[na-ive]

В ходе размышлений, вчера, о подробностях моего вхождения в ролёвку на задворках галактики мне вчера открылась светлая истина - как именно, с чего именно, это должно быть. В связи с чем я таки поднял и отшлифовал этот несчастный фрагмент... Который вообще-то думал, выкладывать ли... А если и выкладывать глубоко не скоро, потому что хронологию по возможности стараюсь соблюдать...
В общем, вот. Сюжетно связано со "Сказкой о мёртвой царевне", но... В общем, это что-то типа "как всё было на самом деле". Хотя было ли - я, по традиции, до конца не уверен...

Дитя эпохи перемен. Разлом.

Боль, обжигающий холод, темнота… Наверное, этими словами отдельные фрагменты своей памяти могли бы начать большинство из нас, а кто и не по разу.
Было так. Был потолок операционной, проступающий надо мной сквозь марево боли – много, много раз, так что было потом ощущение, что это просто прокручиваемая на несколько раз плёнка.
Моя ли это память? Я был очень удивлён, когда эта память явилась мне.
Любые картины, проступающие сквозь тьму бессознательности, сопровождались болью. А боль сопровождалась яростью. Одно не было без другого. Вспыхивал над головой потолок ремблока, или вспыхивали в аудиосенсорах какие-то звуки – не всегда это вместе, иногда была немая картинка, иногда только голоса, и не разобрать слов – вспыхивали отчаянье и ярость. Вспыхивали – и выкидывали меня обратно в благостную темноту, в беспамятство.
Есть часто встречающееся у тяжелораненых безразличие к жизни. Есть же ненависть к жизни. Ко всему, что отлично от темноты и беспамятства.

– Коготь… Коготь, ты слышишь нас?
Слышу, квинт побери… Вспышка, боль, темнота…

Снова просыпающиеся ощущения – лёгкое кружение, ломота, тошнота – свидетельство того, что пытается хотя бы запуститься самодиагностика. О чём и сообщают взволнованные голоса рядом.
И на один этот факт злость… Вспышка, боль, темнота.

Появился сигнал такой-то… Волны такие-то стабилизируются… О нет, опять…
Иногда я не могу разобрать ни слова, словно присутствующие говорят на каком-то неизвестном мне языке, иногда же разрозненные слова даже складывались во фразы.
– Да что же это такое, ни одного стабильного показателя, ни одного! Что, что ещё...
Как хорошо не видеть, не слышать, не ощущать…

Потолок обретает на сей раз почти чёткость, угол обзора шире – и я осознаю тех, кто находится рядом.
Это фемка. Я её знаю. Больше пока ничего в голове. Ни отзыва. Ни кода. Ни реакции.
– Коготь, ты слышишь нас?
Коготь – это я… Я знаю, что мне знаком её голос. Я знаю, что знаю её имя. Но не помню его. Не могу сейчас вызвать из своей памяти. Что там, я не могу сейчас вызвать названий большинства предметов вокруг.
Это очень сложно описать – когда мир, в смысле понятий, состоит как бы из разрозненных, подвешенных в пространстве кусков. Или точнее – мир в дырах. Соседние определения, логично всплывающие в норме друг за другом, теперь не всплывают… Порушенные логические цепи…
– Речевые функции должны работать, но… Мне кажется, он просто не осознаёт… Не помнит, как…
– Коготь, мы тебя обязательно вытащим.
Это слова фемки, склонившейся надо мной. Но судя по взгляду другого медика, обращённому на один из экранов, видимо, с моими показателями – это было легче сказать, чем сделать. Они раньше не сталкивались с подобным… С настолько сильными повреждениями…

Но они продолжают работать, по крайней мере, над стабилизацией сознания точно, потому что в следующий раз, когда я прихожу в себя, я ощущаю, осознаю уже иначе.
Боль разделилась по роду-виду. Теперь я, по крайней мере, различаю боль внешнюю – в корпусе – и боль внутри. Теперь я способен понять, что боль пронизывает всё моё тело, весь мой корпус, с головы до ног, является болью. Что-то слишком глобально нарушено. Что-то слишком глобально неправильно…
Я свой корпус почти не вижу – он весь закрыт какими-то ремонтными приборами, названий и назначений которых я и в добрые времена не знал. Я только знаю, что я в полуразобранном состоянии – практически везде снята обшивка, много где вынута часть начинки. Я полностью на искусственном обеспечении, мои системы не функционируют без управления извне…
А ещё я, кажется, вспоминаю и осознаю, как говорят.
– Что… это… было?
Фемка склоняется надо мной, кладёт ладошку на прозрачный бортик – я лежу не на ремонтной платформе, а в капсуле, что естественно, учитывая серьёзность повреждений…
– Это был Смертоносец…
И одно это имя, пройдя по телу электрической дугой боли, выкидывает меня в беспамятство.

Голоса говорят друг с другом какими-то медицинскими терминами. Говорят обо мне.
Спрашиваю про Прайма… Нет, даже не так – просто произношу имя. По лицам понимаю… Если можно так сказать – понимаю…
Длинный вражеский меч по рукоять в груди. Меч Смертоносца в груди Прайма. Нет!
Вспышка, спасительная темнота.

– Кажется, нам будет проще починить его тело, чем разум…
– Странно, судя по фактическим показателям – более чем странная реакция…
– Коготь, ты помнишь, что было? Ты протаранил Смертоносца…
Вспышка ярости. Вспышка памяти. Меч в груди, по рукоять. Между лобовых стёкол кабины… Хриплый хохот – такие голоса узнают из тысячи…
Слепящая ярость, один порыв – уничтожить…

– Кажется, само имя Смертоносца вызывает у него эти приступы. Поэтому лучше всего ближайшее время не упоминать…
– А Прайм?...
– О Прайме тоже лучше не упоминать…
– Коготь, попробуй сжать пальцы рук. У тебя должно получиться, мы всё отрегулировали.
– Поднимите платформу, я думаю, он может выдержать сейчас сидячее положение.
Оказывается, я уже лежу на платформе. Платформа может сгибаться примерно пополам, что мне сейчас и продемонстрировали.
Да, я сижу. Ног своих я по-прежнему не вижу – они скрыты тем же нагромождением. Вижу руки, и могу даже их поднять… Ненадолго.
– Почему так много этих сообщений об ошибках? Неужели…
«Неужели повреждён центральный процессор?» - наверное, хочет она спросить?

В медблоке появляется новое лицо. Тоже мне знакомое…
– Истребитель…
– Я зашёл узнать…
Вспышка. Откуда-то сила. Слепящая ярость не только в голове, в глазах, в груди – во всём теле… Неужели я срываюсь с платформы и бросаюсь на Истребителя, пытаясь вцепиться ему в горло? Ненавижу… Убить…
Снова боль, обрыв, темнота…

– Он ненавидит Истребителя…
– Видимо, это потому, что это его заслонил собою Прайм…
– И один, и другой хороши. Сначала один влез под меч, потом этот додумался пойти на таран. Ну что ж, им крышу срывало всегда синхронно…
– Нам, наверное, никогда это не починить…

Что-то меняется, и вовне, и внутри. Меняется информация о теле. Ошибок и сбоев меньше, но в то же время тело… как будто не совсем моё… Другими стали сигналы…
– Он больше не может летать?!
– Да он, откровенно будем говорить, и жить-то не особенно…
– И поэтому нам приходится переделать его тело?
– Да. Так для него сейчас удобнее… По большому счёту, оно сейчас перестраивается само.
– Эти приступы ярости, эта злоба… И это наш Коготь? Или это включился кто-то из периферийных?
– Я не знаю…

– Я хочу взять его под своё руководство. Под свою опеку, вернее даже.
Я рычу от бессилия. Он так близко от меня, Истребитель… Я вижу его, слышу, и даже, кажется, ощущаю его запах. Хотя вот как раз не могу я его ощущать сквозь толстый прочный пластик.
– Но, шеф… Он, извините, убьёт вас!
– Не сможет. Я переведу его на частичный дистанционный контроль.
Фемка отчего-то закрывает лицо руками.
Хотя, мне это всё тоже совершенно не по нраву…

Когда Истребитель уходит, и радость от этого так велика, что сознание проясняется почти полностью, я спрашиваю себя, ну почему же нельзя было просто умереть, не узнав, что бывает во сто крат хуже смерти?
Я существую лишь наполовину, чтобы не сказать – на четверть, всё остальное уступая неистовому сгустку злобы и боли, который ну никак не могу быть я…
Когда я слышу имена Прайма, Смертоносца или Истребителя, или когда вижу последнего – ярость захлёстывает меня с головой. Желание порвать, уничтожить… Или самоуничтожиться…
Конечно, он не позволит мне этого. У него же контроллер. Нет, это не потому, что он чувствует себя виновным в случившемся. Чтобы этот – да чувствовал себя виноватым? Нет, скорее уж возможность выставить себя благородным супергероем. Уже тем более над тем, с кем с самого начала терпеть друг друга не могли до крайней степени, какая бывает у представителей одного знака…
Почему Прайм умер за него? Почему я должен жить с последствиями этой жертвы? Я не понимаю их… Я давно бы пристрелил то, что от меня осталось…

Да, вот с этого я собираюсь танцевать на ролёвке. Отсюда пойдёт уже такая нехилая альтернативка с поклоном в сторону "Мёртвой царевны" - меня слегка починяют, состояние моё в целом стабилизируется, но теперь у меня есть ещё, так сказать, вторая альтформа - от которой определённо больше проблем, чем пользы. Проще говоря, безумный зверь... Но большую часть времени функционирует всё-таки существо адекватное, поэтому контроль Истри был снят...
И само собой, Истря был послан сразу очень далеко...
Итак, по итогам - я, пославший новое руководство категорически и перманентно, прихватив с собой пилота-Мирного - которого вернуть к жизни не хватает пока ресурсов и знаний отечества - направляюсь...
Ну, сперва направляюсь не куда-нибудь, а к Старскриму, давно мечтавшему использовать меня в своих интересах ("Переходи к нам, ты так похож на нас, мы вместе таких дел натворим!"), и тут такая возможность - я не поладил с новым руководством ("Да, Старскрим, мы вместе таких дел натворим!"), сажусь, со своим чемоданчиком с капсулой с пилотом Прайма, на его посудину, где у него как раз имеется какой-то веский козырь в грядущей борьбе за власть, какое-нибудь мощщщное супероружие (над этой развесистой клюквой ещё надо подумать), а дальше... А дальше в кои веки доверчивым оказался десептикон, а подлым - автобот, Старскрим был стукнут по голове и загнан в креокамеру или что-то вроде, а угнанная посудина направлена в сторону той самой задницы вселенной, где, по слухам, могут прямо всё что угодно... В том числе, наверное, и дать новое тело Мирному, и вылечить ещё одного клинического психопата... Чтобы там потолковать с местными учёными и медиками, ну а в оплату загнать тот самый адронный коллайдер, "позаимствованный" у Скрима... (можно и самого Скрима, конечно, хотя кто ж его купит...)
В общем, сам от себя тащусь.
Ясное дело, будет замена имён - потому что вселенная получается уж очень сильно альтернативная...
И вот в этой связи я ещё думаю - заменять ли имя Смертоносца... Или делать целиком и полностью особый мир... Ну, пока подбираю матчасть, над этим могу подумать...

Этих двоих вдохновенно несёт. Господи, куда я попал... Точнее, собрался попасть....