Ты моя трава... ой, тьфу, моя ива(с) // Дэвид Шеридан, психологическое оружие Альянса
*страшный смех* А вот найдите, найдите, прошу вас – способ передать своё чувство кому-то другому! Ведь это правда же, это очень хорошо решило бы многие проблемы.
Вот положим – не блефует тот, кто утверждает, что живёт – в смысле личном, любовном – так, как пожелал бы, с остатков автоботской доброты, каждому, и что не знает никого, кто был бы так же счастлив в союзе. Но предвосхищая вопросы скептиков по поводу предполагаемого «но» - не мало этого для счастья, нет, и нет сомнений, нет недоверия, если кто об этом. Всё очень просто – просто рядом с закономерной гордостью за себя, таки сумевшего выплыть в этом цунами, смывшем, казалось бы, всю жизнь и даже самую память о жизни, и отстроить новый дом, получше прежнего – неуничтожимая память, невыжигаемая никакими огнями правда. Я вам скажу сразу – и возмущённых возражений не приемлю - что очень мало на белом свете однолюбов. Это с одной стороны хорошо – а то сколько было бы на земле чересчур жестоких приговоров! Но с другой… Если б ещё всегда новое чувство автоматически отменяло предыдущее, как новое завещание – старое, или как костяной зуб вытесняет молочный… Но вот представьте себе молочный зуб, который не то что выпадать не желает – а стоит себе нагло так рядом с костяным и считает, что совершенно так и надо. Хотя кому надо – не ему, и не мне, уж точно. Нет, костяного зуба позициям это не угрожает отнюдь же – эмаль его крепка и корни тоже. Но каково при этом челюсти в целом, кабы вы представили! Да, это боль. Хотя вроде бы, этим словом уже ничего чётко выразить нельзя. Люди придумали многообразные сюрреалистические определения для всего, кого я хочу удивить происходящим в одном отдельно взятом сердце? Да я не удивить хочу… Я просто… Это же навроде множественного заискрения – разорвёт, что твоего хомячка каплей никотина к чёртовой матери.
Вот бывает тоска – хоть на стенку лезь,
С ликантропами вой ночами.
Каждый должен, знаю, нести свой крест,
Только что у меня за плечами?
За какое же золото и кому
Ты продашь этот бархат чёрный?
Дьявол душу поймал так уже не одну,
И мою вот не счёл зазорным.
Вот сбежать бы – не знать самому, куда,
Вот бы сердце в починку вынуть.
Вот бы эту любовь, как дитя греха,
Удавить иль кому подкинуть!
Передать бы её – вот ему, ему!
Кто сейчас твой стажёр в постели?
Голос справа – не много ли одному?
А кому в самый раз? Не мне ли?
Что жалеть мне его – да пускай, пускай!
Пусть покорчится, пусть повоет!
Не тебя, а меня убедит пускай,
Что хоть ногтя твоего стоит!
Пусть моими глазами посмотрит, пусть,
Пусть пождёт моим ожиданьем.
Пусть поищет сравненья для этих чувств,
Если не был поэтом – станет!
Ну а как ещё с тем, кто забрал моё всё,
И что делать с этим – не знает?
Он достоин страшнейшей кары из всех –
Той любви, что во мне пылает.
Свою чашу – сжигающий яд – ему
Я с глумливым вручу поклоном –
И сумеет ли так же ночную тьму
Не тревожить единым стоном?
И глотать с тобой рядом слова любви,
Обдирая до мяса горло,
Слушать голос твой, смех твой… прости, прости!
Если б память твой облик стёрла…
Если б дал мне свободу рай или ад –
Милосерднейший дар забвенья…
Только держит, держит меня твой взгляд…
И от взлёта, и от паденья.
Вот в самом деле… Найти вот субъекта – субъекта идеального по всем параметрам, удовлетворяющего всем придирчивым требованиям – это уже дело не моё, понятно, отбирать-находить – но вот эдакого, совсем-совсем, всё, что душа – вернее, не душа, конечно – просит… Чтоб и ростом, и статью, да. И голосом, и поступью. И… не буду, скромный. В общем, чтоб всё было – жених хоть куда. Одного только чтоб не было – сердца. Ибо откуда ж ему там взяться-то? Так идеально всё просто не бывает, заруби себе это, деточка, на хорошеньком носике. И пока ты это не поймёшь – карма (я благодаря тебе начинаю в неё верить) – будет стукать тебя мордой снова и снова, как глупого котёнка. Хоть на весь мир труби о своей несчастности.
Но ты только найди этого идеального. Этого принца. А ещё найди волшебника, способного взять эту куклу, раскрыть ей грудную клетку – а потом отрезать половину сердца у другого существа, которое всеми прочими достоинствами похуже, и поместить туда. Такое донорство – а почему нет? То-то и оно, что этого сердца на двоих хватит. Запросто. Твоё бы сердце, Квазимодо – да в грудь Фебу, да? И я действительно считаю, что так бы надо поступить. Почему нет? Почему не отдать тому, кому нужнее, почему не сделать так, как будет устраивать всех? Потому как – я скажу сейчас крамольное нечто, но думаешь, меня устраивает быть твоим Истинным, что ли? Я бы руки этому купидону оборвал, чтоб смотрел впредь, куда стреляет… И в какой злой час я послушал тебя, ведьма? Впрочем, хотел же как лучше…
И какая в этом польза – кроме исписанных тетрадей, и твёрдого теперь убеждения – хоть режьте – что любовь, да ещё и с первого взгляда, существует, и что ради любви можно умереть, и можно – жить… А ещё после такого-то – можно встретить, найти – вернее, быть найденным и спасённым, и каждый день не в шутку благодарить судьбу, так действительно бывает, знайте все – быть счастливым каждой минутой, проведённой рядом, и обожать безмерно. И иметь своим желанием одно – найди ты, найди этого подопытного, и колдуна найди – и исчезните после этого, из моей жизни, все трое.
Вот положим – не блефует тот, кто утверждает, что живёт – в смысле личном, любовном – так, как пожелал бы, с остатков автоботской доброты, каждому, и что не знает никого, кто был бы так же счастлив в союзе. Но предвосхищая вопросы скептиков по поводу предполагаемого «но» - не мало этого для счастья, нет, и нет сомнений, нет недоверия, если кто об этом. Всё очень просто – просто рядом с закономерной гордостью за себя, таки сумевшего выплыть в этом цунами, смывшем, казалось бы, всю жизнь и даже самую память о жизни, и отстроить новый дом, получше прежнего – неуничтожимая память, невыжигаемая никакими огнями правда. Я вам скажу сразу – и возмущённых возражений не приемлю - что очень мало на белом свете однолюбов. Это с одной стороны хорошо – а то сколько было бы на земле чересчур жестоких приговоров! Но с другой… Если б ещё всегда новое чувство автоматически отменяло предыдущее, как новое завещание – старое, или как костяной зуб вытесняет молочный… Но вот представьте себе молочный зуб, который не то что выпадать не желает – а стоит себе нагло так рядом с костяным и считает, что совершенно так и надо. Хотя кому надо – не ему, и не мне, уж точно. Нет, костяного зуба позициям это не угрожает отнюдь же – эмаль его крепка и корни тоже. Но каково при этом челюсти в целом, кабы вы представили! Да, это боль. Хотя вроде бы, этим словом уже ничего чётко выразить нельзя. Люди придумали многообразные сюрреалистические определения для всего, кого я хочу удивить происходящим в одном отдельно взятом сердце? Да я не удивить хочу… Я просто… Это же навроде множественного заискрения – разорвёт, что твоего хомячка каплей никотина к чёртовой матери.
Вот бывает тоска – хоть на стенку лезь,
С ликантропами вой ночами.
Каждый должен, знаю, нести свой крест,
Только что у меня за плечами?
За какое же золото и кому
Ты продашь этот бархат чёрный?
Дьявол душу поймал так уже не одну,
И мою вот не счёл зазорным.
Вот сбежать бы – не знать самому, куда,
Вот бы сердце в починку вынуть.
Вот бы эту любовь, как дитя греха,
Удавить иль кому подкинуть!
Передать бы её – вот ему, ему!
Кто сейчас твой стажёр в постели?
Голос справа – не много ли одному?
А кому в самый раз? Не мне ли?
Что жалеть мне его – да пускай, пускай!
Пусть покорчится, пусть повоет!
Не тебя, а меня убедит пускай,
Что хоть ногтя твоего стоит!
Пусть моими глазами посмотрит, пусть,
Пусть пождёт моим ожиданьем.
Пусть поищет сравненья для этих чувств,
Если не был поэтом – станет!
Ну а как ещё с тем, кто забрал моё всё,
И что делать с этим – не знает?
Он достоин страшнейшей кары из всех –
Той любви, что во мне пылает.
Свою чашу – сжигающий яд – ему
Я с глумливым вручу поклоном –
И сумеет ли так же ночную тьму
Не тревожить единым стоном?
И глотать с тобой рядом слова любви,
Обдирая до мяса горло,
Слушать голос твой, смех твой… прости, прости!
Если б память твой облик стёрла…
Если б дал мне свободу рай или ад –
Милосерднейший дар забвенья…
Только держит, держит меня твой взгляд…
И от взлёта, и от паденья.
Вот в самом деле… Найти вот субъекта – субъекта идеального по всем параметрам, удовлетворяющего всем придирчивым требованиям – это уже дело не моё, понятно, отбирать-находить – но вот эдакого, совсем-совсем, всё, что душа – вернее, не душа, конечно – просит… Чтоб и ростом, и статью, да. И голосом, и поступью. И… не буду, скромный. В общем, чтоб всё было – жених хоть куда. Одного только чтоб не было – сердца. Ибо откуда ж ему там взяться-то? Так идеально всё просто не бывает, заруби себе это, деточка, на хорошеньком носике. И пока ты это не поймёшь – карма (я благодаря тебе начинаю в неё верить) – будет стукать тебя мордой снова и снова, как глупого котёнка. Хоть на весь мир труби о своей несчастности.
Но ты только найди этого идеального. Этого принца. А ещё найди волшебника, способного взять эту куклу, раскрыть ей грудную клетку – а потом отрезать половину сердца у другого существа, которое всеми прочими достоинствами похуже, и поместить туда. Такое донорство – а почему нет? То-то и оно, что этого сердца на двоих хватит. Запросто. Твоё бы сердце, Квазимодо – да в грудь Фебу, да? И я действительно считаю, что так бы надо поступить. Почему нет? Почему не отдать тому, кому нужнее, почему не сделать так, как будет устраивать всех? Потому как – я скажу сейчас крамольное нечто, но думаешь, меня устраивает быть твоим Истинным, что ли? Я бы руки этому купидону оборвал, чтоб смотрел впредь, куда стреляет… И в какой злой час я послушал тебя, ведьма? Впрочем, хотел же как лучше…
И какая в этом польза – кроме исписанных тетрадей, и твёрдого теперь убеждения – хоть режьте – что любовь, да ещё и с первого взгляда, существует, и что ради любви можно умереть, и можно – жить… А ещё после такого-то – можно встретить, найти – вернее, быть найденным и спасённым, и каждый день не в шутку благодарить судьбу, так действительно бывает, знайте все – быть счастливым каждой минутой, проведённой рядом, и обожать безмерно. И иметь своим желанием одно – найди ты, найди этого подопытного, и колдуна найди – и исчезните после этого, из моей жизни, все трое.
я всегда читаю твои, как ты выражаешься отступления...
у тебя очень интересный ход мыслей и ассоциативные ряды...
а в вышенаписанном меня действительно очень многое зацепило... что-то такое, что я могу сказать и в отношении себя...
потому и утащил.
иди поешь )))
а ассоциативные ряды у меня - да, интересные... Кто ещё мог додуматься, например, Скайфайра с Гаем сравнить...
Все из меня не выбьют никакие тренировки ))) Да и стимуляторов для фантазии у меня много )))
конщунственно, конечно, младшей - говорить коандиру "малыш", но если не я - то кто?... так что - пустьStrekozka так ты это и делаешь, лапость. И - спасибо тебе огромное, по спасибу за каждый день, и час, и минуту...
Оптимус Прайм Мои...
Я вам скажу сразу – и возмущённых возражений не приемлю - что очень мало на белом свете однолюбов. Таких, чтобы полюбили в самый первый раз и на всю жизнь, я не встречала.
Но каково при этом челюсти в целом, кабы вы представили!
"Челюсть" еще чувствует себя сволочью, особенно если былая любовь - та еще стерва как человек, а новая - во всех отношениях хороша. И омерзительно больно жить с пониманием того, что эту былую все равно до конца не забудешь, что-то в ней будешь желать всегда.
что любовь, да ещё и с первого взгляда, существует
Никогда не верила, что она бывает не с первого взгляда, а ты?)
быть найденным и спасённым
И даже если иногда тянет в прошлое, уже знаешь, что эта ломка больше не сможет снова разломать душу к чертям собачьим)
Я логик, и мне претят такие ситуации.
да, я вижу дату поста, но я шарюсь у тебя по тегам)
очередной акт душевного стриптиза был...это понятно... но я же говорила, что пишешь ты замечательно?)