Сова сегодня нагло скинула с печки мои ботинки. А вчера кто-то похитил Стрекозкину колбасу, при чём аннигилировал так чисто - даже обёртки не осталось. Как говорится, терзают сомнения, что она вообще была.
Похоже, завтра всё-таки выхожу на экзамен. Думал, не выйду, ан нет. Ну, в любом случае висящих надо мной ужастей медленно и верно становится всё меньше.
С хиронцами вчера плакались о телефонах. Хотя скорее - ржали. Ибо это уже абсурд какой-то, честное слово.
Ещё вот думаю... Неужели мои разговоры с капитаном становятся классическими такими спорами веры и разума, стремления верить и стремления знать? Насчёт этой песни, с которой я у него ассоциируюсь - меня сперва покоробило, теперь вот пытаюсь понять, как он это видит. На самом деле во всём этом меня печалит одно - такой я едва ли могу ему сейчас быть полезен душевно. Несмотря на всё желание. Стрекоза вот может. Они вчера долго говорили, она ему песни пела, в итоге он сказал, что верить всегда стоит - это по поводу ее надежд на будущее. А для него это тоже подвижка на самом деле. Нет, я не прав и не неправ во всех этих вопросах. Просто я такой есть. И обращения, и разочарования, и надломы, и поиски наши - результативные и нет - это всё мы, и это всё нестрашно совершенно, как это ни удивительно - потому что если б могли идеологически поругаться, сделали бы это давно. Ещё в том цикле, когда наоборот, я был, можно сказать, верующим, а он - воинственным безбожником. Или ещё раньше, давно, в механике, по извечным вопросам понимания добра и милосердия... Ну, как он сам сказал: "Поругаться, конечно, можем. Часа на два". И меня очень согрели эти слова на самом деле.
А ещё странно... Иногда - помогать не полезу именно потому, что хочу. Слишком хочу. И боюсь, что это стремление (эгоистичное по сути своей) помешает...