Ты моя трава... ой, тьфу, моя ива(с) // Дэвид Шеридан, психологическое оружие Альянса
Ударными дозами поглощаем матчасть и вот какая мысль во мне таки оформилась. Да, вот я, размышляя над некоторыми сценами, если что-то и понимаю, то что-то неожиданное. Снова вспомнилась мне в некоторой связи та книга Вита Ценева - название уже не помню, вот интересно, идейно книжка не пошла совершенно, а вспоминаю который раз. Просто вот с точки зрения некоторых описанных там моментов Сецуна самый настоящий маг. Действительно, обрывание связей, обрывание в себе человеческого - хотя вот здесь я буду искать другое слово, ибо заговорил какой-то шовинизм - даёт силу, и силу немалую... Внешне это показатель упёртости, и уже от этого явления достаточно страшно, но если представить сторону внутреннюю...
Там для того, чтобы начать сам путь, начать обретать силу - надо убить любимого кота. Именно любимого, заботливо выращенного - выращивать надо год, чтобы потом из его костей сделать амулет. Чтобы войти в полную силу - таким же образом вырастить и убить собаку. Это уже, кажется, семь лет. А чтобы умереть, уйти в загробный мир - просто так после всего подобного это не происходит - надо убить выращенного для этой цели (кажется, тут 12 лет) ребёнка. Есть и ещё интересные примеры, это просто три центральных. Да, там в целом описаны... нетривиальные взаимоотношения со смертью, но в отношении именно вопроса силы суть та же. Просто теряя кого-то, пассивно это переживая - несчастный случай, болезнь, ещё какая-то трагедия - человек становится сильнее. Когда же то, что было дорого, он отрезает, отрывает от себя сам - это сила не просто огромная, а ещё и страшная.
(И вот после этого особенно забавно смотреть, как хорохорился, полагая, что готов к жертвам...)
То, что у меня ничего подобного не получилось бы - я ясно ощутил ещё задолго до той книжки, читая трилогию Пулмана. Когда понял, что вот лично я не смог бы оставить деймона на берегу. Да, вот не смог бы, и никакие соображения архинужности и архиважности не помогли бы. Я слабохарактерная тряпка, и боль самой близкой частицы для меня была бы невыносима, я не смог бы это преодолеть, не смог бы себя на это обречь. Даже если бы знал, что деймон потом простит, да, даже в таком случае.
Точно так же я не смог бы убить. Не вообще, а вот именно так, когда надо убить не врага, а любимое существо. Чтобы стать сильнее. Через именно такое преодоление себя...
"Вот потому мы и проиграли войну" (с)
Там для того, чтобы начать сам путь, начать обретать силу - надо убить любимого кота. Именно любимого, заботливо выращенного - выращивать надо год, чтобы потом из его костей сделать амулет. Чтобы войти в полную силу - таким же образом вырастить и убить собаку. Это уже, кажется, семь лет. А чтобы умереть, уйти в загробный мир - просто так после всего подобного это не происходит - надо убить выращенного для этой цели (кажется, тут 12 лет) ребёнка. Есть и ещё интересные примеры, это просто три центральных. Да, там в целом описаны... нетривиальные взаимоотношения со смертью, но в отношении именно вопроса силы суть та же. Просто теряя кого-то, пассивно это переживая - несчастный случай, болезнь, ещё какая-то трагедия - человек становится сильнее. Когда же то, что было дорого, он отрезает, отрывает от себя сам - это сила не просто огромная, а ещё и страшная.
(И вот после этого особенно забавно смотреть, как хорохорился, полагая, что готов к жертвам...)
То, что у меня ничего подобного не получилось бы - я ясно ощутил ещё задолго до той книжки, читая трилогию Пулмана. Когда понял, что вот лично я не смог бы оставить деймона на берегу. Да, вот не смог бы, и никакие соображения архинужности и архиважности не помогли бы. Я слабохарактерная тряпка, и боль самой близкой частицы для меня была бы невыносима, я не смог бы это преодолеть, не смог бы себя на это обречь. Даже если бы знал, что деймон потом простит, да, даже в таком случае.
Точно так же я не смог бы убить. Не вообще, а вот именно так, когда надо убить не врага, а любимое существо. Чтобы стать сильнее. Через именно такое преодоление себя...
"Вот потому мы и проиграли войну" (с)