы с горами у праведной лестницы сходятся,
Ветры с ветрами – паломники-старцы Руси.
Имя Оранты у всех на устах, Богородица,
Наша заступница здесь и на небеси,
Спаси нас, спаси.
Ясно, светло разливается песнь величальная
Дети, о ангелы, в хоре престольном стоят.
Славься всевышняя сила любви изначальная,
Славься, Оранта и твой удивительный град.
Киев – не просто столица,
Киев – священный престол.
Правят небесные птицы
Животворящим крестом.
Город стоит над вратами,
Город у солнечных врат.
Дни золотыми огнями
В Киеве животворят.
Мчится стремительно в небо ладья белостенная,
Киев – строитель и вся святорусская навь.
Благословенная житница, благословенная,
Правь, богородица, вече спасительным, правь.
Киев – не просто столица,
Киев – священный престол.
Правят небесные птицы
Животворящим крестом.
Город стоит над вратами,
Город у солнечных врат.
Дни золотыми огнями
В Киеве животворят.

Олег Атаманов - Солнечный город

Солнечный город, крестами сияющий,
Город, увенчанный тайной в свечах,
Вижу воистину свет излучающи
Счастьем распахнуты ваши глаза
Солнечный город, город неназванный,
Город, отысканный сердцем людей,
Солнечный город, нитями связанный
С нашими жизнями жизнью своей.
Сколько же лучиков собрано в пламени,
Сколько их, солнечных, в каждой мечте.
В каждом признании, вере и радости,
И в заклинании, и на кресте.
В вечном терпении и сострадании
Братья любимые, сёстры мои
В солнечном городе, светлом предании
Пусть будут счастливы все ваши дни.

Наверное, остановлюсь на "Оранте", сил моих нет сейчас это лопатить...

А вот что меня потрясло - это "Живи, моя страна". Для начала - с первых аккордов... Я что слышу? Атаманов начал записывать песни не в одну гитару, страшно сказать, с аранжировкой какой-то? Неет бля, я это скачаю и тут запощу, чисто для истории... "Защитники нашей веры" - тоже как-то в целом... внезапненько... Ну, а уж от одного названия "Любят родину мою тараканы"...

@темы: нам песня строить и жить помогает, Творчество

---

Беларусы в студии есть, блин? Дописал я, стало быть, главу... Даже две главы, точнее уж, ибо распидорасило её, родимую, ожидаемо надвое. И разумеется, неоправданно много задрочился на эпиграфе. Ибо хотел взять Атамановское "Тут на Беларусі"... Но блин, проще найти в сети фото морщерогого кизляка в полный рост, чем белорусские тексты Олега Атаманова! Обычно тексты я и не ищу, записываю сам на слух, не маленький, но записать белорусский текст я, извините, скиллов пока не наработал. Ладно, решил Оранту... Вообще-то, конечно, и тот и тот тексты не так чтоб прямо подходящие, но так ли мало примеров в литературе эпиграфов, которые вообще непонятно, каким хуем к самому тексту прирастают...
Кроме этого меня волнуют, в общем-то, только два момента. Первое - не упоминал ли я где имя сестры Даркани? Пробежал взглядом - вроде нет, не упоминал... Ну, будет так, в общем. Второе - чёртово это "редкое заболевание крови"... Вроде приглянулась одна разновидность болезни Виллебранда, но оно не сказать чтоб такое уж редкое, и лекарства от него, насколько я понял, вполне земные и уже сейчас существуют. Можно, конечно, какую-то мутантную форму придумать... я чувствую, ещё немного, и начну рисовать эти мутантные аллели. Как-то надо подчеркнуть одновременно и наследственность, и тот факт, что в генотипе бракири просто нечем было блокировать мутантный ген. Либо, фактор Виллебранда как таковой имеется, но нарушена связь из-за того, что часть белка - "чужеродная"...

@темы: Вавилон-5 и другие древние легенды, Творчество

---

Сходка - это чудесно, даже если пришли полтора минбарца и центаврианин) Было ещё новое лицо, надеюсь, мы человека не слишком напугали... Хотя я до сих пор не понимаю, чем таким мы пугаем, не такие уж мы и буйные...
Хорошо посидели в милой столовочке... Обычно меня давит жаба, но сегодня она взяла отпуск)

@темы: Позитив

---

Неожиданно так...

Приветствую нового ПЧ -  Elle Riddle
Какими судьбами?

@темы: ПЧ

---

Иногда в рассылках попадается милое

Карьерный тест Василия Пулемётова
career.ru/pulemetov/?utm_source=career&utm_medi...

@темы: ))), Найдено на просторах, Работа не волк, работа - work

---

Ну, глянул я первую серию этого "Тайного имени бога"... На второй серии ресурс почему-то послал меня к хуям, но честно говоря, и похуй. Уж не знаю, почему, но не увлекло. То ли актёры играют из рук вон, то ли режиссёр талантом не блещет, но ощущение скучищи и тягомотины такое, что сил нет. Завтра что ли гляну "Облако" это, пока деньги есть, а потом вернусь к дрочу)

@темы: мы смотрели

---

Ебануться, какой сюжетец нашёл на латиносериало...

Тайное имя Бога / Por el nombre de Dios
Год выпуска: 1999
Страна: Аргентина
Режиссер: Хорхе Ниско
В ролях: Альфредо Алькон, Адриан Суар, Карина Зампини, Федерико Дэлия, Тони Вилас, Альдо Брага, Помпейо Одиверт, Селина Фонт...

Описание: В 1515 году алхимик Гермес получает два одинаковых сосуда. В одном из них содержится священная тайна, хранившаяся на протяжении нескольких столетий: сотое имя Бога, которое смогло бы поколебать веру человечества, если бы его обнаружил инквизитор Хулиан Де Ла Серна. К счастью, Гермесу вместе с другом Мануэлем и преданным слугой Лисандро удалось разбить верный сосуд, и в нем они нашли магическую жидкость, а также два папируса, сообщавшие, что сотое имя Бога будет раскрыто в 1999 году, когда родится мальчик, плод любви девственницы и мужчины, не запятнавшего себя кровью.
Гермес и его друзья останавливают свой выбор на девушке Ариане, чистой душой и телом, которой суждено будет выносить мальчика. Они отправляют ее в новый мир, дав ей выпить магическую жидкость. К ней присоединяется Мануэль, выпивший особый эликсир, благодаря которому он сможет дожить до последнего года тысячелетия.
Де Ла Серна, который получает приказ обнаружить имя Бога, следует за ними во время долгого путешествия через четыре столетия, пока они все не оказываются в 1999 году.
В начале последнего года тысячелетия Пабло дарят два папируса, раскрывающих священную тайну. Эта тайна целиком изменит его жизнь. Он не может отказаться от подарка, поскольку избран для спасения человечества. Он должен будет исполнить эту миссию во имя Бога...

Аж глянуть захотелось. Хотя не знаю, когда, мне ещё "Страсть" переварить. Но в принципе ещё один сериал я поставил на очередь...

Да, и надо с тегами что-то делать... "Мы смотрели" не вполне подходит. Во-первых, не смотрел, а собираюсь, во-вторых, во множественном числе я о себе не говорю)

@темы: мы смотрели

---

Засыпал, вспоминал, думал

Какие латиноамериканские сериалы я вообще видел и что о них помню?

Богатые тоже плачут
Год выпуска: 1979
Страна: Мексика
Режиссер: Фернандо Чикона
В ролях: Вероника Кастро (Марианна Вильяреаль), Рохелио Герра (Луис Альберто), Эдит Гонзалес (Марисабель), Леонардо Дэниэл (Леонардо Мендисабаль), Гиллермо Капетильо (Бето), Карлос Камара (Карлос), Росио Банкуэллс (Эстер), Аугусто Бенедико (Дон Альберто Сальватьерра)

Описание: Бедная девушка Марианна Вильяреаль остается без горячо любимого отца и уходит из дома, где теперь всем распоряжается злобная мачеха. Несчастная Марианна и не подозревает, что она - наследница большого состояния. В столице она попадает в семью Сальватьерра, которая принимает Марианну как родную дочь. На пути счастья Марианны возникает множество препятствий. Но все эти горести не помешали Марианне быть счастливой. Мексиканский сериал "Богатые тоже плачут" общепризнанная классика теленовелл. Каждая часть сериала содержит две серии.

Один из первых, что у нас шёл, помню смутно. Кажется, я в просмотр включился где-то на середине, когда у главной героини появился сын, которого она, в кратковременном помешательстве (спасибо мужу с его ревностью) оставляет случайно встреченной женщине. В нашей семье, помнится, именно эти бабы, приёмная семья юного Альберто, были чуть ли не самыми любимыми героями. Бабушку особенно восхитил момент, когда муж спросил Лупиту, где его носки, а она ответила, что они все сохнут на верёвке (постирать раньше она их не могла, была занята заботами о младенце). А, ещё, кажется, у Марисабель, приёмной дочки Марианны, был королевский пудель... Как же его звали? Коки, нет? Да, вот это меня удивило ещё тогда - неужели в огромном городе не могли найти новорожденного младенца мужского пола, что пришлось удочерять девочку? Благословенное место, где матери редко отказываются от детей? И почему у Марианны и Луиса-Альберто других детей не появилось? Не помню, чтоб Марианна стала бесплодной...

Никто кроме тебя
Год выпуска: 1985
Страна: Мексика
Режиссер: Хосе Рендон
В ролях: Лусия Мендес, Андрес Гарсия, Сальвадор Пинеда, Лилиана Абуд, Магда Гусман, Мигель Масано, Ребекка Сильва, Арсенио Кампос, Джулиета Эгирола, Абрахам Мендес, Тони Браво, Гастон Туссет, Лус Мария Херес, Антонио Валенсия, Роберто Антуньес, Гильермо Зарур, Мигель Анхель Негрете, Марсела де Галина, Хакаранда Альфаро, Фернандо Саенс.

Описание: Ракель, благовоспитанная девушка. Ей посчастливилось выйти замуж за Антонио Ломбардо. Их счастье длилось недолго. Антонио трагически погибает сразу после свадьбы. Похоронив любимого, Ракель узнает, что Антонио был очень состоятельный человек. Но самое удивительное становится то, что она вышла замуж за Антонио только по документам, а на самом деле всё это время встречалась с его сводным братом - Максимиллиано. Который подстроил смерть брата. Сводный брат воспользовался наивностью девушки, чтобы она, Ракель, получила состояние мужа в наследство, а потом они разделили бы все деньги между собой. Но Максимиллиано не учел одного - того, что Ракель невинная, но честная, а Антонио Ломбардо чудом останется жив.

Тот редкий случай, когда смотрел, кажется, от начала до конца. Сейчас понять не могу - зачем смотрел Главный герой страшен как жизнь моя с похмелья (ну не люблю я у мужчин усы), да и героиня, если уж честно, не фонтан. Вообще больше симпатий вызывали не главные герои, а какие-нибудь второстепенные.

Реванш
Год выпуска: 1989
Производство: Венесуэла
Режисcер: Рейнальдо Ланкастер, Рафаэль Гомез
В ролях: Росалинда Серфати, Жан Карлос Симанкас, Абриль Мендес, Даниэль Альварадо, Оранхель Дельфин, Рафаэль Брисеньо, Кармен Хулия Альварес

Описание: Местный мафиози дон Фернандо Мальдонадо, занимавшийся контрабандой, в пылу гнева, из-за нежелания Леонидаса Торреальба, продать свою землю убивает его. Случайной свидетельницей убийства Леонидаса становится няня его детей Долорес. Чтобы спасти сестер, она решается с ними убежать. Младшую Марианну она берет на руки, а старшей Марте велит бежать за ней. На лесной тропинке Марта случайно поскальзывается и падает в овраг. Долорес видя машину убийцы, решает спасти хоть одну из сестер и не останавливается. Марту спасает и удочеряет ее крестный отец, Самуэль Агирре, и увозит ее в Нью-Йорк. Марианну удочеряет служанка и в целях ее безопасности меняет ей имя, теперь все ее знают как Исамар Медина. От прошлой жизни у девочек остаются только медальоны. Проходит 20 лет. Девочки выросли и стали красивыми молодыми женщинами. Марта от своего крестного узнает, что случилось с ее отцом много лет назад и клянется отомстить Мальдонадо, а также разыскать пропавшую сестру. Для этого она едет в родную Венесуэлу. Судьба сводит сестер вместе. Но они не знают о своем родстве, и становятся соперницами влюбившись в одного мужчину. Они не знают, что их возлюбленный Алехандро сын убийцы их отца…

Вещь, оставившая неизгладимый след, хуй уж знает, почему. Может быть, потому, что мы были впечатлительными детьми и дико сочувствовали главным героям. Мне, кстати, больше нравилась Марта, чем Исамар, красивше)) У Мальдонадо, конечно, чудесна вся семейка, мне вот интересно, как можно умудриться выдать жену за сестру (про Фернандо и Аврору). Очень жалко было Алехандрова брата, как же, блядь, его звали, когда он узнал правду, кто его мать (вот не понял, а до этого ему что пиздели?), и его сводного брата, момент объяснения с матерью был очень трогательный...
Оказывается, существует не то римейк, не то фильм с тем же названием и сюжетом, но имена там другие.

Просто Мария.
Год выпуска: 1989
Страна: Мексика
Режиссер: Беатрис Шеридан
В ролях: Виктория Руффо, Хайме Гарса, Габриэла Гольдсмит, Адриана Парра, Клаудио Баес, Амайрани, Серванто Мансетти, Роберто Вандер, Мария Алмела, Порфирио Бас, Герман Бернал, Росио Брамбила, Джоана Брито, Эва Кальво, Сесилия Камачо, Сильвия Кампос, Аурора Кортес, Константино Костас, Диана Гольден, Хавьер Эрранс

Описание: Эта теленовела начинается с того, что молодая деревенская девушка Мария в поисках лучшей судьбы попадает в безжалостный и огромный мегаполис - Мехико. Она пытается устроится там на хорошую работу, ведь на ее плечи возложено содержание отца, а также и пяти младших братьев и сестёр. Не найдя чего-то лучшего, девушка устроилась служанкой в богатом роскошном доме. Мария заводит знакомство с Ритой, которая работала служанкой в соседнем доме, и которая впоследствии станет для неё лучшей подругой. Подруга познакомила девушку с школьным учителем Виктором Карено,к оторый сразу же влюбляется в неё и соглашается обучать Марию грамоте.
А во время одной из прогулок в парке Мария и Рита повстречали студентов мединститута из богатых семей - Хуана Карлоса дель Вильяр и Альберто Ривера. Мария по уши влюбляется в Хуана Карлоса, у них начинается роман. Но богатая семья молодого человека отказывается принять девушку, узнав что она бедная провинциалка. Узнав, что Мария беременна Хуан Карлос окончательно отвергает её. Но мир, как оказалось, не без добрых людей, и семья простого учителя Виктора Карено приютила её вместе с ребёнком.
Прошли годы… Мария Лопес стала известным на всю страну модельером и достаточно богатой женщиной. Но щастье она обретает нелегко, ей приходится пережить покушение сестры Хуана Карлоса на нее и её сына, аварию, потерю памяти, смерть бывшего возлюбленного.

До сих пор, наверное, один из не то чтоб любимых, но высоко ценимых сериалов. Прежде всего, потому, что главная героиня - из простого народа, и своё богатство получила не от внезапно обнаруженного богатого родственника, а создала сама, честным неутомимым трудом. В ней вообще очень много искреннего, настоящего, позитивного. Неудивительно, что столько мужиков ехало. Кстати, Виктор как выбор нас обескуражил, ну да любовь зла.
Очень жалко было Альберто, как ему везло на баб-психопаток. С Лорены так просто поражался - это надо ж так ёбнуться мозгом. При чём ладно б Мария была лично ей соперницей, но нахуй так радеть за дела брата, когда тебя об этом не просили? Может, думаю сейчас, она была в него подсознательно влюблена? Всё же на самом-то деле он ей не брат.


Чёрная жемчужина
Год выпуска: 1994
Страна: Аргентина
Режиссер: Николас дель Бока
В ролях: Андреа дель Бока, Габриэль Коррадо, Мария Роса Гальо, Генри Закка, Норберто Диас, Джино Ренни

Описание: Богатая светская дама по имени Розалия Пачека Уэрга опорочила себя любовью вне брака и родила ребёнка. Обстоятельства вынудили её оставить дочку на попечительство элитного пансиона. В качестве платы за проживание и обучение Розалия оставила двадцать две черные жемчужины. Прошли годы, девочка, которую назвали Перла, выросла, достигла совершеннолетия и должна покинуть колледж. Ее лучшая подруга Ева знакомится с ловеласом по имени Томас, влюбившись без памяти, Ева вступает с ним в связь и рожает ребенка. Но молодой "папаша" бросает Еву. Перла клянется отомстить ему. Умирая, дедушка Евы сделал внучку своей наследницей, и Ева едет в столицу, чтобы увидеться с семьей, и просит Перлу составить её компанию в поездке. В дороге случается ДТП, и выжить удается только Перле. Окружающие уверены, что Перла и есть Ева. Так, Перла невольно становится наследницей большого состояния.

Фильм стоит смотреть хотя бы ради Андреа дель Бока, актриса является замечательным вестником нового времени в сериалах, где теперь главные героини умеют не только вздыхать и лить слёзы, но и вполне себе жечь и пепелить. Именно это Перла-Ева и делала - жгла и пепелила. За это я её ценил. А вот такая привязанность к чужому сопляку - "Чарли моя единственная любовь", "всё ради Чарли" постепенно начала нозить. Отказаться от имени, от собственной жизни ради чужого ребёнка... тьфу!
Очень умилило, что отец Перлы точно не знал, кто её мать! И ведь не кобель, так-то.
Помню, была у Перлы-Евы подруга, которая тоже относилась к этой семье, но до поры молчала из-за обещания Перле, и Перла потом упрекала её, что она призналась. Как я понял, тоже речь шла о наследстве Чарли. Вот уже отвратительно. Хотя может, я чо-то не так понял, ибо смотрел не с начала. Да, кажется, и не до конца...

Антонелла
Год выпуска: 1992
Страна: Аргентина
Режиссер: Николас Дель Бока
В ролях: Андреа Дель Бока - Антонелла, Густаво Бермудес - Николас, Хильда Бернард - Лукреция, Хорхе Д'Елия - Карло Мариконе, Вирхиния Инносенти - Миранда, Умберто Серрано - Факундо, Мими Арду - Ракель, Освальдо Тессер - Артуро, Диего Босоло - Федерико.

Описание: Обаятельная девушка по имени Антонелла, прячась под сценическими костюмами весёлого клоуна, показывала своё очередное представление. В этом время к ней подошёл мальчик Федерико, сын богатого сеньора - Николаса Корнехо-Мехия. Его сын - Феде, не избалованный заботой и вниманием вечно занятого отца, был покорён шутками и весельем клоунов. Чтобы позабавиться с очаровательной клоунессой, отец Феде приглашает Антонеллу на ужин в дорогой ресторан. Так начинается это романтическая история о настоящей любви.

Опять же, ценимо за Андреа дель Бока. Баба-позитив.

Кассандра
Год выпуска: 1994
Страна: Венесуэла
Режиссер: Грасио Д'анжело
В ролях: Корейма Торрес, Освальдо Риос, Кармелита Падрон, Александр Мелик, Карлос Арреаза, Хелен Родригес, Иван Тамайо, Лоли Санчес, Фернандо Флорес, Хуан Франкис, Эрика Медина и др.

Описание: Став жертвой бесжалостной судьбы маленькая наследница из знатной семьи по имени Кассандра попадает к старой цыганке и начинает жить в таборе. Однажды она встречает молодого богатого парня и без памяти влюбляется в него. Они играют свадьбу и Кассандра ощущает себя самой счастливой на свете. Бедняжка и не догадывается, что её горячо любимый муж обманывает её чувства. Он не любит её, а лишь обманщик и лжец. Ведь он брат-близнец настоящего любимого Кассандры. Поэтому, чтобы не делиться с братом, он выдал себя на него и женился на Кассандре. Однако этот негодяй очень ошиблася, когда думал, что Кассандра будет играть в его интриги.

Вещь можно ценить хотя бы за цыганистый антураж.
Бгг, вот думаю щас - как бы они лоханулись с этой подменой, если б Кассандра оказалась белокурой. Наверное, просто не в кого ей было белокурой быть. Так и не понял, знал, что ли, Игнасио о том, что Кассандра наследница, или нахуя ему это было, сколько лет было им с братом, если у него взрослая дочь, и как, блядь, КАК можно выдать себя за брата-близнеца, так что подмену раскрыла только мать. Смотрел я не с начала, поэтому не знаю, что там стало с трупом. Но если это Луис-Давид его скрыл, то он, по доброму, тоже сидеть за это должен был...

Милый враг
Год выпуска: 1995
Страна: Венесуэлла
В ролях: Гильермо Давила - Хулио Сесар, Джиджи Занчета - Виктория, Эдуардо Луна - Виктор Мануэль, Наталия Стрейгнард - Мария Лаура, Белен Марреро - Минерва, Элизабет Моралес - Коко, Лейдимар Сифуэнтес - Клаудия

Описание: Для несравненной Виктории Андуесы высокие эмоции: любовь и ненависть смешались в единый клубок чувств. Девушка больше не в состоянии различить где одно, а где другое, так как ей в жизни суждено любить и ненавидеть одного и того человека одновременно. Пока Виктория путешествовала, её отец проворачивал незаконные финансовые махинации у себя на фирме. Когда один из его служащих, Хулио Сесар Герреро, находит доказательства, что сеньор Андуеса на свои личные счета перечисляет деньги акционеров компании, попросту воруя их. Порядочный Хулио рассказывает правду всем и каждому. Когда всё вскрывается, отец Виктории, не выдержав позора, умирает. Виктория, вернувшись из Европы, застаёт отца при смерти. Будучи долгое время за границей, она уверена, что отец невиновен и его оклеветали. А всё, что она знает - это то, что её бедный папа умер из-за того, что некий служащий опозорил его. Теперь пылающая гневом, красавица клянется отомстить Хулио чего бы это ей не стоило. И оружием Виктории будет являть её красота, хитрость и умение плести интриги.

Смотрел не с начала, поэтому момента вражды не застал и названия не понял Думал, "милый враг" - это Мария-Лаура. Кстати, вот тоже, либо Вики была в сестру влюблена подсознательно, либо такую непроходимую дуру ещё поискать. Моментик - Мария-Лаура приходит к Вики с разборками, выгоняя её и маленькую дочь из дома. Вики открывает ей, что маленькая Марили - дочь Хулио Сесара. Мария-Лаура берёт с неё клятву, что она не откроет этого Хулио Сесару, Вики даёт, и довольная Мари-Лаура таки выгоняет сестру и племянницу в ночь. Вот этоштоващебыло??? Дико бесила Алма постоянным "помни, как я тебя воспитывала, помни, что это муж твоей сестры". Чо ж она Марии-Лауре голову не оторвала, когда она обманом женила на себе этого самого мужа, который тогда тоже был "муж её сестры"? Короче, количество идиотов в сериале таково, что к интриганке Марии-Лауре даже симпатия была, хоть у кого-то мозги есть. Сдвинутые, но мозги. К тому же, она объективно ликом милее, чем Вики. Искренне восхищаюсь Улиссом - лет десять прожить с бабой в законном браке и так и не затащить её в постель, ждать, когда сама даст... святой!

Искушение
Жанр: Сериал, мелодрама
Производство: Венесуэла, Venevision
Год выпуска: 1997
Сценарий: Элизабет Алезард, Перла Фариас, Мария Антониета Гутьеррес, Вивел Ноэль, Оскар Урданета
Продюсер: Генри Рамос, Сандра Риобу
Режиссер: Рафаэль Гомес
В ролях: Наталия Стрейгнард, Мигель де Леон, Фабиола Кольменарес, Арольдо Бетанкур, Хорхе Паласиос, Адольфо Кубас, Ана Карина Манко, Джонатан Монтенегро, Альби де Абреу, Хулио Перейра, Янис Чимарас, Марта Михарес, Франсиско Феррари, Хосе Торрес и другие.

Теленовелла 168 серий.
Сол - бедная молодая девушка, которая живет со своим отцом, Хиполито Ромеро, на старом судне, поставленном на якорь близ маленького прибрежного городка. Лов рыбы и парусный спорт - ее страсть, море - ее дом. Когда она была маленьким ребенком, ее мать оставила ее, чтобы убежать с богатым туристом. Сол и ее отец, однако, полагают, что ее мать утонула в океане, они ее очень любят. Армандо Де Ла Торре красив, богат и живет в столице. Каникулы он с семьей, друзьями и своей высокомерной невестой Мартитой проводит на яхте. Первый раз Армандо и Сол повстречались благодаря несчастному случаю в море и сразу понравились друг другу. Позже, на уличном фестивале в городе, они встречаются снова и, между ними завязывается любовь. Мартита очень ревнует жениха и намеревается сделать все, что в ее власти, что бы разрушить любовь Сол и Ариандо. Интригуя и обманывая она заставляет Армандо положить конец их отношениям с Сол. Разочарованный Армандо женится на Мартите; Сол, чувствуя себя несчастной и брошенной в отчаянье решает выдти замуж за Рильдо, прежнем женихе, несмотря на то, что ждет ребенка от Армандо. Пятнадцать лет спустя, судьба сталкивает Сол с ее прежнем возлюбленным Армандо, их дети Атланта и Алехандро влюбились друг в друга. Только самая сильная, самая истинная любовь будет в состоянии воссоединить Сол и Армандо, разрешая им восполнить потерянное время. Тем временем, их дети, Атланта и Алехандро, будут бороться со всеми препятствиями на пути к своему счастью.

Еле нашёл аннотацию... И бля, кто её писал?! Соль как раз знала, что мать их бросила, и ненавидела её за это, к тому же, старший братик, которого как раз кормили сказочкой, что мама утонула, "отправился её искать" и его сочли утонувшим тоже. И Армандо не просто послушался семью и отступился, его Рильдо едва не до смерти избил, из-за чего ему долгое время пришлось лечиться за границей, а Рильдо угодил в тюрьму и "воспитывал сына" оттуда. Вот ещё что меня на протяжении сериала возмущало - ёбнутая "мораль" семьи Кастильо. Какой Рильдо отец? ничего для приёмного сына он не сделал, а в тюрьме охотно, из-за своего нрава, ввязывался в драки, из-за чего ему продлевали срок. Дочь, беременную после изнасилования, выгнали из дома. Жили все на зарплату Соль и считали, что вправе блюсти её моральный облик. Надо было быть такой святой дурой, как Соль, чтобы их терпеть.
Фамилия Армандо, ну, насколько я помню, не Де Ла Торре, а Санта-Лусия. Дочь Армандо (точнее, не Армандо, конечно, а Эмилио, лысого Мартиного любовника) зовут не Атланта, а Алина. Откуда они имя Атланта взяли вообще?
Рильдо, вообще, отвратителен. Слова к Соль, по поводу наследства: "А зачем тебе думать, у тебя муж есть", безобразная сцена, когда Соль сказала ему, что ждёт ребёнка и поэтому уходит от него. Монику тоже не понимаю, как мать, должна была яйца Рильдо оторвать. И он ещё надеялся, что Соль могла полюбить его, это после Армандо?
И, однако, пиздец у них с криминалистикой и не только. Хуй знает сколько не замечать, что в доме тайно живёт кто-то ещё. После пожара не обследовать обгоревший труп и не обнаружить, что это труп старухи! В больнице, когда Соль нашли, не дать объявление с фотографией, о розыске её близких. У них чо-то умереть и воскреснуть ничего не стоит.
Кроме семейки Кастильо, выносила мозг сеньора Эстер. Марта и Эмилио - хуй с ними, они классические злодеи. Отец Марты - по словам приёмного сына, психопат. Но мать... бляааа... классическая жертва домашнего насилия, курица без зачатков мозга. Поделом, что сдохла.
Жалко было Сандру, недолгую жену Армандо. Вот в чём баба виновата тоже... Кстати, её внешность - пожалуй, пример моего идеала женской красоты, актриса Ана Карина Манко.

Клон
Год выпуска: 2001
Страна: Брализия
Режиссер: Жайме Монжардим
В ролях: Мурилу Бенисиу, Джованна Антонелли, Вера Фишер, Режиналду Фариа, Даниэла Эшкобар, Адриана Лесса, Неуза Боржес, Жандира Мартини, Марчелу Новаес, Маркус Фрота, Бет Гулар, Сисса Гимараеш, Виктор Фазану, Дебора Фалабелла, Лучиану Шафир, Гильерме Карам, Мириам Риос, Нивеа Штельман, Раул Газолла, Таис Ферсоза, Сержиу Мароне, Жулиана Паес, Тьягу Фрагозу, Элизанжела, Карла Диас, Каролина Масиэйра, Элиане Жардини, Далтон Виг, Летисия Сабателла, Антониу Каллони, Перри Саллес, Соланж Коуту, Талма Дефрейтас, Мара Манзан, Жука ди Оливейра, Стениу Гарсиа и др.

Описание: Возможно ли превозмочь смерть или исправить ошибки прошлого, родившись и живя заново? На этот и многие другие сакраментальные вопросы постарались ответить создатели сериала "Клон". Тема клонирования человека, последствия наркотической зависимости и противоречия двух религий - Ислама и Христианства - поставлены в основу этого грандиозного сериала. Но, как обычно водится в теленовеллах, во главе всех сюжетных линий стоит тема любви - чистой и страстной, способной преодолеть любые неприятности и горе. Потрясающие таланты актеров, интригующие повороты, великолепные пейзажи Марокко и Бразилии, замечательные костюмы, танцы и музыка - все это выделяет сериал "Клон" из множества бразильских сериалов и делает его просто культовым для фанатов.

Вот культовость, кстати, меня постепенно и начала бесить и любимым этот сериал у меня точно никогда не будет. К тому же, я не разделяю традиционный взгляд на сюжет, что Лукас - слабохарактерный подлец, бросивший бедную-несчастную девушку. Да, семья ему мозги промыла, можно было не поддаваться, но он был зелёным пацаном. Но она тоже осталась с мужем, когда родилась дочь, хотя её уже отпускали. Я понимаю, я чайлдфри и почти чудовище, но не понимаю, как можно променять любовь и свободу на ребёнка. И вообще, если б у меня родилась такая дочь, как Хадижа, я б Саиду ещё заплатил, чтоб точно её никогда не видеть. А потом Жади и вовсе начала вести себя как этакий сладкий приз...
Нам очень нравилась Лара Назира - она, конечно, тот ещё пиздец, но хоть каплю позитива в это болото вносила. Ещё специфически оживляла сюжет Мэл. Наркоманкой она мне даже как-то симпатичнее стала. Очень позитивила связь Саида с Маизой. Считаю, им следовало пожениться, они идеальная пара.
А вот Лео этот самый... да никакой он, на мой взгляд, совершенно. Одна манера и роль в сюжете - стоять, молчать и лыбиться. Ну, и вносить сумятицу в мозги, да.

Вино любви
Год выпуска: 2002
Страна: Венесуэла
Режиссер: Олегарио Баррера, Отто Родригез
В ролях: Шанталь Бодо, Хуан Карлос Гарсия, Астрид Каролина Херера и другие.

Описание: Главная героиня этого венесуэльского сериала - Глория всем сердцем любит кино. Она решает снять фильм об убийстве священника, которое произошло двадцать лет назад. В убийстве обвинили молодую женщину по имени Альтаграсия. И вот в момент начала съемок фильма Альтаграсию выпускают из тюрьмы.....и убийства возобновляются. Причем и сейчас и 20 лет назад, убийца - женщина в одежде невесты. Глория, занятая съемками фильма, знакомится со многими людьми, узнает много подробностей убийства 20-ти летней давности, она даже влюбляется с бизнесмена по имени Соломон, и таким образом оказывавется всё ближе и ближе к разгадке тайны того убийства. Сколько загадок предстоит ей раскрыть? Что скрывает прошлое?

О, вот эта штука нас позитивила нереально. Прежде всего - живеньким детективным сюжетом. Правда, развязка его обескуражила - так и не понял, почему эта баба убивала и почему она не убила мать, которая ей как раз самое большое зло и сделала. Умиляли, кстати, воспоминания Альтаграсии. Мускулистый, накачанный такой священник. Мы решили, что у него под алтарём тренажёр спрятан.
Отдельно запомнившееся-тронувшее - этот пацанёнок, "ученик Жены Иуды". Влияние психопатов на других психопатов, парнёрство маньяков - одна из моих любимых тем.

Ну, была ещё всякая фигня, типа "Дикой розы", "Мариелены", "Дикого ангела", "Моя вторая мама", из чего если смотрел - то пару серий, во всяком случае, в памяти не осталось ничего.

@темы: мы смотрели

---

Это важно

20.02.2013 в 16:15

Пишет  1000smiles:

Очень нужна помощь!
Речь пойдет не о кошках, но о других братьях наших меньших - о собаках. В нашем городе их много, как и бродячих кошек, однако приюта как не было, так и нет. И наше правительство решило отстреливать животных, вместо того, чтобы бороться с проблемой адекватными методами.
Вот здесь находится петиция, с помощью которой мы еще надеемся остановить это варварство - тык
Пожалуйста, подпишите!

@темы: клич

---

Ну вот, дрочево додрочено

Ну да, удовольствие я не растягивал (нахуй надо, его растягивать), тем более что интернет у нас дело такое, то он есть, то его нет.
И вот что я имею сказать...
Я, конечно, не во всём был прав, относительно канонов романов, но в основном. Вообще, мне, конечно, интересны такие сюжеты, где один из героев остаётся в итоге не с тем, с кем у него была любовь в начале, они мне казались как-то ближе к жизни, но... НО КАКОГО ХУЯ??? Нет, не то чтоб Рикардо не был мне ни капли симпатичен, но... я ждал другого, если честно. До спойлеров-то. Но какого хуя они так взъелись на Сантьяго? Я просто не понимаю, какого чёрта у отдельного человека в жизни невозможно было никакого счастья, словно судьба решила отыграться на нём за все грехи человечества. Какого чёрта он становится "отрицательным" только на том основании, что он соперник главного героя-любовника. Это вообще моя давняя заноза на тему любовных линий, типа, если любишь женщину, которая с кем-то другим, то или будь покорной овцой, или ты бяка. То есть, как бы, где-то к середине сериала точно я почувствовал некоторое неудовольствие от того, что понял, что не в силах сопереживать главным героям. Потому что... Ну, потому что, бля, несложно это всё, если ты Рикардо Саламанка. Потому что он объективно в более выгодном положении был изначально. Потому что сочетание дворянского блеска и пиратской романтики, ну какая ж баба устоит. Потому что это ж даже сравнивать нельзя, бедного, простого человека с набожным воспитанием и минимумом возможностей и вот это. а) его происхождение дало ему до чёрта бонусов - образование, это важно, его в том числе за это Форман отметил. Владение шпагой. Знание всякой этой фигни типа этикета - хуй-то он втесался бы куда-то в высшее общество, если б он был Пабло, например. Влиятельный крёстный. б) пиратская школа даёт несколько большие навыки борьбы за свою и чужую жизнь, чем опыт простого горожанина. Плюс преданная пиратская шайка в подчинении - "Мы с вами, капитан", "Конечно, капитан". Нет, серьёзно, она б полюбила его, будь он с происхождением Пабло или нравом Клаудио или Асканио? Короче, я ожидал, что из своей большой любви он поможет Камилле вернуться к Сантьяго. А сам потом умотает обратно в бескрайние моря. Но фу-ты ну-ты, он дворянин, ему опротивела такая жизнь, ему нужно вернуть своё доброе имя, и Камилла "достойна другой жизни", ну это вообще здрасьте. Нет, я понимаю, каноны, но что вам всем Сантьяго сделал? Короче, вскоре понял, что от их бесконечных поцаломок и восторженных клятв уставать начал. Особенно выбесили меня его слова, что Сантьяго никогда не был святым. А что, он что-то об этом знает? И он что-то знает о святости? Если не он, то его ребятки грабили, убивали и насиловали в том числе невинных няш вроде семьи его разлюбезной Камиллы. Ну извините, сложно поверить, что они все кристально честны и благородны и зверств себе не позволяли. Элитное подразделение пиратской орды, блядь. А Сантьяго, понимаете, виноват только в том, что ревновал и хотел бороться за любимую женщину. Дона Хусто, стало быть, за отправку Камиллы в ссылку простили, а его - низзя. Его у нас особой меркой мерят. Ну и кто он тогда, если не святой? И потом вздыхать - ах, он изменился, после того, как он пошёл на сотрудничество с Хорхе ради Камиллы, вообще-то, а не ради своих амбиций. Ладно б, если б Хорхе ему прямо предложил замочить Рикардо и отдать Камиллу, если б, например, выкупив у Лисабет, отдал ему без вольной, начал принуждать выйти за него замуж и всё такое... Сантьяго всё время боролся с гневом в себе, Рикардо - и не пытался. Обещал убить Сантьяго он, конечно, в сердцах, не исполнил угрозы, но что ж тогда и дона Хусто не пообещал убить? Потому что одно дело соперник, другое дело тесть? Короче, частично реабилитировался Рикардо в моих глазах только в самом конце, когда озвучил мои мысли: почему пиратов, головорезов, помиловать можно, а честного человека нет, почему политика важнее человеческой жизни. Ну, что... подобного итога я смутно ждал. Хотя и надеялся на какой-нибудь хэппиэндик, ну что, свет клином на этой бабе сошёлся? Видать, сошёлся...
Вообще, конечно, очень мило, что все большая деревня. Ну просто кучища совпадений. И что Рикардо оказался роднёй семьи, купившей Камиллу, и подельник Хорхе и Альберто в той же тюрьме, что и Рикардо с его братвой, и гвардеец на одном корабле с Урсулой, и что Марио - брат начальника тюрьмы... И настоящий Лопес де Корвахаль стопудово должен был в повествовании появиться, правда, я думал, что он прибудет в Сан-Фернандес по каким-то делам и с удивлением обнаружит, что он женат и владеет мельницей. Ну, видно, решили не усложнять... Но не мог же этот Корвахаль быть мёртв или где-то в ебенях, откуда никогда б не подал вестей. И что понесло Камиллу и монсеровских дам именно в тот город, который выбрал своей мишенью Форман. Ну как же иначе?
Ещё немного. Мануэла - таки тупая забитая овца. Да, мне её жаль, она настрадалась, но надо ж было хоть какой-то характер выработать, но она, кажется, до самой смерти останется принеси-подай, повезло ей встретить Асканио, не иначе. И, что б я в этом понимал, но оплакивать отца, после всего... Да она плясать должна была вокруг его гильотины, если не попросить позволения самолично отрубить ему голову.
Может, я кровожаден, но почему по щам не получила Клотильда? Её вина не меньше, чем её любезных хозяюшек. Хотя по итогам, конечно, всех жалко, кроме Альберто, разумеется.. Преображение монсеровского семейства вообще восхитило. Таки влияние Сантьяго, ну, я других объяснений не вижу. Кстати, мило - в начале повествования Хорхе и Альберто отморози примерно в одной степени, а под конец это небо и земля. Так понимаю, потому что разные им в жизни явились ангелы. Хотя, Альберто старше, да и психопатом был всегда. Но всё же интересно, а если б на месте Хорхе был он? (хотя его так, как Хорхе, нужда бы не припёрла).
Короче, это, кажется, первый случай, когда между брюнетом и блондином я выбираю блондина? И при том несмотря на религиозную ёбнутость, а может, и благодаря ей.
Возможно, в дальнейшем я ещё соберусь посмотреть ещё какие-то фильмы с Рулли, пока мне эти бы впечатления переварить, но уже этой ролью он заслужил огромное место в моём сердце.

@темы: мы смотрели

---

В ленте контакта чудесное нашёл

60 крылатых фраз Виктора Черномырдина.

Здесь вам не тут.

Лучше водки хуже нет.

Мы всегда можем уметь.

Курс у нас один – правильный.

Надо же думать, что понимать.

Секс – это тоже форма движения.

Я же вижу по глазам: вас же тошнит.

Мы выполнили все пункты: от А до Б.

У меня к русскому языку вопросов нет.

Это не тот орган, который готов к любви.

Я не знаю, кому и чего Юля качать будет.

Хотели как лучше, а получилось как всегда.

Лучше быть головой мухи, чем жопой слона.

Вечно у нас в России стоит не то, что нужно.

Россия со временем должна стать еврочленом.

Не хочу быть бригадиром отставных президентов.

Нам никто не мешает перевыполнить наши законы.

Как кто-то сказал, аппетит приходит во время беды.

Мы до сих пор пытаемся доить тех, кто и так лежит.

Ну кто меня может заменить? Убью сразу... Извините.

Мы надеемся, что у нас не будет запоров на границе.

Много говорить не буду, а то опять чего-нибудь скажу.

Мы продолжаем делать то, что мы уже много наделали.

Правильно или неправильно – это вопрос философский.

Я бы не стал увязывать эти вопросы так перпендикулярно.

Вы думаете, что мне далеко просто. Мне далеко не просто!

Депутаты все высказались, чтобы я шел. Избирался, точнее.

Вообще-то успехов немного. Но главное: есть правительство.

Никак еще не могу это для себя понять. Где я? Куда я попал?

Действуйте, ошибайтесь, а мы поправим, как сказал президент.

Мы будем уничтожать наше ядерное оружие вместе с Америкой.

Красивых женщин я успеваю только заметить. И ничего больше.

Нам нет необходимости наступать на те же грабли, что уже были.

Но пенсионную реформу делать будем. Там есть где разгуляться.

Все это так прямолинейно и перпендикулярно, что мне неприятно.

Принципы, которые были принципиальны, были непринципиальны.

Вас хоть на попа поставь или в другую позицию – все равно толку нет.

Вино нам нужно для здоровья. А здоровье нам нужно, чтобы пить водку.

Правительство в отставку? У кого руки чешутся – чешите в другом месте!

Мы сегодня на таком этапе экономических реформ, что их не очень видно.

Правительство – это не тот орган, где, как говорят, можно только языком.

Вы там говорили, а нам здесь икалось, но я и к этому отношусь нормально.

Надо делать то, что нужно нашим людям, а не то, чем мы здесь занимаемся.

Все те вопросы, которые были поставлены, мы их все соберем в одно место.

Мы с вами еще так будем жить, что наши дети и внуки нам завидовать станут!

Есть ещё время сохранить лицо. Потом придется сохранять другие части тела.

К сожалению, мертвыми душами выглядит некоторые наши коллективные члены.

Все говорят, что недовольны итогами приватизации, и я недоволен, и не говорю.

Нельзя думать и не надо даже думать о том, что настанет время, когда будет легче.

Обвиняют в чем? В коррупции? Кого? Меня? Кто? США? Чего они там вдруг проснулись?

Нам нельзя вступать. Мы как начнём вступать, так обязательно на что-нибудь наступим.

Любимый отдых – охота. Всегда есть возможность походить, погулять, затаиться, ждать.

На любом языке я умею говорить со всеми, но этим инструментом я стараюсь не пользоваться.

Кто говорит, что правительство сидит на мешке с деньгами? Мы мужики и знаем, на чем сидим.

Вот мы там все это буровим, я извиняюсь за это слово, Марксом придуманное, этим фантазером.

Я готов и буду объединяться. И со всеми. Нельзя, извините за выражение, все время врастопырку.

Эти выборы обернулись для нас тяжелым испытанием. Это никогда больше не должно повториться.

Этот призрак... бродит где-то там в Европе, а у нас почему-то останавливается. Хватит нам бродячих.

@темы: ))), Найдено на просторах

---

82 серия, пиздец по нарастающей

Да, вот где-то, видимо, на этих местах надо начинать считать Сантьяго чудовищем. Блин... всё равно не считаю! Да и что он такого сделал? Ну да, спрятал Камиллу, натравил гвардию на Рикардо. А что, он должен был их благословить? А сам Рикардо на его месте так бы сделал? Почему-то сомневаюсь, вообще-то, он тоже тот ещё ревнивец. У них же считается, что мужик должен сражаться за бабу? Ну вот и. Сантьяго отрастил яйца, в чём проблемы. Да и в этом он всё равно не один, Хусто жжот и пепелит не меньше, если не больше. Короче, религиозная ёбнутость в сочетании с ёбнутостью любовной страшные дела творят.

@темы: мы смотрели