Да, эта неделя прошла просто шикарно. Я работал – это само по себе уже было неимоверным счастьем, после столь долгого времени сидения взаперти и ограничения в возможностях. И уж тем более – работать на солнечных электростанциях, нести людям свет и прочие блага цивилизации, строить, восстанавливать… Ну, хотя бы что-то для этого делать…
Оборудование, понятное дело, было глубоко не передовым-новейшим, отставание лет в 30, а то и в 50 от того, что сейчас в той же Европе – по сути, демонтированное, списанное оборудование прошлых поколений, которое морально крепко устарело, но в негодность ещё не пришло. У наиболее бережливых просто рука не поднялась окончательно уничтожить – искали рациональное применение, ну вот и нашли. Конечно, это немного напоминает «на тебе, боже, что нам негоже», но нам-то на самом деле очень даже гоже. Вот как раз в силу климатических условий здесь эти электростанции будут работать куда эффективнее, чем работали у себя на родине. Так что, как ни странно, это даже не так плохо, что Азадистан всё же не подключили к общей, орбитальной системе – оно, конечно, вроде бы куда эффективнее, зато в случае чего могли бы угрожать отключением. А так они что – солнце выключат?
Да, вот таким было теперь моё счастье. Прохладные светлые холлы станций, приветливые ребята-коллеги – преимущественно из Бельгии и Германии, и двое местных – Селим и Рахим, которых я сперва всё время путал, а оказалось, что они не то что не близнецы – вообще не родственники, и разница между ними в пять лет. Станция находилась за городом, домой нас развозил автобус, но иногда мы – чаще всего с Селимом и Рахимом, Карлом и Келли шли пешком. Путь вроде бы был нехилый, но как-то уж очень быстро преодолевался. А какие были закаты…
читать дальшеСелим и Рахим любили, кстати говоря, устраивать мне экскурсии по городу – в очень специфичном таком своём стиле, «вот тут мы с друзьями в детстве любили играть в прятки», «вот тут я ногу вывихнул, еле до дома дохромал», «вот тут мой двоюродный брат видел змею! Ему пять лет было, он час стоял неподвижно, ждал, пока она уползёт», «вон там живёт моя тётя Фатима, печёт самые вкусные в Тебризе лепёшки» и т.д. Учитывая, что они таки не родственники – легко понять, что количество родни умножалось вдвое.
Карл и Келли – они больше всех со мной общались – были существа совершенно пионерского склада, получающие удовольствие и от работы, и вообще от всего вокруг, может, конечно, и слишком сквозь розовые очки на мир глядящие… Но мог ли лично я их за это осуждать? Так же как и мог ли дальше от них щемиться, когда они так настойчиво лезли общаться? У меня, правда, так и не было связной легенды о том, кто я и откуда – документы-то Тьерия мне вручил, но полной биографии, ясное дело, не прописывал, и своими ответами в общих чертах я только больше возбуждал любопытство. Да и на самом деле мне было легко и хорошо с этими ребятами. Именно с такими людьми нам бывает приятнее всего иметь дело.
И, конечно, Марина. Которая находила время на встречи и разговоры. Которая смеялась в ответ на мой подозрительно-обеспокоенный взгляд:
– Всё правда хорошо, Риббонс. Причин для беспокойства нет. Более того, мне только лучше стало после приёма вашего препарата… И это ведь так и должно быть, верно? И вообще, беременность в норме не должна восприниматься как нечто экстремальное, сродни болезни и уж тем более вырванный из жизни кусок длинной в 9 месяцев. Так что считайте, что я просто стремлюсь к норме. Хотя конечно, так козой по лестницам уже не поскачешь… Ну да и ладно. Вдруг с таким весом вы меня уже не поймаете?
– Думаю, поймал бы, но проверять, действительно, не будем.
– Как бы то ни было, я хочу участвовать в делах страны до последнего. То есть… ну, вы поняли. И да, мне так же очень хотелось бы разбираться… в этом. В том, да, чем занимаетесь сейчас вы. В солнечных электростанциях, в сетях, в проектировании… В этих самых вопросах оптимизации…Я читала кое-что как раз, и хотела бы поговорить с вами об этом…
В одной из комнат дворца, где мы часто сидели кроме сада, на стене висела карта страны, расцвеченная лампочками – пущенные электростанции, строящиеся, только проектируемые. Такая же карта занимала всю стену в нашем с Карлом кабинете на станции. Вокруг этих карт мы бегали – то с Карлом, то с Мариной – с указками и макетами на магнитах. Были ещё графики, диаграммы мощностей, чертежи, макеты… Уж не знаю, для чего эта комната служила раньше, но сейчас она явно превратилась в проектное бюро. Ширин опять умилялась нам как детям и таскала чай с конфетами, и к счастью, не иронизировала над нами. Тьерия здесь, в мире Перекрёстка, как-то обозвал нас детьми в песочнице… Ну может, с его точки зрения это и смешно выглядит. Оттуда, из космоса – наше копошение в этих развалинах. Но счастье бывает и таким.
В Тебриз вернулся Луис. Долго остервенело душил меня в объятьях. А потом я получил… э… командировку по нескольким объектам в Заньяне и Хамадане, и он подстроил свой график под меня, насколько смог, и мы проделали немалый вояж вместе, на его машине – «железном ослике», как он его ласково величал, иногда ночевали под открытым небом – эти закаты, огроменные звёзды, костёр, бутылка вина и сухофрукты – такой вот стихийный пикник где-то в окрестностях Сараба, удачно так поломались. Починились-то быстро – Луис возил для своего «ослика» запчастей столько, что, по его словам, хватило бы на ещё одну машину, но путь решено было продолжить наутро. Вот тогда я и рассказал ему всё. Да, я обратился к нему мысленно. Я не только говорил – я показывал. Открывал фрагменты своей памяти. О многом ведь и не расскажешь – не найдёшь слов… Да, я чувствовал его шок. Почти физически ощущал – так он был велик. Считавший себя человеком, уже не чаявший встретить кровную родню, никогда не удивлявшийся своей необычной внешности и способностям потому, что рос в приюте для детей с различными генетическими нарушениями, там зелёными волосами никого не удивишь – он увидел ряды капсул с эмбрионами и капсул со спящими взрослыми, увидел симуляторы, тесты, лицо Аолии Шенберга на экране – не то его обращение, которое транслировали по всему миру, а то, что видел в детстве я… и то, что видели мы с Алихандро тогда… Увидел Хиллинг, Ривайва, Бринга, гандамов – не в небе, в ангаре, и Веду – главный терминал в моих цветах и в цветах Тьерии, и вспышки в черноте космоса, и мою боль… Видел начало возрождения – сектор бэкапа, бескрайнее поле, над ним за полупрозрачным синим куполом – алое небо Тьерии… Алые маки поднимают головки – восстановленные коды красных… Хелия Агата, Вита Виталити, Зоя Викти. Само собой, шок. А вот отторжения, страха – не было. Было приятие. Нет, не хуже это для него, чем считать нас человеческими близнецами. Нет, не жаль ему, что не было у нас ни отца, ни матери. Нет, не чуждо ему это – ни План, ни идея, ни прошлое моё, ни будущее – наше. Да, он сидел, прислонившись к боку машины, и потрясённо шептал, как же он раньше всего этого не знал, как же он мог жить и этого не знать, как мог считать Веду просто снами, а общение с нею днём – просто интуицией, и только удивляться, что его брата, о котором никто не может даже внятно сказать, кто же он, зовут странным именем Ленты… Я видел хаос в его мыслях – и видел, как этот хаос выстраивается, упорядочивается, кружащиеся пёстрым хороводом фрагменты мозаики под влиянием неодолимого притяжения встают на свои места.
– Мы не люди…
– Да.
– Наша цель… Наше назначение…
– Да. В отличие от людей, у нас есть цель. Есть назначение. Мы никогда не сможем жить без этого. Просто жить…
– Мы потерпели поражение… Мы, но не идея…
– Всё ещё будет… Не сейчас, и не здесь. Но мы идём к этому…
– Проект «Кастор»…
– Он обещал их вернуть… Их всех… Чтобы мы могли уйти отсюда. Из мира, который оказался не готов ни к нам, ни к Плану.
Он обнимал меня за плечи одной рукой, другой чертя на песке узоры, поглаживая тёмное стекло бутылки.
– Поиски земли обетованной в декорациях космической эры? Звучит прекрасно, Риббонс. Я всё пытаюсь осознать, что тебе… действительно так много лет… И что все те мои братья и сёстры, которых я ещё увижу, будут выглядеть так же… Но на самом деле не это даже меня больше всего потрясло… Твоя история в целом… Я просто в шоке, честное слово, с такого твоего… отбывание наказания. Серьёзно, ты даёшь, братец. Военный преступник… Приговорённый к пожизненному… восстановлению Азадистана…
– Ну, не к пожизненному, я честно не знаю, что будет со мной на следующей неделе.
– И Марина… Ты собираешься забрать её с собой… Ты точно ненормальный…
– С человеческой точки зрения – вероятно.
– Нет, мне всё-таки интересно, как на это смотрит король… То есть, мне интересно, куда он до сих пор смотрит… Ты точно понимаешь, что немного рискуешь головой, Риббонс?
– Чем-чем я рискую? И что он мне сделает? И за что? Это было её желание. И вообще… смертную казнь Марина запретила. Отменить её распоряжение он не имеет права.
– Интересно, это смех больной и здоровый? Серьёзно, так счастлив я не был никогда в жизни. Более счастливым буду, только когда увижу их всех… Ступлю на палубу Кастора.
– Да. А пока у нас много работы… Луис, не слишком ли часто я произношу это «мы»? не слишком ли… так произношу… Я что, опять забыл, что на этой планете я гость, заключённый, временно отпущенный… под подписку… Решил, что это мой мир, моя страна?
– А почему бы нет? Она что, кроме тебя, сильно много кому нужна? Так жить, так делать можем только мы… инноваторы… Ты, я. И Марина.
– Забавно, да? Серьёзно, мы смешно смотримся – над этими картами, над этими чертежами? Дети в песочнице? Ну, пусть Тьерия посмеётся, ему полезно, а то по жизни ходит с кислой рожей… Пусть он думает о новом вооружении, а я – о будущем Азадистана. Я ведь думаю, да. Серьёзно. Думаю о том, что поднимать экономику… Надо так, чтобы прийти как можно скорее к независимости, к конкурентоспособности… Без этого нам не вытянуть. Со всеми этими подачками не вытянуть. На что сделать ставку? В стране, столько времени существовавшей на нефти? Я думаю, на текстиль. Те же ковры. То, что немногие могут лучше нас…
– Думаю, ты прав.
– Некоторые мануфактуры живы до сих пор. Влачат жалкое существование, но главное, что технология не утеряна. Надо бы этим заняться…
– А и займёмся! Давай займёмся! Ты без проблем разработаешь комплекс… Спроектируешь, энергию подведёшь… Я займусь транспортными вопросами, снабжением… Нам бы ещё кого-то третьего – именно по части экономической… Найдём ещё кого-то из наших, а?
– Луис, ты серьёзно?
– Вполне! Лицо фирмы, а что! Кто зайдёт в кабинет и увидит – три одинаковых лица – враз уважением проникнется! К щедрому азадистанскому солнышку, вон как напекло головушку! Ну или пить завяжет, если то не местный. Думаю ведь, Марина поддержит проект?
– Уверен, поддержит.
– Риббонс, ну ты и жук… Замечательный жук! За жучью твою натуру!
Вот так мы и встретили рассвет – пьяные не от вина (напоить инноватора дело трудное, почти невыполнимое), а от счастья.
-
-
31.08.2010 в 14:25-
-
31.08.2010 в 14:27-
-
01.09.2010 в 14:13-
-
02.09.2010 в 09:25