Это был 95 год...

пятница, 27 ноября 2009

11:02

St. Byron

Ты моя трава... ой, тьфу, моя ива(с) // Дэвид Шеридан, психологическое оружие Альянса

Пристанище.

Да, Могочино началось на самом деле ещё в Новосибирске, с рассказов Раисы Степановны. Костлявой набожной вдовы в платочке, вены на её руках выделялись так, что казались прилепленными, а ещё у неё был замечательный кот... Она была хорошей знакомой бабушки и верила тому, что та говорила, и поэтому помогала.
Марта была, пожалуй, религиозна - так, как бывают религиозны дети, уверенные, что бог должен быть на их стороне.
Да, сперва была Колывань. Совсем немного было той Колывани, она в памяти почти не осталась. Автобус, церковная ограда, чурбачки и опилки - там бабушка рассказывала Марте о настоящем отце... Пустой тихий храм, где настоятельница решительно осудила такое неповиновение родителям... Сожаление сестры Натальи, которая готова была поселить Марту в своей келье, и провожала потом уезжающих на автобус, рассказывала о сыне, который остался у неё в миру... Ночевали там в монастырской гостинице, огромная алая луна над домами, белёная печь... Вот и всё. И снова Новосибирск.
На Могочино Раиса Степановна возлагала больше надежд, и оказалось, не зря. Она рассказывала про отца Иоанна, а ещё про семью Руфины - маленького сына Сашку Цоя, похожего на китайчонка, и дочь Валю - про неё говорили, что она бесноватая, бесов видела и слышала, и они всячески издевались над ней. Почему-то Марте сразу подумалось, что с этой семьёй ей предстоит познакомиться...
Переезд до Томска, потом до Нарги, с Нарги паромом через Обь до Могочино.
Обь в том месте казалась невероятно широкой, и может быть, таковой и была. Это очень красиво, впечатляюще - плыть на пароме... Такая водная гладь вокруг, такой ветер... И Марта вспоминала очень любимую на тот момент "Песенку мамонтёнка" - хотя сама как раз уплывала всё дальше от своей матери... И от той, которую любила как мать. Но верила, что однажды так же поплывёт обратно...

читать дальшеМогочино встретило их сельскими улицами - где широкими и даже асфальтированными, где узкими и грязными переулочками. И они, эти улицы, привели их туда, куда надо - к храму. Где их наконец приняли, где им дали приют.
Определили на постой в дом старой монахини Ангелины - сама она в своём доме почти не жила, всё больше в монастыре в келье.
Даже не дом - полдома. На половины были разделены очень многие дома в Могочино. Но при том две печки.
Комната бабушки и внучки была налево от входа, возле одной из печек. Направо же был вход в кухню, где располагалась вторая печь... Они были разные, эти печи - на кухонной можно было готовить, там была металлическая плита, как полагается печи, а вторая была полностью встроена в стену, топка выходила в коридор, функция - только обогрев...
Прямо от входа - зал. Там жила послушница сестра Людмила, средних лет женщина со строгим лицом, а ещё там стояли ящики с помидорной рассадой.
Из зала налево был вход в маленькую комнату, где жили мужчины - послушник брат Сергий и мирянин Николай, в монастырь приехавший, кажется, из Маслянино...
Он был русый и голубоглазый, и довольно обаятельный, так что Марта на него даже засматривалась. А он рассказывал о своей жизни - когда топил вторую печь, ту, что для обогрева, очень романтичный был момент... Рассказывал о том, что у него есть брат-близнец, пьяница и дебошир, у которого и в мыслях нет искать бога.
- Брат совсем не похож на меня...
Брат Сергий был постарше, чернявый, милый, но некрасивый. Кажется, слегка сутулый.
В комнате, где поселились Марта с бабушкой, было уютно. Напротив входа шкаф, у шкафа диван, в стене слева, напротив дивана - окно, перед окном стол. Зал казался куда более пустым и холодным...
Так и жили. Заутрени, обедни, вечерни, питание в монастырской трапезной там же, при храме... Кто-то из местных дал одежду - платья, платки... Многие из них, особенно длинное чёрное платье, похожее на монашескую рясу, Марта любила очень.
Волосы она сама никогда не умела заплетать, разве что это делала бабушка. Бабушка повязывала платок обыкновенным образом, либо косынкой, а Марта по-монашески, закрывая лоб.
При том первое время её неизбежно начинало тошнить в храме, она не выдерживала не то что всю службу - хоть какую-то её часть, быстро выходила на улицу, на воздух. Местные говорили, что это засевшие в миру бесы не выносят ладаны... Марте было тоскливо, она очень хотела привыкнуть, адаптироваться поскорее... Но снова и снова выходила из храма.
Один раз, почувствовав себя вот так плохо и раньше бабушки вернувшись домой, она слегла совсем. Подняться было тяжело - ноги были как ватные и не слушались. Вызванные бабушкой врачи сказали, что у девочки скорее всего аппендицит и ей надо срочно на операцию, но никуда её так и не отвезли, а пришедшие потом сестра Нина и сестра Евдокия взяли ситуацию в свои руки, надавав бабушке рекомендаций, чем и как кормить и поить больного ребёнка - просфорки, святая вода, травы, кому молиться.
В общем, Марту спасли, но от еды её воротило ещё долго - "и есть не могу, и не есть не могу", в трапезной она могла есть только хлебные корки (мякиш там испечённого хлеба уже был для неё нестерпим), печёную картошку с луком и солью - и всё. Тем и выживала.

@темы: Воспоминания

URL

Заставить жить человека. Поймать его на краю бескрайнего ... Интересное место www.pain.com Веселее всего подпись ... Картинку в нете нашел :))

Мы так результативно лечились болью. А ты возьми и умри. ... Алюминиевый крестик сохранит, защитит, Алюминиевый крес... – Можно проявлять настойчивость только для того, чтобы пр...

Комментарии

27.11.2009 в 16:02


Запомнить

Это был 95 год...

To tryumf pracy, sprawiedliwości, to zorza wszystkich ludów zbratania