Скажите пожалуйста, как с этим жить? С весной, ежегодно превращающейся в мой личный армагеддец - вон, погода опять улучшилась лучше некуда... С предстоящей сессией - ну, положим, всё не так погано, на мне остался один курсовик, экономику я вчера всё-таки спихнул... Зато оставшийся курсовик меня добьёт. Плюс ещё индивидуальные всякие... С творческими планами, растущими как на дрожжах? Вторая картинка, правда, продвигается, и даже резвее, чем первая. Но первой всё же надо заканчивать ту... Фанфики застопарились, по Бэй-муви и не начинал, для Стрекозы вообще забыл, о чём должно было быть, а уже всякое новое смутно зреет - скелетон чего-то требует, капитан самим своим существованием идеи генерирует, слэш Мегин опять на меня из-под кровати гавкал... Плюс недавно снова постучался Шон и деликатно напомнил, что он из моей головы тоже пока никуда не делся... Ну что ж, будем жить и работать...
Продолжение, для тех, кому оно надо, "Дитя эпохи перемен - Мои Университеты"
Я долго мучился – решиться или нет, какие подобрать слова.
– Прайм… А трансформ – это страшно? Тяжело тебе было на него решиться?
– Ну, меня, строго говоря, никто не спрашивал… Врать не буду – первое время очень тяжело. Жутко. Если ты примерно знаешь, что такое послеоперационная реабилитация – вряд ли по себе, может, от кого-то слышал – так вот помножь это на десять, а лучше на двадцать раз. Приходится учиться всему заново – ходить, делать что-то руками… Только говорить, пожалуй, сразу и можешь, как раньше, в остальном… Даже просто сесть, повернуть голову, поднять руку – это целое достижение. Потому что все цепи ведь совершенно другие, другая конструкция… Да, вот это, пожалуй, самое тяжёлое – как ощущаешь себя при этом. Я не знаю, как описать тебе это даже, какие найти слова, потому что кто этого не пережил – тот и понятия такого не имеет. Вот представь ненадолго – попытайся, может, сможешь – что у тебя другое тело. Не твой привычный стандартный корпус, а нечто огромное, тяжёлое, страшное – и при этом ты чувствуешь этот корпус, шевелишь вот этими пальцами – потому что это ведь твои пальцы, а ещё плюс к тому чувствуешь что-то новое, чего раньше у тебя не было – какие-то новые элементы, пластины брони, даже маску вот эту взять… Лично я, когда в себя пришёл и увидел, во что меня превратили – чуть умом не тронулся.
– А что такого-то? – автоматически выдал я, - очень даже неплохо, по-моему…
Уже позже я понял, что наше с Праймом отношение к трансформу по определению не может не быть различным. Это вопрос личного восприятия, вопрос добровольности. Он никогда не стремился в герои, в первопроходцы, в уникумы, и такое восприятие его фигуры – закономерное, без сомнений – его даже, кажется, слегка травмировало. Он это не выбирал - он любил это подчёркивать, иногда даже до болезненности, и я сколько раз замечал за собой, что мне бы, скотине, его поддержать, ведь я-то его понимал, я знал об этом… Но нет, именно в такие минуты из меня начинало вдохновенно переть… Моё собственное восприятие, что же ещё.
читать дальше Что я знал о технологии трансформа в то далёкое время? Я и сейчас-то о нём знаю немногим больше. Земляне, знаю, грезили и грезят подобными идеями – возможностью сращивать человека с машиной или оружием. Идеальный солдат, вечно одетый в броню, вечно готовый к бою, управляющий вверенной ему военной мощью непосредственно из мозга, а не нажимая на кнопки и рычаги… Идеальный солдат, сделавший свою боевую функцию делом своей жизни. Или – живая машина, мыслящая и способная обслуживать себя сама… А мы вот смогли этого достигнуть.
Зачем это было нужно – спрашивали нас спустя много лет друзья-нетрансформеры. Я отвечал обычно, что не знаю. Не знаю, что именно руководило изобретателем – возможно, его, как многих гениев, просто вела его звезда. Возможно, его идея, его изобретение просто явилось ему во сне, как одному учёному на Земле – и проснувшись, он уже просто не мог освободиться от власти этой идеи. Зачем это нужно было тем, кто на это шёл? Наверное, смотря о ком говорить. Одни решились на это, чтобы получить силу и мощь, столь желанные ими – и все неудобства нового существования они считали за это нормальной платой. Так, как многие силовики из Армии Возрождения Кибертрона, в общем-то. Другие – чтобы иметь силы остановить тех первых, и опять же, такая цель для них стоила жертв. Так появились автоботы. Были те, кто едва ли осознавал, что он делает, решаясь на операцию, раз и навсегда выводящую его из среды соплеменников, делающую уже не кибертронцем в привычном смысле слова, а кем-то другим. Были те, кто шёл на неё как на смерть, более чем как на смерть – так, может быть, как на Земле люди уходят в монахи. Были случаи – как ни странно об этом говорить – когда трансформ был единственным способом сохранить существу жизнь. Но при том, процесс трансформа сам более чем опасен для жизни, пережить его может не каждый.
Сложностей и неоднозначностей много. Но несомненно одно – перешагивая порог мастерской, каждый из них перешагнул порог между жизнями. И дело даже не в том, что теперь ты – громадина где-то десяти метров ростом, которая едва с натяжкой помещается в огромном зале и опасается то своротить косяк, то ободрать антеннами светильники с потолка, и кому все окружающие стандартнокорпусные отчаянно машут руками, мол, лучше покиньте помещение, мы к вам лучше наружу выйдем, а здесь нам рядом с вами нервно. Дело в том, что ты навсегда соединяешь свою жизнь с чем-то, делаешь это своей сутью. Ты не просто замурован в выбранной тобой машине, обязанный теперь всю оставшуюся жизнь ею управлять – ты сделал эту машину своей живой тканью, инструментом своего сознания, частью себя – даже далеко не в той мере, в какой частью человека является кожа. Ты теперь навсегда определяешь свою жизнь особенностями конструкции – и размышляя над особенностями конструкции, познаёшь себя. Вроде бы сложно описать различия в мышлении грузовика и истребителя, да даже рассуждать об этом бредово совершенно, но они есть тем не менее. Хотя я вот до сих пор затрудняюсь внятно выразить их словами хоть какого-нибудь языка. Потому что это надо ещё определить, по каким понятиям идёт сравнение, и как эти понятия отразить через кодировку именно этой языковой системы, да и само понятие «сравнение», кстати говоря, потому что это тоже немного не то слово… Люди, мучающиеся над сохранением смысла, а тем паче красоты и стройности слога при переводе, скажем, Шекспира на немецкий, а лучше уж на суахили, могут меня понять – опять же, если помножат свои трудности, как говорил Прайм, на десять, а то и на двадцать. И хотя стандартнокорпусные и трансформеры говорят будто бы на одном языке, понимают друг друга в обыденной речи – всё же это уже совершенно разные системы… В том числе языковые системы.
На Мастере трансформера можно увидеть даже, пожалуй, чаще, чем на Кибертроне. Потому что здесь учёные вполне официально занимаются дальнейшими разработками (в то время как на Кибертроне, конечно, никто не собирался прекращать неофициальных и даже запрещённых), трансформ получают многие выпускники Военной Академии, здесь же они проходят адаптацию и профильное уже обучение – с чем пришлось в своё время намучиться кустарно изготовленному Прайму. И хотя они по-прежнему на каждом шагу со стандартными не пересекаются – всё-таки окружающую реальность медленно, но верно подстраивают и под их существование тоже, как вот эти же высокие потолки или широкие коридоры.
Мы довольно много и часто говорили об этом. Я инстинктивно как-то встал на защиту трансформа как явления жизни – просто сразу не любил этого вот саморазрушения, самоотрицания в ключе «мы монстры, чудовища, неспособные жить среди нормальных граждан, нас боятся и правильно делают, и вообще трансформ – это жутко, мерзко и безнравственно». Лично я ничего мерзкого и ужасного тут не усматривал, даже напротив, усматривал много хорошего, говорить об этом, понятно, не спешил – дабы не посчитали за одного из тех глупых, бездумных юнцов, слепо кидающихся на всё потрясающее воображение и не понимающих истинных ценностей жизни. Я понимал. И ценил. Но и существование трансформера не считал неправильным – трудным, да, в той мере, в какой тяжело великану в мире, рассчитанном на лилипутов, тяжёлым, да, насколько неизбежно тяжело всякому меньшинству, разительно отличающемуся от большинства. Но как говорят на Земле, если звёзды зажигают – значит, это кому-нибудь да нужно. И если странное изобретение никому дотоле не известного мастера – не учёного даже, не Управляющего – Рабочего! – получило воплощение и дальнейшее развитие – значит, это тоже кому-то нужно. И возможно, помимо очевидных и сиюминутных выгод – и недостатков, соответственно, тоже – есть что-то ещё…Все свойства и особенности нового существования мы узнавали, конечно, постепенно, так сказать, уже в ходе эксперимента. И Прайма я, разумеется, совершенно не боялся. Такая разница между нами совершенно не мешала нам общаться – ну, лично на мой во всяком случае взгляд. Сейчас не помню, учитывал ли я вообще опасность быть раздавленным, у меня превосходящие габариты моего нового знакомого вызывали трепет, уважение, но никак не страх.
Я шёл из Лавок, гружёный так основательно, что земляне, увидев меня, умилились бы сей родственной по духу картине. В переложении на земные аналогии – я славно погулял по магазинам канцтоваров и всяких подручных хозяйственных принадлежностей. Дело было учебное. Взяв себе тему для построения развёрнутой пространственной модели, я наивно понадеялся, что материалов мне для неё вполне хватит, но увы, недорассчитал масштабности предстоящего, в каковой связи и вынужден был срочно отправляться на закупки.
Сложно будет, не разворачиваясь на отдельный крупномасштабный доклад, описать уклад жизни на Мастере и нашу повседневность. Денег как таковых там почти не было, во всяком случае, в учебных городках. Теоретически у учащихся было всё необходимое – а много ли нам надо? Ремонт и профилактика, топливо, жилые места – небольшие комнатки, где мы отдыхали, делали уроки и держали немногочисленные личные вещи. Для приобретения каких-то дополнительных материалов использовались обоснования – если ты сумеешь доказать, что тебе это необходимо, то получишь требуемое. Для более широкомасштабных сделок или за пределами учебных городков использовались различные виды бартера, энергоновый эквивалент…
Идти пришлось, прямо скажем, неблизко – не то чтобы я устал, чтобы механоид сколько-нибудь качественно устал, ему надо обойти вот так полпланеты, но идти нагруженным вот этими штуковинами было всё-таки маятно. Тем более через Зелёный сектор, где в этот час праздношаталось и чуть не на головах ходило изрядное количество учащихся разного калибра и созыва. Понятно, что далеко не все из них мирно сидели под деревьями и предавались изящным беседам. Пару раз меня едва не сшибли затеявшие догоняшки крупные на пару выпусков старше меня модели, спасла только вовремя сработавшая быстрота реакции, но под свои грузом я едва не перевернулся. Я как раз размышлял, как всё-таки здорово, что здесь не попадается кто-нибудь покрупнее, тем более – трансформеры, когда путь мне преградила довольно широкая трещина в земле – борозда, явно след от чьего-то славного торможения. Я остановился над нею, грустно вздыхая – придётся чёрт знает сколько топать в обход, перепрыгнуть мне явно не светит, а падать вниз не хочется совершенно.
– Тебе на ту сторону, малыш? – услышал я знакомый голос у себя над ухом.
– Прайм! – от радости я подпрыгнул и едва не свалился вниз, - а ты здесь что делаешь?
Прайм стоял рядом в режиме грузовика, но у меня было стойкое ощущение, что он улыбается.
– Любуюсь на полёты уникальных здешних птиц. Здесь только что затормозил носом один новоиспечённый летун – оцени, сколько у него был тормозной путь, если полигон там.
– Ужас… Первая мысль была – что за катастрофа здесь произошла.
– Наше освоение первое время после трансформа – это всегда катастрофа, Коготь. Видел бы ты, сколько заборов сшиб я, пока учился ездить…Если б за мной хоть маленько не приглядывали, я бы, наверное, от нашего квартала вообще ничего не оставил… А если серьёзно – я здесь вообще-то именно тебя и высматриваю. Тесты текущие я в комиссию уже отнёс, новые только к послезавтра нужны, вот хотел кое-что у тебя спросить, у жилых корпусов я тебя уже искал…
Отъехав на безопасное расстояние и от трещины, и от ближайших деревьев, он принял робоформу и уже вопросительно уставился на меня окулярами, а не стёклами кабины.
– Я с радостью, с огромной радостью, но сначала мне вот от этого избавиться надо… В смысле, закинуть хотя в свою комнату. А для этого… Ты здесь, собственно, объезда не знаешь?
И тут случилось нечто с ума сводящее – он взял меня в руки и перенёс на другую сторону.
Думаю, не надо объяснять, что на Кибертроне нет ни детей, ни взрослых. Есть только старшие и младшие, но по калибру более-менее все одинаковые – незначительно разнясь только в зависимости от модели, партии выпуска. Поэтому ощущение от того, что тебя взял в руки кто-то такой большой и сильный, мне было абсолютно не с чем сравнить. Ну, поднимал меня как-то Стержень – вытаскивал, когда я умудрился рухнуть в провал и подвернуть конечность, при этом, конечно, крыл такими трёхэтажными, которые перевести на земной язык мне никакого таланта не хватит. Но это же совсем не то. Стержень меня пёр на спине, пыхтя и поливая вот этими самыми трёхэтажными. Мы, конечно, можем поднимать вес и куда превосходящий собственный, но не очень-то любим это делать.
– Подбросить до корпуса? …Слушай, а тебе туда вообще очень надо? Может, твой скромный скарб пока у меня в трейлере полежать может?
Я оглянулся на трейлер – при принятии Праймом робоформы он отсоединялся и стоял в сторонке. Жуть… Вот у меня бы рука или нога отстёгивалась и в уголок на ночь ставилась… В теории, конечно, можно, но не нужно.
– А им ты… Чувствуешь тоже, как и остальным корпусом? – я выразился неловко, но Прайм меня понял.
– Когда соединены – чувствую, хотя похуже, чем, например, колёсами. А сейчас вот – нет. Стоит и стоит себе. Некоторые импульсы я от него получаю – и только-то. А чувствовать именно… Разделиться надвое… Нет уж, бр-р, и представить не могу. – Не боишься, что его… это… Сопрут когда-нибудь?
Трансформер пожал плечами – вернее, попытался это сделать, при его конструкции это высший пилотаж:
– Боюсь иногда… Тем более есть действительно на Кибертроне райончики, где прямо-таки принято красть всё, что не прибито. Но в основном я не оставляю его в сомнительных местах, тем более надолго. В крайнем случае, если надолго робоформу принять надо, запираю в каком-нибудь гараже… Если лихо всё-таки случается – бывало, да, бывало… - приходится идти, разыскивать и подробно объяснять, что так делать не следует. А вообще конечно жутко неудобная штука. В трансформации он не участвует, но выкинуть его нельзя – без него как минимум нелепо. Такой вот функциональный довесок… Спасибо создателю дорогому, больше ни во что меня превратить не мог…
Я дежурно возразил, что всё нормально по-моему, он открыл дверцы трейлера и я последовательно загрузил туда листы картона, краску, клей, клейкую ленту, мотки тонкой проволоки, металлические и деревянные палочки и реечки и упаковки светотвердеющего пластика для лепки – сразу так легко и хорошо стало, когда скинул с себя это всё…
Мы пристроились под одним из самых высоких деревьев, ростом аккурат с Прайма. Я невольно подумал – не скучно ли ему бывает… Странная мысль, да – мне вот очень нравилось это ощущение, что что-то больше меня, что-то накрывает меня сверху – эти вот древесные кроны… С другой стороны – как интересно, наверное, мочь взглянуть на них сверху…
Наши с Праймом взгляды синхронно сфокусировались на выползшей на травинку гусеничке – подобные виды живых существ более-менее одинаковы во всех органических мирах, длинное зелёное тело со множеством ножек и последующее превращение в какое-нибудь насекомое. Единственно только, эта была на порядок крупнее земных, раз уж Прайм вообще смог её заметить.
– Мне очень интересно, Коготь – а о чём ты думаешь, глядя на таких вот существ? Как они получились? Такими вот, вот так сильно отличающимися от нас?
Здесь надо оговориться, что в нашем языке слова «создание» и «существо» совершенно не были взаимозаменяемы именно с тех пор, как мы познакомились с миром Мастера. «Создания» - это те, кто были созданы, то есть, мы. У этих же живых организмов не было создателей, не было тех, кто их проектировал, как не было и тех, кто их собирал. Они возникли в ходе эволюции, решившей здесь пойти по пути соединения простых веществ во всё более сложные, по пути развития, пока ещё не очень понятному нам. Да в общем-то, до попадания сюда никто из нас и вообразить себе не мог такого явления, как органическая жизнь. Именно после знакомства с условиями на Мастере некоторые у нас и стали высказывать гипотезы, что, дескать, Кибертрон тоже когда-то был таким. Раз есть атмосфера, есть вода – то могла быть и жизнь.
– Честно сказать, я едва ли компетентен удовлетворить в полной мере твоё любопытство. Ты никогда ничего не читал по этой теме? У нас в секторе многие Управляющие интересовались публицистикой подобного рода, а от них узнавали и мы – нам притаскивал записи один уборщик, тоже любознательный такой товарищ… Обратись к кому-нибудь с биологического факультета, а лучше сразу к преподавателям… Я знаю немного. Они разные между собой, и по виду, и по внутреннему устройству, на самом деле общего у них всех немного. Их тела построены из белка, из различных белковых соединений. Ты удивишься, должно быть, но они сами собирают свои тела. Точнее, не то что сами, а… Их тела непрерывно меняются, достраиваются с рождения и в течение жизни. Как я понял, они поглощают пищу и из этого сырья увеличивают и совершенствуют себя. Программа, как они создаются, как устроены и каковы их задачи, у них где-то внутри, это я, опять же, слышал… Они обладают некоторыми способностями к регенерации, но при потере конечности, например, замена невозможна. У них рождение новой жизни происходит методом не сотворения, а воспроизводства. Одно тело может порождать другое тело. Новое существо выделяется из организма-родителя. При чём эта новая особь бывает мало похожа на родительскую, она отличается как минимум размерами и пропорциями, а то и ещё рядом признаков.
– Они могут делать это… произвольно?
Я представлял, о чём он сейчас думает. Как дико всё это было для механоидов, чьи тела создаются единым центральным компьютером и не знают ни роста, ни взросления, ни ещё каких-то изменений, связанных со временем, кроме, естественно, износа деталей.
– Я полагаю, необходимы всё-таки некоторые условия и закономерности.
Стоит заметить сразу, вопрос, почему на этой планете не развилась разумная органика, мы не ставили. Мы и не помышляли, что органика может быть ещё и разумной. То есть, что она может по своему сознанию, самоопределению равняться нам. То, что люди называют понятием «разумность», мы считали именно своим свойством. Мы – задаём вопросы. Мы – исследуем окружающий мир. Мы – строим города. Органические существа, состоящие из воды, белков, аминокислот всего этого не делают. То, как они воспринимают окружающий мир, как мыслят, как действуют – нам было пока что малопонятно. Мы пытались их изучать, понять принципы их устройства и функционирования – наблюдали за ними в естественной среде, в лабораториях, снимали и пытались расшифровывать импульсы их мозга, изучали их речь. Надо заметить, в этом мы были куда бережнее землян и не ставили над существами жестоких опытов, препарировали только уже мёртвые, умершие не по нашей вине тела, а чаще изучали с помощью облучений, рентгеновских снимков. Увы, и это оказалось не безвредно для существ, но об этом мы узнали, конечно, позже. В целом мы берегли их в той же мере, что и себя, и даже где-то больше, видя их хрупкость и недолговечность. Мы ни в коей мере не спешили делать выводы об их неполноценности в сравнении с нами, не называли их низшими, разницу наших образов жизни, устремлений и потребностей мы объясняли различием нашей природы.
Говоря «мы», между прочим, я вовсе не имею в виду, что я к этому достаточно сильно причастен, а подразумеваю всю расу в целом. Потому что лично я соприкасался с биологией в той мере, в какой учителю, в ходе общей подготовки, это было необходимо. И в той, в какой касались её мы с Праймом в наших многочисленных беседах.
– А когда война закончится – что ты будешь делать?
– Не знаю. Много раз об этом пытался подумать, да всё как-то не получается. Ну, может, на свой склад вернусь… Хотя нет, это-то вряд ли. Да найду себе какое-нибудь дело. Все мы, сколько нас доживёт до этого прекрасного времени, обязательно найдут себе применение в новой, мирной жизни. Даже не сомневайся, Коготь. Мне случалось слышать, некоторые говорят про какие-то военные синдромы, про то, что война необратимо меняет нас, что мы ни на что больше окажемся неспособны… Не знаю, для чего они так говорят. Может, для того, чтоб смутить, вызвать неверие и депрессию, ненависть к самим себе. А может, они и правда так думают. Я знаю своих ребят, они не утратили вкус мирной жизни, и война не стала их сутью. Она противна нашей сути, но всё же мы вынуждены воевать – потому что их необходимо остановить.
Я знал. Я верил. Я твёрдо знаю именно с тех пор – не все революции совершаются для того, чтобы просто свергнуть одних и посадить на их место других, чтобы просто поменять землю и небо – и сделать небо подобием прежней земли, а землю – подобием прежних небес. Разрушить только то, что должно быть разрушено. Чтобы на этом месте создать новое, в тысячу раз более прекрасное. Не отнять что-то у них, чтобы дать нам, не низвергнуть их на наше место. Просто дать всем равные возможности. Определять себя так, как велит что-то внутри. Делать то, к чему чувствуешь призвание – и иметь возможность совершенствоваться. Смотреть вперёд, в будущее, без стыда и страха, и не оглядываться на кого-то, кто непременно должен одобрить или запретить какой-то твой новый, не предусмотренный базовой программой шаг… Я прекрасно понимал, что не всем, далеко не всем эти возможности нужны – многих моих братьев, вроде Крепежа, Дрели, Вертушки устраивало и то, как они живут сейчас. Устраивала та работа, которую они делают, устраивало то, чем они могут за это пользоваться. Но и Стержень, и Винт определённо могли бы добиться большего…
Живы ли они сейчас – Винт, Стержень, Крепёж, Дрель, Вертушка? Как сложилась их судьба? У меня была сотня братьев. Сотня только тех, кого я знал непосредственно и лично. Плюс другие друзья по сектору – из других выпусков… Где они все, что с ними стало? Я был на Кибертроне вскорости после окончания академии. Стоял на краю огромного взрывного котлована, образовавшегося на месте нашего сектора. «Здесь прошла Армия Возрождения Кибертрона» - больше ничего не надо говорить. Причудливо искорёжились и оплавились витые конструкции, которые когда-то с весёлыми прибаутками устанавливали Крепёж и Винт, на которых ещё видны неповторимые узоры Стержня. Где их создатели? У мёртвых обломков не спросишь. У живых тоже всё трудней было требовать ответа – неразбериха войны захватывала весь когда-то спокойный и упорядоченный мир.
-
-
13.05.2008 в 18:20А ПОПОДРОБНЕЕ????????????
-
-
13.05.2008 в 19:52*нет слов, в цитатник*
-
-
14.05.2008 в 01:23-
-
14.05.2008 в 13:53Hymera А?
Lady Mariona Ещё подробнее? Я уж и так боюсь, что из-за многобуквия меня читать устанут... Что именно тебя интересует? Которая из планет, какой временной отрезок, какие сферы? Дело в том, что я помню тоже не целиком всё, а из того, что помню, половину не знаю, как выразить.
-
-
14.05.2008 в 14:21-
-
14.05.2008 в 14:27Почему вместе учатся? Один учится, другой поступает. Познакомились вот так... Вроде как, если меня не глючит. Капитан утверждает, что этого раздела не помнит, так что глючит меня или нет - проверит время.
-
-
14.05.2008 в 15:55Мне чет думается, что если я свои зарисовки 10-тилетней давности выложу меня совсем уважать перестанут
Оо, наш с Метроплексом многочасовой вынос мозга ВК-ТФ это дааа.... с каким кайфом мы его писали. Это был настоящий мозговой штурм, судя по приливу вдохновения и ржача.
-
-
14.05.2008 в 18:44*вздохнуло и решило все-таки выложить*
кроссовер капитальный. Бред тот еще, но зато все связано.
Lady Mariona, выкладывай, почитаем)
-
-
15.05.2008 в 13:43-
-
15.05.2008 в 16:30-
-
16.05.2008 в 14:13-
-
16.05.2008 в 18:27-
-
17.05.2008 в 11:20-
-
31.10.2009 в 15:23-
-
31.10.2009 в 15:26...напомнила опять кое-о чём... блин...
-
-
31.10.2009 в 15:34-
-
31.10.2009 в 15:35...тебя мой днев ещё не запугал?
-
-
31.10.2009 в 15:37-
-
31.10.2009 в 15:44-
-
31.10.2009 в 15:46-
-
31.10.2009 в 16:46