Ты моя трава... ой, тьфу, моя ива(с) // Дэвид Шеридан, психологическое оружие Альянса
Помните кто-нибудь автобота Старвинда? Я вот - помню! Недавно он мне снова в проц постучался, конечно, от идеи до воплощения у меня некоторое время проходит, поэтому честно поясняю - такое вот настроение владело Когтем некоторое время назад.
Хотя, воплощение вышло даже не таким страшным, как то, что смутно клубилось в сознании.И вообще не умею я подобные вещи писать...
В общем - вот оно. Плод больного ума. Смотреть осторожно, там страшное есть. Зорь, вот хоть убей, опять из одних изобразил чудоюдище, из других мученика, из третьих вообще непонятно что...
Название:Во имя отца и сына
Вселенная: типа Г-1, но с глюками типа размножения, плс ОС, как следствие
Пэйринг:лучше смолчу...
Рейтинг: вам всё равно лучше знать, можно вам это читать или нет.
Варнинг:никто и ничто не принадлежит мне, кроме моей шизы
читать дальше
Ночь объяла чужую планету. Длинная, тягучая полярная ночь – такова особенность расположения светил в этой системе, весьма неудобного, вследствие чего и заметной жизни здесь не развилось – тьма была действительно непроглядной, так как соседняя планета-гигант закрывала собой заодно и звёзды, и уже успела всем надоесть.
Темноты как таковой роботы не боятся – способность сканировать окружающее пространство вложена в самого мелкого кассетника, но чертовски это досадно.
Пока шло восстановление всего, что необходимо восстановить, медленно, но верно разряжались солнечные аккумуляторы, что не могло не нервировать обе стороны. Конечно, были стычки – и всё чаще, учитывая взвинченное состояние всех. Видимо, ввиду неадекватного уже состояния Скандалист и решился на то покушение, в одном из то ли стихийных, то ли плановых сражений возле месторождений – в результате сам же попал под самый сильный огонь и позорнейше рухнул прямо в гущу врагов.
Мегатрон, почему-то решивший, что автоботы его обязательно добьют, не проявил из-за этого ни малейшего беспокойства и не сделал никаких попыток найти и подобрать предателя. Тяжелораненого Старскрима унесли с поля Ретчет и Бамблби, и несмотря на дефицит энергии, он был помещён в медблок, где его состояние во всяком случае было выведено из критического. Немногие решались высказаться против. Возможно, потому, что состоянием пациента каждый день интересовались лично Прайм и рядовой Старвинд. Этот последний к тому же проводил у медблока почти всё свободное время, что, в общем-то, никого не удивляло. Прекрасно помня все обстоятельства предыдущей встречи, Прайм и собирался на сей раз сделать всё возможное, чтобы так просто не отпускать Старскрима обратно.
Однако, как раз когда состояние пациента уверенно пошло на улучшение и можно было даже рискнуть привести его в сознание (со всеми, конечно, мерами предосторожности, на случай, если ему вздумается что-нибудь отчудить), поступило известие – запертыми в заброшенной шахте, блокированной десептиконами, оказались Хаунд и Бамблби.
Кой чёрт их туда занёс, можно было только догадываться – шахту разрабатывал давно кто-то другой, до трансформеров, до них же и забросили – прежде между пластами породы можно было встретить замечательные и весьма крупные кристаллы, способные служить великолепными хранителями энергии, но потом что-то в окружающих условиях изменилось, и кристаллы стали опасными, могущими взорваться со всей имеющейся энергией в самый неподходящий момент. Так что не только использование этих кристаллов, но и сама разработка месторождения стала риском для жизни – вбирая в себя тепловую и электромагнитную энергию, кристаллы тоже легко и быстро взрывались, унося с собой нередко жизни тех, кто оказывался рядом. Сомнительно, чтобы ребята полезли туда на поиски приключений, скорее всего они повстречались с превосходящими силами неприятеля и поспешили к ближайшему возможному убежищу, а потом уж разобрались, куда, собственно, попали. А оказались, как сказали бы земляне, между Сциллой и Харибдой, и неизвестно даже, чего бояться следовало больше – окопавшихся снаружи десептиконов или того, что вокруг (судя по тому, что сами враги лезть в шахту не спешили – всё же, пожалуй, второго). Во всяком случае, от Мегатрона пришло весьма ультимативное заявление, что его бойцы держат выход из шахты под прицелом, и отпустит он двух автоботов только в том случае, если ему выдадут его мятежного заместителя, причём сделать это следует как можно скорее.
Разговоры на базе в тот день – или ночь, но какая, в общем-то, тут разница? – были короткими и жаркими. Ретчет больше молчал – его позицию и так все знали, отдать своего пациента он не может, не имеет профессионального права. Зато за выдачу Старскрима активно выступали все те, кто ещё как-то сдерживался раньше – всё можно понять, но не стоит какой-то десептикон угрозы жизни товарищам и соратникам. Тем более что не какой-то десептикон, не какой-то…
– Я вообще не вижу проблемы! – высказал своё Айронхайд, - почему вообще мы должны его… можем его, в смысле… не выдавать? Как будто это не естественно, в конце-концов – вернуть его, извиняюсь… В естественную среду обитания…
– Он, по-моему, не изъявлял намерений перейти к нам, - осторожно присоединился Бластер. Проул молчал, только постукивал пальцами скрещенных рук, на него с тревогой взирали Мираж и Блюстрейк – очень хотелось, чтобы наставник что-нибудь сказал, лучше решительное и резкое, что сами они сказать бы не решились – дабы не показать, в первую очередь, страх свой, ведь они боялись, что ни говори, десептикона на своей базе, пусть сейчас раненого и ослабленного – но ведь он поправится…
Да, пожалуй, большинству было бы спокойней, если бы Старскрима здесь не было. Только вот части из этого большинства было бы спокойно только в том случае, если бы он вовсе не попадал сюда. Теперь же естественный миропорядок был нарушен, и хочешь – не хочешь, с этим надо было считаться.
– Но ведь… Мегатрон же убьёт его! – пискнул Космос.
– А нас это почему должно волновать? – рявкнул Айронхайд.
– Ребята-ребята, ну нельзя так вести разговор! – примиряющее воздел ладони Уилджек, - что бы ни было, нам надо сохранять спокойствие и способность мыслить здраво!
– Беда только в том, что пока мы тут рассуждаем здраво, ребята там сидят и очень-очень рискуют жизнью, потому что малейшей искры достаточно может оказаться… Так что решение не просто надо принимать какое-то, решение нужно принимать как можно скорее, немедленно!
В сторону же Старвинда никто не решался смотреть. Кроме разве что Ретчета, потому что Ретчет, по сути, был на его стороне. И когда рядовой в отчаянье уронил лицо в ладони, бормоча: «Но он же сейчас между жизнью и смертью, это безумие… Если б хотя бы один день, чтобы что-нибудь придумать, чтобы попытаться их освободить…» - лишь он один с чистой совестью смог положить ему руку на плечо и сказать слова утешения.
Мегатрон как раз при этом был совершеннейшее спокоен. Такое ощущение складывалось, что его и не беспокоит, каким будет ответ. Он, должно быть, достаточно наслаждался самой ситуацией, когда его враги не видели в данных обстоятельствах возможности выхода, приемлемого для них, и им приходится принимать решение, которое нужно ему.
– Смешные… - шуршали за спиной Тандеркрекер со Скайварпом, - зачем он вообще им нужен? Прибили бы сразу и проблем сейчас не было бы…
– Ага, и нечем бы нам платить было сейчас за этих дурачков…
– Да мне кажется, и не сдались бы они ни зафиг Мегатрону, если б не эта ситуация… Ну, в смысле, если только развлечься, но вот я бы не стал тут стоять их караулить за нефиг делать, и Мегатрон бы не стал. Потому мы здесь сейчас и есть, что ему Скандалиста надо вытребовать.
– Всё же не понимаю, зачем они его подобрали-то? Прямо он им так военные секреты выложит.. Они, хе-хе, так воздействовать не умеют, чтобы им военные секреты говорили… Автоботы, блин…
– Вот именно потому, что автоботы. Ты их не знаешь, что ли – добренькие, не могут бросить раненого и беспомощного…
– А ну цыть! – прикрикнули спереди, - Повелитель говорить будет!
Чёртова эта тьма… В обычном режиме зрения ладоней своих, если только их к носу не поднести, не увидишь. На волновом спектре, конечно, существовать и даже что-то совершать можно, только вот выражений морд так не увидишь, а жаль. Мегатрон, правда, на экране переговорника харю Праймовскую видел – но мало толку с этой хари, по жизни закрытой забралом. Хотя, как сказать… Слушая этот ровный, почти без эмоций тихий голос, сообщающий, что они уже выдвинулись в направлении указанных координат, и читая плохо скрываемую печаль в притушенной оптике, Мегатрон почувствовал, что почти счастлив. Таки он совершил самую страшную казнь над Праймом и его неизбывным гуманизмом, ах, жаль, не пришлось услышать, какими голосами они сообщали Скандалисту: мол, извини, но давай, ступай, ничем помочь не можем, в гостях, так сказать, хорошо, а дома лучше, какие у них при этом были глаза…
Да, лица – это самое ценное, думал Мегатрон, захлопывая переговорник. Решение таки принято, и в его пользу, конечно. Поэтому Тандер с Варпом таки были посланы в шахту за заложниками – хотя упирались и верещали так, что Мегатрон ненадолго подумал, что Скандалисту, пожалуй, всё же возможна замена, задатки, пусть в меньшей степени, имеются, к счастью, они как-то там сумели объяснить автоботишкам, что их всего лишь собираются вернуть в круг друзей, и обошлось без стрельбы и догоняшек в шахте, а то все бы, пожалуй, на воздух взлетели… Заложники были вытащены, и вместе со всеми слушали далёкий гул моторов приближающейся делегации.
Делегация была внушительной. Проще говоря, как не весь цвет – возглавлял сам Прайм, ну, кто бы сомневался, рядом Ворчун* и Айронхайд, за ними виднеются Мираж и Инферно, ну, совершенно очевидно, что на базе остались Ретчет, Уилджек и Микроскоп, а так же Проул, Блюстрейк и Ламборджини – на случай возможного нападения, должно быть, это мудро…
Ну да шлак с ними. В кои веки Мегатрон и не помышлял на самом деле нападать на их базу – не до них сейчас, ну их, вот потом, когда энергии будет не дефицит, когда улетят они с этой кошмарной планетки, когда рассвет хотя бы настанет, что ли…
Подождав, пока все прибывшие трансформируются, отряхнутся и выстроятся в более-менее стройный порядок, Мегатрон вышел вперёд.
Да. В кои веки он одержал действительно победу – пусть не в бою, но всё же. И этой победой можно жить, и повторять в том числе и этому недоразумению во время воспитательных программ: «Ну что, далеко убежал, Сканди? Некуда тебе бежать, некуда!»
– Мои бойцы… здесь? – с видимым усилием вымолвил наконец Прайм, тоже делая шаг вперёд.
Мегатрон хохотнул.
– Вон они, твои… бойцы, если уж тебе угодно их так называть. Живы и здоровы. Ни одна заклёпка с их брони не упала – если только сами в этой шахте на что-нибудь напоролись… Забирай, пока я добрый, и сам выясняй, что там с ними было. Ну а мой… хм… командир ВВС там у вас без меня сильно страдал? Мне не терпится это узнать… Ну? вы привели его?
Автоботы как-то нехотя расступились, отводя глаза. Да… Он вышел. Сам вышел – с ума сойти, они его ещё и в рекордный срок починили, увы только, даром этот труд… Он вышел – у людей так в средние века выходили босиком и с покаянной верёвкой на шее. Голова опущена, оптика погашена, тихая поступь и – ни звука. Мегатрон даже замер, любуясь этим зрелищем. Кто-то в автоботских рядах скрежетнул денспластинами.
«Надо же… Им жалко тебя, Скандалист… И чем же ты так умудряешься нравиться?»
Но лирические настроения действиям не помеха. Размахнувшись, лидер десептиконов от души отвесил мятежному подчинённому крепкую затрещину.
Скандалист отлетел, естественно, едва не к самым ногам Прайма, кто-то, кажется – Мираж, едва не кинулся к нему, его удержали, кто-то вскрикнул – это было, пожалуй, очень интересно при том, что сам Скандалист молчал. И когда Мегатрон, ухмыльнувшись (ох жаль, никто не видел этой ухмылки), пояснил:
– Это тебе, так сказать, задаток, дружок. Остальное получишь на базе. Давай поднимайся! – он не заскулил по своему обыкновению, не начал ползать на коленях и устраивать прочие театральности. Он просто молча встал, и, так же опустив голову, пошёл, он так же не издал ни звука, когда взбешённый Повелитель, повалив его новым ударом, принялся бить ногами, только сжался в комок, и когда Прайм, не выдержав, закричал: «Довольно, Мегатрон, прекрати!» - он не попытался искать защиты у автоботов.
– Бей своих, чтобы враги боялись – моё золотое правило, Прайм… Он крепче, чем ты думаешь!
– Чудовище! – пискнул, кажется, детский голосок Космоса.
Так же безмолвно Сканди поднялся, так же стерпел тычок пушкой в плоскость крыла: «Давай пошевеливайся!», он шёл, только слегка прихрамывая – и то можно было списать на радушную встречу начальства, и то ли не важны ему были шорохи-вздохи за спиной, и непонимающие междометия Хаунда и Бамблби, то ли – слишком, наоборот, важны? Интересно, что он им там наплёл такого, что они на него как на мученика какого-то смотрят…
Особо отсутствие Скандалистова лепета в дороге не мешало, хотя было всё ж странно. Лидер десептиконов смотрел в спину шагающему впереди заму и думал о том, что в следующий раз, если попадутся в руки пара, да хоть десять, молодых идиотиков, он их лучше выменяет на одного автоботского медика. Просто поставить на ноги с возможностью самостоятельно передвигаться после такого попадания – за такое мастерство надо памятник в золоте при жизни ставить.
Однако почтение к Ретчетову труду не помешало Мегатрону за крыло втащить дезертира в двери родной базы, мысль, что не могло же всё уже восстановиться на сто процентов, всё равно ему больно, или хотя бы страшно, что свежесращённое, только-только скрепленное сломается вновь – мысль эта добавляла новой сладости привычным действиям. Чувствуя, точнее, просто зная из долгого опыта, что сейчас будет ЧТО-ТО, весь народ поспешил тихо и оперативно слинять из пределов ощущаемости и среднего радиуса обстрела. Возможность наблюдения, впрочем, для себя оставили, и не только кассетники.
Коротким сигналом блокировав замок, Мегатрон широко, почти дружелюбно ухмыльнулся – снова пожалев, что вынужденная темнота, ржавчина её побери, не даёт предателю возможности видеть его – равно как и ему не даёт возможности видеть, что за эмоции отражаются сейчас на этой смазливой мордашке – и пложил ладонь на острие крыла.
– Ну что, крошка-сикер, вот мы и дома. Я жажду услышать обстоятельный рассказ о твоих приключениях у автоботов. А так же твои версии, почему я должен на сей раз пощадить твою жалкую жизнь? Или может быть, случилось так, что умолять меня о пощаде ты больше не желаешь, и мечтаешь о скорой смерти? Зря мечтаешь, Скандалист. Нам предстоит приятнейший разговор в хорошо привычных тебе декорациях.
Это удивительно, но Скандалист молчал.
Он молчал, когда тяжёлая ладонь звенела о лицо и шлем, когда грубые пальцы терзали, едва не выламывая, крылья, он молчал, когда Мегатрон, вдруг вспомнив про сломанную (и не спрашивайте, в результате чего) платформу взвалил позаимствованную из ремонтного отсека на эти же хрупкие крылатые плечи, и с ощутимым всеми сенсорами наслаждением смотрел, как сгибается под грузом корпус летучего трансформера в кажущемся бесконечным подъёме по лестнице, он молчал, когда эти же грубые руки швырнули его на свежеустановленную платформу, едва не выламывая плечевые суставы, выворачивая сегменты брони, сжимая и дёргая шланги и провода. На искусанных губах, кажется, чувствовался привкус омывателя – но ничего, кроме тихих вздохов, когда более тяжёлый корпус наваливался, сминая, обдирая трением краску, после всех вмятин, оставленных на броне тяжёлым кулаком.
Полно, уж не выкрутили ли они ему динамик? Мысль, пожалуй, хорошая, хотя без привычных воплей и скулежа было уже как-то не по себе. Он нарочито резко дёрнул в стороны стройные бёдра мятежника, но не получил снова ни вскрика, ни стона, ни тем более мольбы о пощаде, даже когда предельно жёстко всадился в интерфейсный порт – изящный корпус под ним неистово дёрнулся, кисть, перехваченная рукой мучителя, попыталась сжаться в кулак – и только.
Оказалось неожиданно узко. Эти дурачки что, его ещё и перекалибровали? Рейтинг Ретчета подпрыгнул ещё на несколько позиций – такой чёткой и идеальной работы он себе и представить-то не мог. Позабытые ощущения окатывали не просто волнами удовольствия – накрывали с головой, как цунами. Продираясь сквозь тесный, тугой строй внутренних систем, с упоением ломая их сопротивление, Мегатрон ощущал, без преувеличения, вкус юности, тех давних дней, тех первых коннектов… Спасибо тебе, Ретчет, что сказать…
Но хотя, казалось бы, на свежеотлаженный механизм любимые Мегатроновские приёмчики должны были действовать особенно остро – мучитель продолжал стараться впустую. Корпус жертвы дрожал и выгибался от боли, когда твёрдый стержень, выходя полностью, входил снова, до упора, а хватка на крыльях то слабела, то усиливалась. Только когда он чуть изменил наклон и при этом резко рванул бёдра сикера на себя, среди всхлипов явственно послышался стон…
Тут бы и торжествовать, и снисходительно хлопать по раскинутым ногам в потёках масла, в своей обычной манере хваля за покорность, и спрашивать, что на него сегодня нашло, уж не установили ли ему заодно автоботы Праймовы запасные микросхемы мужества…
Но что-то в интонациях Мегатрона обеспокоило. Он отстранился, распластанное на платформе тело тут же сползло на пол. Что-то было не так, что-то было глобально неправильно… во всём. И несмотря на то, что было это безумным, по нынешним обстоятельствам, расточительством энергии, Мегатрон подал импульс включить свет.
В отвыкших оптосенсорах на миг всё поплыло – настраиваться на обычное зрение было даже немного больно, но всё же приятно. Вот так и оказывается, что даже цвет стен родных покоев может так радовать глаз…
А потом он опустил взгляд на пол. И с чувством выругался. Конечно, и где найти силы удивляться… Перед ним на полу, зажимая разорванный шланг в боку, корчился не Старскрим, а Старвинд.
– Какого шлака?!
Так вот почему он молчал. Так вот к чему эта опущенная голова и притушенная оптика. Конструкция же, силуэт – те же самые! Не могли же пальцы почувствовать, что другой знак нарисован на островерхих крылышках?
– Какого шлака – ты?!
– Это был единственный выход, кроме как лучше своими руками добить его, даже просто встать на ноги он ещё не скоро сможет…
Так что чудес всё же не бывает, даже у Ретчета.
– И вы решили меня одурачить? Ловко, ловко! Эта чёртова темнота вам в помощь… Шлем замаскировали, спрятали антенны – ведь у тебя же антенны были, так? И больше ничего… Практически он же, только с голубыми глазами… Но мне казалось, я уже сполна изучил идиотизм автоботов, однако вы нашли, чем удивить… Интересно, твои товарищи знали, что тебя здесь ждёт? И они спокойно тебя на это послали?
– Я знал. И я сам пошёл на это.
– Автоботское благородство не знает границ? Слушай, - он наклонился к лежащему трансформеру, - откуда ты такой взялся? Ведь ты же не из их выпуска, тех я помню… Не может же быть, что…
Старвинд пытался подняться, судорожно хватаясь за край платформы, потому что не мог вынести смотреть на врага снизу вверх, но при полученных повреждениях было не так-то легко.
– Он мой отец. Надо знать, как я люблю жизнь, чтобы понимать, что для меня это значит.
– Хорошая демонстрация любви к жизни! Но для меня удивительно само твоё существование, знаешь ли. Не подозревал, что Старскрим может быть и верхним партнёром. Уж слишком давно в совершенстве он исполнял только роль подстилки…
Старвинд наконец выпрямился, покачнулся, опираясь одной рукой о стену, и, особо не размахиваясь, врезал Мегатрону в челюсть.
– Он… Где?! – массивная диагностическая установка полетела об пол, окружающие только отпрыгнули, матерясь – ну никто не ожидал от полудохлого такой прыти, - вы что, все с ума рехнулись?
И непонятно было, с чего и разговор-то зашёл, никто, зная Старскрима, не ожидал, что он поинтересуется судьбой Старвинда, но как-то так получилось, что он спросил, а ему ответили. Может, сыграл роль некий эффект дежавю, когда Старскрим вспомнил, как когда-то так же пришёл в себя в автоботском ремблоке, и рядом был этот странный летающий автобот, пожертвовавший ему свою деталь, и был рядом ещё много его пробуждений, пока он выздоравливал. Тем более уж никто – кроме самых-самых наивных – не взялся бы предсказать его реакцию такой. – Он пошёл туда, чтобы спасти тебя, Старскрим. Мегатрон не соглашался ждать...
– Я знаю, что слова «автобот» и «идиот» рифмуются! – чем эти двое были совершенно не похожи, так это голосами, даже одной ногой в могиле Старскрим визжал, как взбесившаяся сирена, - я спрашиваю, как вы на это спокойно смотрели?
Прайм только вздохнул, вспомнив, насколько спокойно его подчинённые смотрели, как в колючей пыли сухого льда этой проклятой планеты Старвинд даже не уворачивается от ударов серостальных ног.
– Да вы… - продолжал надрываться Старскрим, - вы хоть что-то видите кроме своих долбанных принципов? Вы хоть подумали, ЧТО он с ним там сделает?
– Можем предположить, - мрачно хмыкнул Проул.
– А я так – знаю, - подал голос Ретчет, - уж извини, но обследовал – дабы наметить фронт работы – я тебя полностью.
– Ты вряд ли сможешь понять чувства этого парня к тебе, да и кому это, по сути, нужно? Просто знай, что если б существовала большая этой цена за тебя, он и такую цену заплатил бы.
Голова десептикона бессильно откинулась – силы орать кончились, а может, смысл исчез. Старскрим вдруг понял, что это существо, которое он совершенно не знает, на самом деле так ужасающе похоже и так непохоже на него в то же время. Обладая той же пылкостью и страстностью натуры, он не имел обязательной для десептиконов извращённости основных понятий. Любовь у него была любовью, а ненависть – ненавистью, и никогда, как вот у него, эти два чувства не могли бы сплестись в тугой ядовитый клубок. Только если за что Старвинд ненавидит Мегатрона, Старскриму объяснять было не надо, то за что он любит его… Только за то, что когда-то он способствовал тому, чтоб зажглась его искра?
Старскриму было как-то нехорошо. Не от ран – все опасные участки были тщательнейшее блокированы, полтела таким образом не ощущалось, ну да шлак с ним, дело привычное – а от того, что вот за это, за то, что их друг и брат ушёл туда за него – его даже никто не проклинает. Хотя – может, и проклинает, и ненавидит, но в душе, не смея нести это сюда, к нему. А ещё от того, что он совершенно точно не посмеет спросить, хотя бы был ли у Старвинда уже кто-нибудь, или то, что там, несомненно, произошло, было для него совсем внове… А ещё от того, что руки не двигались, и не сам, а Ретчету пришлось стереть с угла линзы каплю омывателя – холодную, как эта долгая ночь.
Мегатрон на сей раз был предельно краток – просто назначил координаты и отрубил связь. Прорычал в переговорник и ткнул в кнопку, аж до треска. И делегация на сей раз была скромнее – Прайм, Айронхайд, Бластер и Ретчет – зачем был Ретчет, понять не сложно. Со стороны десептиконов тоже не больше – Мегатрон, Саундвейв, Мотормастер и Скайварп, и против всех ожиданий пессимистов, без сюрпризов – видимо, полярная ночь окончательно отняла у Мегатрона охоту к сюрпризам.
– Мне просто нужно моё, - без долгих предисловий рявкнул Мегатрон, - в ответ я отдам ваше. Думаю, это будет порядочно. Кажется, я не просил вас обманывать меня, так что скажите спасибо, что получите вашего обиженного процессором живым. Учитывая, что он мне заявлял, что он безумно любит жизнь, и в то же время - что я могу сделать с ним всё что угодно, но не получу его отца – мне кажется, он не дружит с логикой. «Мой отец всегда в моей искре» - так он мне сказал, когда я напомнил, что этот отец сам его бросил. Кто его так воспитал, скажите – та фемка или ты, Прайм? В общем, мне очень жаль его безумных надежд, но…
– Но Старскрима ты всё равно не получишь, Мегатрон, если ты об этом. Сына отдашь, но отца не получишь. Во всяком случае, не ранее, чем он сможет самостоятельно вернуться к тебе, если пожелает.
На миг Мегатрон совершенно точно лишился дара речи. Он просто забыл, как пользуются речевым динамиком. Не то чтобы он никогда не сталкивался с автоботской наглостью, но с такой…
– Интересно, и с какой же это стати? Может, ты хочешь сказать, у вас есть какой-то достаточно весомый козырь – более весомый, чем ваш мальчишка у меня в руках?
– Представь себе, есть. Пять минут послушай моё занудство, Мегатрон, и потом решай, что тебе делать.
Решив, что это будет как минимум интересно, Мегатрон кивнул и расположился на ближайшем камне. Он ничего не терял от этих пяти минут, полностью считая это время резервом автоботов.
– Ты, вероятно, заметил, Мегатрон, что планетка эта весьма неудобна для жизни. Даже для такой терпеливой и выносливой, как мы, уж тем более – какой-то другой формы жизни. Но неужели это значит, что жизни здесь нет вовсе никакой? Теперь представь – жизнь здесь есть. Специфическая, приспособленная именно к этим экстремальным условиям. Мало изученная, потому что… Представь себе форму жизни, существующую, большей частью, в сумерках и в темноте. В недрах, Мегатрон, прогрызая себе ходы прямо в пластах руды. Железо, медь, золото, вольфрам, многие неизвестные на земле металлы – их излюбленное лакомство и среда обитания, они живут в этом, как земляные черви в земле. Только размножаться зачем-то вылазят на поверхность – какие-то условия им от поверхности нужны, то ли давление, то ли атмосфера на поверхности, какая-никакая. Они откладывают яйца в начале полярной ночи, всю полярную ночь они развиваются и до рассвета уползают в недра. Если по какой-то причине они не успевают уползти… Нет, лучше так – учёные много раз пытались исследовать эту форму жизни, и знаешь, почему у них ничего не получилось? Едва они брали зародыш на корабль, едва освещали его достаточным количеством света – всего лишь под воздействием света и тепла оно стремительно мутировало ТАК… В общем, особь в итоге всё же гибла, но от экспедиционных кораблей находили жалкие объедки. Понимаешь, Мегатрон? А теперь представь, что одна особь отложила своё яйцо на самой верхней точке твоего корабля. Ну, понравился он ей… А ещё представь, что в сторону этого яйца сейчас нацелено наше орудие с достаточно мощным зарядом.
Если б Мегатрон был белковым – он, может быть, и побледнел бы. Но, во-первых, бледнеть он не умел, а во-вторых – для паники у него были другие кадры.
– Ты бредишь… Ты блефуешь! Откуда у вас достаточное количество энергии?
– Не блефую, Мегатрон, представь себе. Можешь спросить у кого-нибудь из своих бойцов, кто-нибудь да слышал об этих экспедициях… А энергия… Хорошо, скажу. Во время блужданий по пещере Бамблби и Хаунду повезло найти один не мутировавший, вполне стабильный кристалл. Маленький, но мощности в нём достаточно. Повезло, да. Ну, если б не повезло – мы бы нашли другие резервы…
– Он не врёт про этих тварей, Повелитель, - голос Скайварпа был чересчур нервным, - я слышал… Есть такое.
– Пусть есть. Но про яйцо на моём корабле… А уж тем более про то, что вы выстрелите… Ведь эта дрянь тогда и вас сожрёт!
– Уж это, Мегатрон, ты предоставь нам самим, - в глазах Прайма сверкнула, кажется, некая сумасшедшинка, - как нам позаботиться, чтоб нас не съели, мы найдём.
Это было уже слишком. Слишком похоже на дурную, но правду. Плюнув на имидж самого-Юникрона-не-боящегося, лидер десептиконов набрал на переговорнике Тандеркрекера, сейчас как раз летающего дозором вокруг корабля.
– Тандер… Поднимись на самый верх, посмотри – там лежит нечто… Нечто странное, похожее на яйцо? Нет, со мной всё в порядке. Выполняй, я сказал!
То ли Мегатрон в спешке нажал на громкую связь, то ли сознательно от уверенности, что ничего там не окажется, но только окрестности огласил взволнованный голос сикера:
– Да, вот оно, есть… Хрень какая-то, не то что на яйцо похожа, вообще не пойму, на что похожа… Ай! Оно шевелится!
– Ну что, Мегатрон? Остальные мои утверждения на истинность проверять будем?
Мегатрон выругался. Очень грязно, и его можно было понять. Потому что на этот раз побеждён был он. А потом отошёл, и вернулся с телом на руках – бесчувственного, но действительно ещё живого Старвинда, и даже бережно переложил его на руки Прайму, и Прайм вздрогнул, почувствовав, что заложника хоть и обтёрли, но не слишком тщательно, и масляные разводы на ногах говорили о многом, и всё же спокойно кивнул, и сказал Айронхайду: «Отзывай ребят, можно». И они разъехались, опять без всяких попыток провокаций – Мегатрон озаботить двух оставшихся сикеров проблемой удалить «эту дрянь» с корабля, а автоботы – поскорее довезти Старвинда до ремблока.
– Мегатрон нам не простит.
– Того, что нам не простит Мегатрон, не хватит всей поверхности планеты, если исписать её мелким почерком.
– К тому же, может, его ненаглядный и вернётся, сколько волка ни корми… А у вождя к тому времени как раз гнев остынет… Мы ведь выторговали только право вылечить его, так? Ох, я порой не понимаю нас, честное слово…
– Тише, он просыпается… Они просыпаются.
И впервые за очень, очень долгое время Старскриму было не то чтоб хорошо, не то чтоб спокойно, но как-то расслабленно. На какое-то время все договора заключены, все кровавые счета оплачены, а что будет дальше – не сейчас же загадывать. На соседней платформе лежал Старвинд – облепленный шинами и опутанный проводами едва не от каблуков до освобождённого от маскировки шлема – и улыбался, шлак бы его побрал, улыбался! И Уилджек говорил, что это такая уникальная возможность – сравнить две практически идентичные модели, с такими тем не менее коренными различиями. И за стенами корабля занимался рассвет…
*сорри, не помню, как имя по-английски
Традиционно, встретите какие ошибки - сообщайте!
Хотя, воплощение вышло даже не таким страшным, как то, что смутно клубилось в сознании.
В общем - вот оно. Плод больного ума. Смотреть осторожно, там страшное есть. Зорь, вот хоть убей, опять из одних изобразил чудоюдище, из других мученика, из третьих вообще непонятно что...
Название:Во имя отца и сына
Вселенная: типа Г-1, но с глюками типа размножения, плс ОС, как следствие
Пэйринг:лучше смолчу...
Рейтинг: вам всё равно лучше знать, можно вам это читать или нет.
Варнинг:никто и ничто не принадлежит мне, кроме моей шизы
читать дальше
Ночь объяла чужую планету. Длинная, тягучая полярная ночь – такова особенность расположения светил в этой системе, весьма неудобного, вследствие чего и заметной жизни здесь не развилось – тьма была действительно непроглядной, так как соседняя планета-гигант закрывала собой заодно и звёзды, и уже успела всем надоесть.
Темноты как таковой роботы не боятся – способность сканировать окружающее пространство вложена в самого мелкого кассетника, но чертовски это досадно.
Пока шло восстановление всего, что необходимо восстановить, медленно, но верно разряжались солнечные аккумуляторы, что не могло не нервировать обе стороны. Конечно, были стычки – и всё чаще, учитывая взвинченное состояние всех. Видимо, ввиду неадекватного уже состояния Скандалист и решился на то покушение, в одном из то ли стихийных, то ли плановых сражений возле месторождений – в результате сам же попал под самый сильный огонь и позорнейше рухнул прямо в гущу врагов.
Мегатрон, почему-то решивший, что автоботы его обязательно добьют, не проявил из-за этого ни малейшего беспокойства и не сделал никаких попыток найти и подобрать предателя. Тяжелораненого Старскрима унесли с поля Ретчет и Бамблби, и несмотря на дефицит энергии, он был помещён в медблок, где его состояние во всяком случае было выведено из критического. Немногие решались высказаться против. Возможно, потому, что состоянием пациента каждый день интересовались лично Прайм и рядовой Старвинд. Этот последний к тому же проводил у медблока почти всё свободное время, что, в общем-то, никого не удивляло. Прекрасно помня все обстоятельства предыдущей встречи, Прайм и собирался на сей раз сделать всё возможное, чтобы так просто не отпускать Старскрима обратно.
Однако, как раз когда состояние пациента уверенно пошло на улучшение и можно было даже рискнуть привести его в сознание (со всеми, конечно, мерами предосторожности, на случай, если ему вздумается что-нибудь отчудить), поступило известие – запертыми в заброшенной шахте, блокированной десептиконами, оказались Хаунд и Бамблби.
Кой чёрт их туда занёс, можно было только догадываться – шахту разрабатывал давно кто-то другой, до трансформеров, до них же и забросили – прежде между пластами породы можно было встретить замечательные и весьма крупные кристаллы, способные служить великолепными хранителями энергии, но потом что-то в окружающих условиях изменилось, и кристаллы стали опасными, могущими взорваться со всей имеющейся энергией в самый неподходящий момент. Так что не только использование этих кристаллов, но и сама разработка месторождения стала риском для жизни – вбирая в себя тепловую и электромагнитную энергию, кристаллы тоже легко и быстро взрывались, унося с собой нередко жизни тех, кто оказывался рядом. Сомнительно, чтобы ребята полезли туда на поиски приключений, скорее всего они повстречались с превосходящими силами неприятеля и поспешили к ближайшему возможному убежищу, а потом уж разобрались, куда, собственно, попали. А оказались, как сказали бы земляне, между Сциллой и Харибдой, и неизвестно даже, чего бояться следовало больше – окопавшихся снаружи десептиконов или того, что вокруг (судя по тому, что сами враги лезть в шахту не спешили – всё же, пожалуй, второго). Во всяком случае, от Мегатрона пришло весьма ультимативное заявление, что его бойцы держат выход из шахты под прицелом, и отпустит он двух автоботов только в том случае, если ему выдадут его мятежного заместителя, причём сделать это следует как можно скорее.
Разговоры на базе в тот день – или ночь, но какая, в общем-то, тут разница? – были короткими и жаркими. Ретчет больше молчал – его позицию и так все знали, отдать своего пациента он не может, не имеет профессионального права. Зато за выдачу Старскрима активно выступали все те, кто ещё как-то сдерживался раньше – всё можно понять, но не стоит какой-то десептикон угрозы жизни товарищам и соратникам. Тем более что не какой-то десептикон, не какой-то…
– Я вообще не вижу проблемы! – высказал своё Айронхайд, - почему вообще мы должны его… можем его, в смысле… не выдавать? Как будто это не естественно, в конце-концов – вернуть его, извиняюсь… В естественную среду обитания…
– Он, по-моему, не изъявлял намерений перейти к нам, - осторожно присоединился Бластер. Проул молчал, только постукивал пальцами скрещенных рук, на него с тревогой взирали Мираж и Блюстрейк – очень хотелось, чтобы наставник что-нибудь сказал, лучше решительное и резкое, что сами они сказать бы не решились – дабы не показать, в первую очередь, страх свой, ведь они боялись, что ни говори, десептикона на своей базе, пусть сейчас раненого и ослабленного – но ведь он поправится…
Да, пожалуй, большинству было бы спокойней, если бы Старскрима здесь не было. Только вот части из этого большинства было бы спокойно только в том случае, если бы он вовсе не попадал сюда. Теперь же естественный миропорядок был нарушен, и хочешь – не хочешь, с этим надо было считаться.
– Но ведь… Мегатрон же убьёт его! – пискнул Космос.
– А нас это почему должно волновать? – рявкнул Айронхайд.
– Ребята-ребята, ну нельзя так вести разговор! – примиряющее воздел ладони Уилджек, - что бы ни было, нам надо сохранять спокойствие и способность мыслить здраво!
– Беда только в том, что пока мы тут рассуждаем здраво, ребята там сидят и очень-очень рискуют жизнью, потому что малейшей искры достаточно может оказаться… Так что решение не просто надо принимать какое-то, решение нужно принимать как можно скорее, немедленно!
В сторону же Старвинда никто не решался смотреть. Кроме разве что Ретчета, потому что Ретчет, по сути, был на его стороне. И когда рядовой в отчаянье уронил лицо в ладони, бормоча: «Но он же сейчас между жизнью и смертью, это безумие… Если б хотя бы один день, чтобы что-нибудь придумать, чтобы попытаться их освободить…» - лишь он один с чистой совестью смог положить ему руку на плечо и сказать слова утешения.
Мегатрон как раз при этом был совершеннейшее спокоен. Такое ощущение складывалось, что его и не беспокоит, каким будет ответ. Он, должно быть, достаточно наслаждался самой ситуацией, когда его враги не видели в данных обстоятельствах возможности выхода, приемлемого для них, и им приходится принимать решение, которое нужно ему.
– Смешные… - шуршали за спиной Тандеркрекер со Скайварпом, - зачем он вообще им нужен? Прибили бы сразу и проблем сейчас не было бы…
– Ага, и нечем бы нам платить было сейчас за этих дурачков…
– Да мне кажется, и не сдались бы они ни зафиг Мегатрону, если б не эта ситуация… Ну, в смысле, если только развлечься, но вот я бы не стал тут стоять их караулить за нефиг делать, и Мегатрон бы не стал. Потому мы здесь сейчас и есть, что ему Скандалиста надо вытребовать.
– Всё же не понимаю, зачем они его подобрали-то? Прямо он им так военные секреты выложит.. Они, хе-хе, так воздействовать не умеют, чтобы им военные секреты говорили… Автоботы, блин…
– Вот именно потому, что автоботы. Ты их не знаешь, что ли – добренькие, не могут бросить раненого и беспомощного…
– А ну цыть! – прикрикнули спереди, - Повелитель говорить будет!
Чёртова эта тьма… В обычном режиме зрения ладоней своих, если только их к носу не поднести, не увидишь. На волновом спектре, конечно, существовать и даже что-то совершать можно, только вот выражений морд так не увидишь, а жаль. Мегатрон, правда, на экране переговорника харю Праймовскую видел – но мало толку с этой хари, по жизни закрытой забралом. Хотя, как сказать… Слушая этот ровный, почти без эмоций тихий голос, сообщающий, что они уже выдвинулись в направлении указанных координат, и читая плохо скрываемую печаль в притушенной оптике, Мегатрон почувствовал, что почти счастлив. Таки он совершил самую страшную казнь над Праймом и его неизбывным гуманизмом, ах, жаль, не пришлось услышать, какими голосами они сообщали Скандалисту: мол, извини, но давай, ступай, ничем помочь не можем, в гостях, так сказать, хорошо, а дома лучше, какие у них при этом были глаза…
Да, лица – это самое ценное, думал Мегатрон, захлопывая переговорник. Решение таки принято, и в его пользу, конечно. Поэтому Тандер с Варпом таки были посланы в шахту за заложниками – хотя упирались и верещали так, что Мегатрон ненадолго подумал, что Скандалисту, пожалуй, всё же возможна замена, задатки, пусть в меньшей степени, имеются, к счастью, они как-то там сумели объяснить автоботишкам, что их всего лишь собираются вернуть в круг друзей, и обошлось без стрельбы и догоняшек в шахте, а то все бы, пожалуй, на воздух взлетели… Заложники были вытащены, и вместе со всеми слушали далёкий гул моторов приближающейся делегации.
Делегация была внушительной. Проще говоря, как не весь цвет – возглавлял сам Прайм, ну, кто бы сомневался, рядом Ворчун* и Айронхайд, за ними виднеются Мираж и Инферно, ну, совершенно очевидно, что на базе остались Ретчет, Уилджек и Микроскоп, а так же Проул, Блюстрейк и Ламборджини – на случай возможного нападения, должно быть, это мудро…
Ну да шлак с ними. В кои веки Мегатрон и не помышлял на самом деле нападать на их базу – не до них сейчас, ну их, вот потом, когда энергии будет не дефицит, когда улетят они с этой кошмарной планетки, когда рассвет хотя бы настанет, что ли…
Подождав, пока все прибывшие трансформируются, отряхнутся и выстроятся в более-менее стройный порядок, Мегатрон вышел вперёд.
Да. В кои веки он одержал действительно победу – пусть не в бою, но всё же. И этой победой можно жить, и повторять в том числе и этому недоразумению во время воспитательных программ: «Ну что, далеко убежал, Сканди? Некуда тебе бежать, некуда!»
– Мои бойцы… здесь? – с видимым усилием вымолвил наконец Прайм, тоже делая шаг вперёд.
Мегатрон хохотнул.
– Вон они, твои… бойцы, если уж тебе угодно их так называть. Живы и здоровы. Ни одна заклёпка с их брони не упала – если только сами в этой шахте на что-нибудь напоролись… Забирай, пока я добрый, и сам выясняй, что там с ними было. Ну а мой… хм… командир ВВС там у вас без меня сильно страдал? Мне не терпится это узнать… Ну? вы привели его?
Автоботы как-то нехотя расступились, отводя глаза. Да… Он вышел. Сам вышел – с ума сойти, они его ещё и в рекордный срок починили, увы только, даром этот труд… Он вышел – у людей так в средние века выходили босиком и с покаянной верёвкой на шее. Голова опущена, оптика погашена, тихая поступь и – ни звука. Мегатрон даже замер, любуясь этим зрелищем. Кто-то в автоботских рядах скрежетнул денспластинами.
«Надо же… Им жалко тебя, Скандалист… И чем же ты так умудряешься нравиться?»
Но лирические настроения действиям не помеха. Размахнувшись, лидер десептиконов от души отвесил мятежному подчинённому крепкую затрещину.
Скандалист отлетел, естественно, едва не к самым ногам Прайма, кто-то, кажется – Мираж, едва не кинулся к нему, его удержали, кто-то вскрикнул – это было, пожалуй, очень интересно при том, что сам Скандалист молчал. И когда Мегатрон, ухмыльнувшись (ох жаль, никто не видел этой ухмылки), пояснил:
– Это тебе, так сказать, задаток, дружок. Остальное получишь на базе. Давай поднимайся! – он не заскулил по своему обыкновению, не начал ползать на коленях и устраивать прочие театральности. Он просто молча встал, и, так же опустив голову, пошёл, он так же не издал ни звука, когда взбешённый Повелитель, повалив его новым ударом, принялся бить ногами, только сжался в комок, и когда Прайм, не выдержав, закричал: «Довольно, Мегатрон, прекрати!» - он не попытался искать защиты у автоботов.
– Бей своих, чтобы враги боялись – моё золотое правило, Прайм… Он крепче, чем ты думаешь!
– Чудовище! – пискнул, кажется, детский голосок Космоса.
Так же безмолвно Сканди поднялся, так же стерпел тычок пушкой в плоскость крыла: «Давай пошевеливайся!», он шёл, только слегка прихрамывая – и то можно было списать на радушную встречу начальства, и то ли не важны ему были шорохи-вздохи за спиной, и непонимающие междометия Хаунда и Бамблби, то ли – слишком, наоборот, важны? Интересно, что он им там наплёл такого, что они на него как на мученика какого-то смотрят…
Особо отсутствие Скандалистова лепета в дороге не мешало, хотя было всё ж странно. Лидер десептиконов смотрел в спину шагающему впереди заму и думал о том, что в следующий раз, если попадутся в руки пара, да хоть десять, молодых идиотиков, он их лучше выменяет на одного автоботского медика. Просто поставить на ноги с возможностью самостоятельно передвигаться после такого попадания – за такое мастерство надо памятник в золоте при жизни ставить.
Однако почтение к Ретчетову труду не помешало Мегатрону за крыло втащить дезертира в двери родной базы, мысль, что не могло же всё уже восстановиться на сто процентов, всё равно ему больно, или хотя бы страшно, что свежесращённое, только-только скрепленное сломается вновь – мысль эта добавляла новой сладости привычным действиям. Чувствуя, точнее, просто зная из долгого опыта, что сейчас будет ЧТО-ТО, весь народ поспешил тихо и оперативно слинять из пределов ощущаемости и среднего радиуса обстрела. Возможность наблюдения, впрочем, для себя оставили, и не только кассетники.
Коротким сигналом блокировав замок, Мегатрон широко, почти дружелюбно ухмыльнулся – снова пожалев, что вынужденная темнота, ржавчина её побери, не даёт предателю возможности видеть его – равно как и ему не даёт возможности видеть, что за эмоции отражаются сейчас на этой смазливой мордашке – и пложил ладонь на острие крыла.
– Ну что, крошка-сикер, вот мы и дома. Я жажду услышать обстоятельный рассказ о твоих приключениях у автоботов. А так же твои версии, почему я должен на сей раз пощадить твою жалкую жизнь? Или может быть, случилось так, что умолять меня о пощаде ты больше не желаешь, и мечтаешь о скорой смерти? Зря мечтаешь, Скандалист. Нам предстоит приятнейший разговор в хорошо привычных тебе декорациях.
Это удивительно, но Скандалист молчал.
Он молчал, когда тяжёлая ладонь звенела о лицо и шлем, когда грубые пальцы терзали, едва не выламывая, крылья, он молчал, когда Мегатрон, вдруг вспомнив про сломанную (и не спрашивайте, в результате чего) платформу взвалил позаимствованную из ремонтного отсека на эти же хрупкие крылатые плечи, и с ощутимым всеми сенсорами наслаждением смотрел, как сгибается под грузом корпус летучего трансформера в кажущемся бесконечным подъёме по лестнице, он молчал, когда эти же грубые руки швырнули его на свежеустановленную платформу, едва не выламывая плечевые суставы, выворачивая сегменты брони, сжимая и дёргая шланги и провода. На искусанных губах, кажется, чувствовался привкус омывателя – но ничего, кроме тихих вздохов, когда более тяжёлый корпус наваливался, сминая, обдирая трением краску, после всех вмятин, оставленных на броне тяжёлым кулаком.
Полно, уж не выкрутили ли они ему динамик? Мысль, пожалуй, хорошая, хотя без привычных воплей и скулежа было уже как-то не по себе. Он нарочито резко дёрнул в стороны стройные бёдра мятежника, но не получил снова ни вскрика, ни стона, ни тем более мольбы о пощаде, даже когда предельно жёстко всадился в интерфейсный порт – изящный корпус под ним неистово дёрнулся, кисть, перехваченная рукой мучителя, попыталась сжаться в кулак – и только.
Оказалось неожиданно узко. Эти дурачки что, его ещё и перекалибровали? Рейтинг Ретчета подпрыгнул ещё на несколько позиций – такой чёткой и идеальной работы он себе и представить-то не мог. Позабытые ощущения окатывали не просто волнами удовольствия – накрывали с головой, как цунами. Продираясь сквозь тесный, тугой строй внутренних систем, с упоением ломая их сопротивление, Мегатрон ощущал, без преувеличения, вкус юности, тех давних дней, тех первых коннектов… Спасибо тебе, Ретчет, что сказать…
Но хотя, казалось бы, на свежеотлаженный механизм любимые Мегатроновские приёмчики должны были действовать особенно остро – мучитель продолжал стараться впустую. Корпус жертвы дрожал и выгибался от боли, когда твёрдый стержень, выходя полностью, входил снова, до упора, а хватка на крыльях то слабела, то усиливалась. Только когда он чуть изменил наклон и при этом резко рванул бёдра сикера на себя, среди всхлипов явственно послышался стон…
Тут бы и торжествовать, и снисходительно хлопать по раскинутым ногам в потёках масла, в своей обычной манере хваля за покорность, и спрашивать, что на него сегодня нашло, уж не установили ли ему заодно автоботы Праймовы запасные микросхемы мужества…
Но что-то в интонациях Мегатрона обеспокоило. Он отстранился, распластанное на платформе тело тут же сползло на пол. Что-то было не так, что-то было глобально неправильно… во всём. И несмотря на то, что было это безумным, по нынешним обстоятельствам, расточительством энергии, Мегатрон подал импульс включить свет.
В отвыкших оптосенсорах на миг всё поплыло – настраиваться на обычное зрение было даже немного больно, но всё же приятно. Вот так и оказывается, что даже цвет стен родных покоев может так радовать глаз…
А потом он опустил взгляд на пол. И с чувством выругался. Конечно, и где найти силы удивляться… Перед ним на полу, зажимая разорванный шланг в боку, корчился не Старскрим, а Старвинд.
– Какого шлака?!
Так вот почему он молчал. Так вот к чему эта опущенная голова и притушенная оптика. Конструкция же, силуэт – те же самые! Не могли же пальцы почувствовать, что другой знак нарисован на островерхих крылышках?
– Какого шлака – ты?!
– Это был единственный выход, кроме как лучше своими руками добить его, даже просто встать на ноги он ещё не скоро сможет…
Так что чудес всё же не бывает, даже у Ретчета.
– И вы решили меня одурачить? Ловко, ловко! Эта чёртова темнота вам в помощь… Шлем замаскировали, спрятали антенны – ведь у тебя же антенны были, так? И больше ничего… Практически он же, только с голубыми глазами… Но мне казалось, я уже сполна изучил идиотизм автоботов, однако вы нашли, чем удивить… Интересно, твои товарищи знали, что тебя здесь ждёт? И они спокойно тебя на это послали?
– Я знал. И я сам пошёл на это.
– Автоботское благородство не знает границ? Слушай, - он наклонился к лежащему трансформеру, - откуда ты такой взялся? Ведь ты же не из их выпуска, тех я помню… Не может же быть, что…
Старвинд пытался подняться, судорожно хватаясь за край платформы, потому что не мог вынести смотреть на врага снизу вверх, но при полученных повреждениях было не так-то легко.
– Он мой отец. Надо знать, как я люблю жизнь, чтобы понимать, что для меня это значит.
– Хорошая демонстрация любви к жизни! Но для меня удивительно само твоё существование, знаешь ли. Не подозревал, что Старскрим может быть и верхним партнёром. Уж слишком давно в совершенстве он исполнял только роль подстилки…
Старвинд наконец выпрямился, покачнулся, опираясь одной рукой о стену, и, особо не размахиваясь, врезал Мегатрону в челюсть.
– Он… Где?! – массивная диагностическая установка полетела об пол, окружающие только отпрыгнули, матерясь – ну никто не ожидал от полудохлого такой прыти, - вы что, все с ума рехнулись?
И непонятно было, с чего и разговор-то зашёл, никто, зная Старскрима, не ожидал, что он поинтересуется судьбой Старвинда, но как-то так получилось, что он спросил, а ему ответили. Может, сыграл роль некий эффект дежавю, когда Старскрим вспомнил, как когда-то так же пришёл в себя в автоботском ремблоке, и рядом был этот странный летающий автобот, пожертвовавший ему свою деталь, и был рядом ещё много его пробуждений, пока он выздоравливал. Тем более уж никто – кроме самых-самых наивных – не взялся бы предсказать его реакцию такой. – Он пошёл туда, чтобы спасти тебя, Старскрим. Мегатрон не соглашался ждать...
– Я знаю, что слова «автобот» и «идиот» рифмуются! – чем эти двое были совершенно не похожи, так это голосами, даже одной ногой в могиле Старскрим визжал, как взбесившаяся сирена, - я спрашиваю, как вы на это спокойно смотрели?
Прайм только вздохнул, вспомнив, насколько спокойно его подчинённые смотрели, как в колючей пыли сухого льда этой проклятой планеты Старвинд даже не уворачивается от ударов серостальных ног.
– Да вы… - продолжал надрываться Старскрим, - вы хоть что-то видите кроме своих долбанных принципов? Вы хоть подумали, ЧТО он с ним там сделает?
– Можем предположить, - мрачно хмыкнул Проул.
– А я так – знаю, - подал голос Ретчет, - уж извини, но обследовал – дабы наметить фронт работы – я тебя полностью.
– Ты вряд ли сможешь понять чувства этого парня к тебе, да и кому это, по сути, нужно? Просто знай, что если б существовала большая этой цена за тебя, он и такую цену заплатил бы.
Голова десептикона бессильно откинулась – силы орать кончились, а может, смысл исчез. Старскрим вдруг понял, что это существо, которое он совершенно не знает, на самом деле так ужасающе похоже и так непохоже на него в то же время. Обладая той же пылкостью и страстностью натуры, он не имел обязательной для десептиконов извращённости основных понятий. Любовь у него была любовью, а ненависть – ненавистью, и никогда, как вот у него, эти два чувства не могли бы сплестись в тугой ядовитый клубок. Только если за что Старвинд ненавидит Мегатрона, Старскриму объяснять было не надо, то за что он любит его… Только за то, что когда-то он способствовал тому, чтоб зажглась его искра?
Старскриму было как-то нехорошо. Не от ран – все опасные участки были тщательнейшее блокированы, полтела таким образом не ощущалось, ну да шлак с ним, дело привычное – а от того, что вот за это, за то, что их друг и брат ушёл туда за него – его даже никто не проклинает. Хотя – может, и проклинает, и ненавидит, но в душе, не смея нести это сюда, к нему. А ещё от того, что он совершенно точно не посмеет спросить, хотя бы был ли у Старвинда уже кто-нибудь, или то, что там, несомненно, произошло, было для него совсем внове… А ещё от того, что руки не двигались, и не сам, а Ретчету пришлось стереть с угла линзы каплю омывателя – холодную, как эта долгая ночь.
Мегатрон на сей раз был предельно краток – просто назначил координаты и отрубил связь. Прорычал в переговорник и ткнул в кнопку, аж до треска. И делегация на сей раз была скромнее – Прайм, Айронхайд, Бластер и Ретчет – зачем был Ретчет, понять не сложно. Со стороны десептиконов тоже не больше – Мегатрон, Саундвейв, Мотормастер и Скайварп, и против всех ожиданий пессимистов, без сюрпризов – видимо, полярная ночь окончательно отняла у Мегатрона охоту к сюрпризам.
– Мне просто нужно моё, - без долгих предисловий рявкнул Мегатрон, - в ответ я отдам ваше. Думаю, это будет порядочно. Кажется, я не просил вас обманывать меня, так что скажите спасибо, что получите вашего обиженного процессором живым. Учитывая, что он мне заявлял, что он безумно любит жизнь, и в то же время - что я могу сделать с ним всё что угодно, но не получу его отца – мне кажется, он не дружит с логикой. «Мой отец всегда в моей искре» - так он мне сказал, когда я напомнил, что этот отец сам его бросил. Кто его так воспитал, скажите – та фемка или ты, Прайм? В общем, мне очень жаль его безумных надежд, но…
– Но Старскрима ты всё равно не получишь, Мегатрон, если ты об этом. Сына отдашь, но отца не получишь. Во всяком случае, не ранее, чем он сможет самостоятельно вернуться к тебе, если пожелает.
На миг Мегатрон совершенно точно лишился дара речи. Он просто забыл, как пользуются речевым динамиком. Не то чтобы он никогда не сталкивался с автоботской наглостью, но с такой…
– Интересно, и с какой же это стати? Может, ты хочешь сказать, у вас есть какой-то достаточно весомый козырь – более весомый, чем ваш мальчишка у меня в руках?
– Представь себе, есть. Пять минут послушай моё занудство, Мегатрон, и потом решай, что тебе делать.
Решив, что это будет как минимум интересно, Мегатрон кивнул и расположился на ближайшем камне. Он ничего не терял от этих пяти минут, полностью считая это время резервом автоботов.
– Ты, вероятно, заметил, Мегатрон, что планетка эта весьма неудобна для жизни. Даже для такой терпеливой и выносливой, как мы, уж тем более – какой-то другой формы жизни. Но неужели это значит, что жизни здесь нет вовсе никакой? Теперь представь – жизнь здесь есть. Специфическая, приспособленная именно к этим экстремальным условиям. Мало изученная, потому что… Представь себе форму жизни, существующую, большей частью, в сумерках и в темноте. В недрах, Мегатрон, прогрызая себе ходы прямо в пластах руды. Железо, медь, золото, вольфрам, многие неизвестные на земле металлы – их излюбленное лакомство и среда обитания, они живут в этом, как земляные черви в земле. Только размножаться зачем-то вылазят на поверхность – какие-то условия им от поверхности нужны, то ли давление, то ли атмосфера на поверхности, какая-никакая. Они откладывают яйца в начале полярной ночи, всю полярную ночь они развиваются и до рассвета уползают в недра. Если по какой-то причине они не успевают уползти… Нет, лучше так – учёные много раз пытались исследовать эту форму жизни, и знаешь, почему у них ничего не получилось? Едва они брали зародыш на корабль, едва освещали его достаточным количеством света – всего лишь под воздействием света и тепла оно стремительно мутировало ТАК… В общем, особь в итоге всё же гибла, но от экспедиционных кораблей находили жалкие объедки. Понимаешь, Мегатрон? А теперь представь, что одна особь отложила своё яйцо на самой верхней точке твоего корабля. Ну, понравился он ей… А ещё представь, что в сторону этого яйца сейчас нацелено наше орудие с достаточно мощным зарядом.
Если б Мегатрон был белковым – он, может быть, и побледнел бы. Но, во-первых, бледнеть он не умел, а во-вторых – для паники у него были другие кадры.
– Ты бредишь… Ты блефуешь! Откуда у вас достаточное количество энергии?
– Не блефую, Мегатрон, представь себе. Можешь спросить у кого-нибудь из своих бойцов, кто-нибудь да слышал об этих экспедициях… А энергия… Хорошо, скажу. Во время блужданий по пещере Бамблби и Хаунду повезло найти один не мутировавший, вполне стабильный кристалл. Маленький, но мощности в нём достаточно. Повезло, да. Ну, если б не повезло – мы бы нашли другие резервы…
– Он не врёт про этих тварей, Повелитель, - голос Скайварпа был чересчур нервным, - я слышал… Есть такое.
– Пусть есть. Но про яйцо на моём корабле… А уж тем более про то, что вы выстрелите… Ведь эта дрянь тогда и вас сожрёт!
– Уж это, Мегатрон, ты предоставь нам самим, - в глазах Прайма сверкнула, кажется, некая сумасшедшинка, - как нам позаботиться, чтоб нас не съели, мы найдём.
Это было уже слишком. Слишком похоже на дурную, но правду. Плюнув на имидж самого-Юникрона-не-боящегося, лидер десептиконов набрал на переговорнике Тандеркрекера, сейчас как раз летающего дозором вокруг корабля.
– Тандер… Поднимись на самый верх, посмотри – там лежит нечто… Нечто странное, похожее на яйцо? Нет, со мной всё в порядке. Выполняй, я сказал!
То ли Мегатрон в спешке нажал на громкую связь, то ли сознательно от уверенности, что ничего там не окажется, но только окрестности огласил взволнованный голос сикера:
– Да, вот оно, есть… Хрень какая-то, не то что на яйцо похожа, вообще не пойму, на что похожа… Ай! Оно шевелится!
– Ну что, Мегатрон? Остальные мои утверждения на истинность проверять будем?
Мегатрон выругался. Очень грязно, и его можно было понять. Потому что на этот раз побеждён был он. А потом отошёл, и вернулся с телом на руках – бесчувственного, но действительно ещё живого Старвинда, и даже бережно переложил его на руки Прайму, и Прайм вздрогнул, почувствовав, что заложника хоть и обтёрли, но не слишком тщательно, и масляные разводы на ногах говорили о многом, и всё же спокойно кивнул, и сказал Айронхайду: «Отзывай ребят, можно». И они разъехались, опять без всяких попыток провокаций – Мегатрон озаботить двух оставшихся сикеров проблемой удалить «эту дрянь» с корабля, а автоботы – поскорее довезти Старвинда до ремблока.
– Мегатрон нам не простит.
– Того, что нам не простит Мегатрон, не хватит всей поверхности планеты, если исписать её мелким почерком.
– К тому же, может, его ненаглядный и вернётся, сколько волка ни корми… А у вождя к тому времени как раз гнев остынет… Мы ведь выторговали только право вылечить его, так? Ох, я порой не понимаю нас, честное слово…
– Тише, он просыпается… Они просыпаются.
И впервые за очень, очень долгое время Старскриму было не то чтоб хорошо, не то чтоб спокойно, но как-то расслабленно. На какое-то время все договора заключены, все кровавые счета оплачены, а что будет дальше – не сейчас же загадывать. На соседней платформе лежал Старвинд – облепленный шинами и опутанный проводами едва не от каблуков до освобождённого от маскировки шлема – и улыбался, шлак бы его побрал, улыбался! И Уилджек говорил, что это такая уникальная возможность – сравнить две практически идентичные модели, с такими тем не менее коренными различиями. И за стенами корабля занимался рассвет…
*сорри, не помню, как имя по-английски
Традиционно, встретите какие ошибки - сообщайте!
@музыка: "В темноте, очертанья тают в темноте... Я ищу губам губы, но подозреваю, что не те..." ("Ногу свело!")
@темы: фанфег, Трансформеры, Слэш
-
-
16.11.2008 в 03:36прочел на одном дыхании, пару раз чуть не разревелся...
Коготь, ты просто потрясающе передаешь эмоции и атмосферу!
-
-
16.11.2008 в 03:51Спасибо, спасибо!.. Не ждал столь скорого отклика... Тем более такого приветственного.... Боялся, неубедительно ни разу...
пару раз чуть не разревелся... эээ... Где?
-
-
16.11.2008 в 03:54Мегатрон гад, вот такого его я ненавижу....у меня вообще странные двоякие чувства к Мегатрону...
А написано действительно классно и очень даже убедительно, ИМХО
-
-
16.11.2008 в 06:59-
-
16.11.2008 в 09:06-
-
16.11.2008 в 18:42Хм... Здесь, на земле, в человеческом восприятии, есть две причины для ненависти к Мегатрону, и обе я не скажу, бо Искру задевает.
astrotrain1988 Ну, вот решил Коготь такое оригинальное виденье изобразить...
Strekozka Да, для меня каждый раз шоком, что мой бред кому-то нравится!
-
-
17.11.2008 в 03:47-Коготь-, ну, растравил душу
Старвинд наконец выпрямился, покачнулся, опираясь одной рукой о стену, и, особо не размахиваясь, врезал Мегатрону в челюсть. — особенно это
и руки чешутся
...ещё напишу....... попозже )))
ПостСкрииип:
Ворчун — Kup (Кап).
Нытик — Huffer (Хаффер).
-
-
17.11.2008 в 21:42И за имена - спасибо отдельное!
-
-
18.11.2008 в 02:05-
-
18.11.2008 в 23:44А что романтично... Да, у меня лучше всего получается писать сопли. Это факт, который мне не хочется оспаривать.
-
-
19.11.2008 в 00:53*восторженно мурлычет* это чудесные сопли
-
-
19.11.2008 в 01:05это чудесные сопли Разве я не зануден временами? (впрочем, если и так - едва ли я изменюсь...)
-
-
19.11.2008 в 01:09-
-
19.11.2008 в 01:23-
-
23.11.2008 в 18:10-
-
23.11.2008 в 23:42А так возможно, да. Глазки особенно... Такие какие-то...
-
-
24.11.2008 в 00:39Вариация на тему, если у Старскрима и Скайфайра всё же будет всё хорошо?
Мне кажется, эта картинка больше подходит к, гм, вариации )))
(картинка опять в режиме «предпросмотр», если удобнее, могу сразу большими... вдруг опять потащу что)-
-
24.11.2008 в 00:57Не, зеркальная вселенная - страшновато... Что, и Мегатрон добрый? и, чур меня, злой Прайм?
-
-
24.11.2008 в 01:43Что, и Мегатрон добрый? и, чур меня, злой Прайм?
Зеркальце:
— Ты ужасен, спору нет!
....То есть да
Там один нормальный вполне себе автобот — Клиффджампер (Скалолаз). Загремевший туда из «правильной» вселенной.
апдейт:
"Starfire". Песенко, power metal
-
-
24.11.2008 в 02:02Старфайр? Надо запомнить и где-нибудь употребить...
-
-
24.11.2008 в 02:02-
-
28.02.2009 в 04:25Вот добрался таки и... даже не знаю что сказать. Извращенец я и вкус у меня извращённый. *Опустил оптику долу* Не понравилось мне. А ведь большинству эта часть больше всех нравится...
-
-
01.03.2009 в 19:15-
-
03.05.2009 в 13:54В целом - плюс, не смотря на то, что есть некие вещи. противречащие моему миропониманию... но это так, лирика...
... тока я первую часть так и не нашел....
-
-
04.05.2009 в 06:46Вот.