Надо же, в один пост не влезло...

[na-ive]

Название: Слова под снегом (рабочий вариант)
Автор: Ribbons Allmark
Соавтор:  Lithium Ando
Бета: сам себе бета, как всегда)
Фэндом: вселенная Вавилон 5, с учётом "Затерянных сказаний" и "Крестового похода", как минимум.
Персонажи: из канонного... ну, как пока что предполагается, из собственно канонных персонажей у нас получается-то только Гелен. Прочее - разной степени укуренности фанон, рейнджеры, телепаты и приблудившиеся к ним на свою беду лорканцы, ну и бреммейры, конечно, фоном.
Рейтинг: традиционно, в первой же главе до какого-нибудь значимого рейтинга я уж точно никак бы не дошёл) G, видимо...
Жанры: Джен, Фантастика, Психология, Экшен, да чёрт его знает, из чего состоит этот салат...
Предупреждения: ОМП, ОЖП, авторский произвол, трава цветёт и колосиццо
Размер: предполагается миди

- Ну давай, давай, пошли, не упрямься, - Виктор вытаскивал за изжёванные уздцы мотающее головой и упрямо сопящее животное, - давай, ты же умный мальчик…
- Это мальчик?
- Да похоже, что конь. Тут, конечно, нельзя сказать с уверенностью, мысли животных, как я уже говорил - это картинки и ощущения… А о своей половой идентификации он сейчас думает в последнюю очередь… Но судя по эмоциональному фону - это, возможно, даже вожак табуна… Ай, вот этого не надо!
- Кусается?
- Не трагедия… - ухватив одной рукой за свисающую космами-сосульками гриву, Виктор всё же выманил коня сначала из стойла, потом наружу. Наружу конь идти хотел ещё меньше - снег и ветер ему не нравились совершенно, но от Виктора пахло пусть старым, пыльным, но сеном, этот аргумент победил.
Вдалеке, сквозь деловитое завывание ветра, кажется, слышалось гудение моторов. Ну, примерно к этому времени и ожидалось прибытие Гарриетта с командой… Значит, у них всё сложилось удачно, и теперь только осталось получить сообщения от отрядов Виргинии и Аламаэрты, чтобы знать, что имеем на данный момент и куда двигаться… Было, по правде, немного интересно, о чём они там будут говорить, ну да ладно. Их присутствие там и в самом деле менее всего обязательно. И гораздо больше её мыслей занимало, что она будет делать, если лошадь, которую она вела вслед за Виктором, стараясь ступать след в след, рухнет в снег.
- Ну смотри-ка, выглядишь ты уже куда лучше, - задремавшая в тепле у печки лошадь на звук их шагов встрепенулась и даже сделала попытку подняться, но потом решила, видимо, что вполне достойно поприветствует своих благодетелей и сидя, - надеюсь, ты с этими двумя в дружбе или хотя бы в нейтральных отношениях…
Стефания вывалила в ванну растаявший до жидкой кашицы снег и подхватила пустые вёдра. Кое в чём рейнджеры и лорканцы правы. Конечно, благородное и бесполезное дело - может быть, самое то для них сейчас, но что дальше? Лошади, как ни крути, слишком слабы. Горячая ванна и старое протухшее сено не сотворят мгновенного чуда. Надежды Иверсона, так обрадовавшегося при виде конюшни, запертой на засов, а не распахнутой настежь, или торчащих из-под снега обгорелых остовов, как до того, всё равно не оправдались. Хотя какие надежды… Конная армия против машин - это всё равно смешно и безнадёжно… Правда, конечно, лучше, чем ничего - грузовиков, снегоходов и тем более шагающих танков по-прежнему мало. Но большинство деревенских лошадей ни в малейшей степени не годятся в боевые, это флегматичные, привыкшие к медленному размеренному ходу лошади-тяжеловозы… Один отряд намучился с такими - перевозить боеприпасы они ещё годились, а заставить их ходить под седлом не было никакого способа. И что будет с этими лошадями дальше? Если не завтра, то послезавтра отряд покинет это место. Увести их с собой - малореально. Да и нет у них сейчас роскоши на такую благотворительность… И они, сейчас получившие какую-то свою животную надежду, всё равно умрут здесь от голода… Не слишком ли жестока такая жалость? Не милосерднее ли убить? Впрочем, про себя она знала точно, что рука у неё не поднимется. Можно ненавидеть себя за это, ровным счётом ничего не изменится.
- Вы устали? - спросил Виктор, когда она не слишком аккуратно опрокинула очередное ведро.
- Что? Нет, вовсе нет… Если только вы имеете в виду - устала в принципе… Я ведь не знаю, что именно вы имеете в виду.
- Если только и вы не имеете в виду этот же стереотип, - ухмыльнулся Виктор, - я не всеведущ. Я действительно не читаю чужих мыслей намеренно. Закон остаётся законом, как бы ни менялись общественные формации.
Стефания подумала, что нет нужды даже говорить, насколько эти слова не соответствуют истине. Если правда всё то, что она слышала - Виктор провёл в своей жизни столько неразрешённых сканирований, сколько нет на этой лошади шерсти. И значит, сейчас её мысли он тоже слышит. И возражать на них ничего не будет - а зачем? Впрочем, ей было совершенно всё равно, что он мог уже услышать в её мыслях за то время, что они тут занимаются благородной ерундой, разве что немного досадно, что именно сейчас в голову настырно лезут самые разные глупости… Так что, наверное, он и не станет в её голове копаться. Там нет для него ровно ничего ценного.
- Я просто хотел попросить вас ещё кое в чём помочь. Только должен сказать, это немного опасно.
Стефания замерла с ведром. Что он мог найти здесь сейчас опасного? Или он о чём-то более дальнем и глобальном…
- Подойдите. Лучше, если вы постараетесь успокоиться, животные, знаете ли, хорошо чувствуют ваши эмоции. Я подержу вот так его пасть, а вы… видите ли, он грыз удила и одна размочаленная верёвка, похоже, застряла у него в зубах. Это причиняет ему боль, значит, и спокойно есть он не сможет, и вообще хорошего настроения от него ожидать не стоит. Вытащите это из его пасти.
Стефания просто кивнула. Полуотломанные, сточенные о дерево загородок зубы её всё равно пугали, как-то раз в своей жизни она вынимала из собачьей пасти застрявший осколок кости, и полагала, то, что предстоит сейчас, не более безопасно…
Успокоиться… Легко сказать. Она хотела было сказать, что он мог бы вместо того, чтобы говорить ей это, просто послать ей телепатический импульс с приказом успокоиться, но потом поняла, что он уже делает это сейчас для коня. Кто здесь всё-таки разумный вид и должен уметь взять себя в руки сам?
Животное хрипло взревело и попыталось ударить Виктора ногой, увенчанной крупным, напоминающим фактурой рассохшуюся древесную кору, копытом, но вновь притихло, видимо, успокоенное новым импульсом.
- Тихо. Никто не хочет тебе вреда. Скоро увидишь, что так лучше… Чёрт, ну и везучий же ты парень… А всё характер… Вот зачем тебе потребовалось это кусать? Он ещё и натёр себе язву тут под щекой…
- И обработать нам её всё равно нечем, - мрачно закончила Стефания.
- Мы не знаем точно, чем это обычно делают. Хотя можем, конечно, просто сбегать и спросить… Но пока, в любом случае, нам следует во-первых, снять это совсем… Всё равно на выброс… Во-вторых, в доме может быть местная соль. Она немного иного состава, чем земная, и тоже антисептик прекрасный.
Это Стефания знала. Ссыльнопоселенцы на втором континенте обрабатывали свои раны преимущественно соляными растворами, благо, это было, пожалуй, единственное, чего у них было в избытке.
- Сделаем повязку… Наперник от подушки разорвём на полосы - от стерильности он, конечно, далёк, но с соляным раствором сойдёт. Пока не найдём что-то лучше. В светильнике могло остаться сколько-то масла. Местное население так лечится - значит, и лошади должно помочь. Во всяком случае, за ночь нарыв вытянет и подсушит.
Конь снова мотнул головой, когда Виктор приложил к нарыву изготовленный тампон, раздражённо щипнул его хоботом за руку - наверное, по голой руке это было бы чувствительно.
- Вы могли бы несколько больше верить в себя. И в них. Слова про веру в себя избиты и банальны настолько, что мало кого убеждают… А зря. Можете посмотреть на Виргинию Ханниривер. Человек на 80% состоит из воды, а то, что она сделала и делает - из веры.
- Мне казалось, что вам Виргиния… ну, что вы злы на неё, - Стефания решила обойти тот вопрос, что лично она не стала бы называть это верой. Дерзостью, наглостью, безумием - много более подходящих слов, чем вера.
- Зол? Вовсе нет, с чего бы. Конечно, она втравила кучу народа чёрт знает во что, это верно… Но лично я в этом её упрекать не мог бы. Мои планы рушила не она. Во всяком случае, не главным образом она. Решение отправиться сюда за нею уж точно принималось не мной. И по большому счёту… Не то чтоб я рад здесь находиться, но ближайшие альтернативы для меня тоже мало симпатичны. Если совсем честно… я не отношусь к её фанатам, но желаю ей успеха - хотя бы просто потому, что это означает выживание для нас всех. Если ей удалось всё то, что удалось до сих пор… Она как ребёнок, у которого между словом и делом короткий путь… Ни один нормальный человек не назовёт это правильным, ну так ни один нормальный человек и не ввязался бы в бой за Арнассию, и в войну против Бул-Булы - тоже. Нормальный человек взвешивает и старается не делать неосторожных шагов… ну, и иконой народного ополчения не становится тоже.
- Вы серьёзно верите, что многое можно взять нахрапом?
- Я - нет. Но я не могу считаться успешным контраргументом, я рисковал куда меньше - и проиграл. Между тем, многие исторические сражения выигрывались именно так - нахрапом. Противник отступает перед силой и решимостью. Люди - и не только люди, в этом плане тоже разумная жизнь устроена по схожим принципам - склонны убеждаться решимостью.
Стефания долго молчала. Когда она накладывала бинт поверх тампона - Виктор медленно отодвигал пальцы, которыми прижимал тампон к нарыву, а она прижимала длинную полосу ткани поверх, она неизбежно коснулась его рук.
Сперва она подумала о том, что как ни добротна кожа, из которой пошито это их местное обмундирование, а износ ей неизбежно приходит - собственно, пришёл, побитая морозом, изъеденная горючим и оружейной смазкой, прожжённая теперь в нескольких местах, она скоро просто растрескается, рассыплется в лохмотья. И не настолько хорошая она защита от лошадиных зубов, чтоб терпеть тот дискомфорт, который доставляют перчатки в жарко натопленном помещении. И возблагодарила судьбу за то, что этот недолгий физический контакт оборвался - а его мысли сейчас, наверное, снова заняты тем, чтобы успокоить животное… Просто рабочие перчатки - и не так странно то, что он так легко, неосознанно быть может, даже, сроднился с ними, точно так же, наверное, руки любого водителя или пилота узнают рычаги и кнопки раньше, чем об этом задумается голова, как странно то, о чём она думает сейчас. О том, что она даже рада, что они на нём…
- А сам этот факт? То, что вам - не удалось, а ей - удаётся?
- Банальная человеческая зависть? - усмехнулся Виктор, - нет, это было бы, пожалуй, и нормально, и естественно… но нет. Разумеется, это сильный раздражитель - и для меня, и для вас. Потому что мы чтим порядок, потому что мы зависимы от порядка. А Виргиния Ханниривер… не очень-то. Но вас, мне кажется, она раздражает не поэтому.
- А почему же? Полагаете, это банальная женская зависть? - Стефания неимоверными усилиями заткнула этого мерзостного червя внутри, почему её вообще должно беспокоить, что тот же Виктор, поставь рядом её и Виргинию Ханниривер, не существует иного ответа, кого бы выбрал? Мужчины вообще редко обращали на неё внимание. Всегда, абсолютно всегда были и другие кандидатуры, на кого обратить внимание. Виргиния вполне укладывалась в этот ряд и не находилась в этом ряду ни в середине, ни в конце. И в этом опять же не было ничего неестественного, к своей внешней непривлекательности Стефания относилась как к данности, не предполагающей долгих переживаний. Что-то тебе в жизни дано, что-то нет. Это факт.
- Нет. Потому что у неё ещё есть те надежды, которых нет у вас. Родители.
Стефания невольно дёрнулась и плеснула мимо ванны.
- Как бы ни печальны могли быть ответы, которые она ищет, у неё всё ещё есть роскошь их искать. Ваши ответы давно лежат в могильной земле.
- Я, знаете ли, не любитель сплетен и обсуждения чужой жизни, мистер Грей, - женщина рассеянно помешивала рукой воду, помогая ледяному крошеву быстрее растаять.
- Бросьте, мисс Карнеску. Большую часть времени человечество этим и занимается. Для своего успокоения и удобства, конечно, проводя условные грани между допустимым обсуждением и недопустимым. Там, где им нравится, разумеется. Как ни специфична наша компания, она достаточно тесна, чтобы неизбежно знать о своих спутниках даже то, что тебя волнует в меньшей степени.
- Её и мою истории нельзя сравнивать.
- Разумеется. Вы - дитя законного брака… Одного из ошибочных браков, надо полагать. Вы знаете, что политика Корпуса подразумевает браки по генетической совместимости, предполагающей закрепление пси-способностей в потомстве и даже увеличение уровня в сравнении с родительским. Примерно в 10% расчёты дают осечки. Правда, такие, как в данном случае, всё же редко. Если уж у четы Карнеску за всю их совместную жизнь родился только один ребёнок, да и тот - с такими неутешительными анализами, что от него пришлось отказаться, то они одни из самых несчастливых из этих десяти процентов. Поэтому в дальнейшем Корпус стал всё больше отходить от этой милой старомодной традиции - в конце концов, для рождения ребёнка бракосочетание обязательным условием не является, и поддержание благопристойной видимости совсем не стоит того. Другое дело, что женщина куда больше ограничена в возможностях воспроизведения потомства, хоть возраст естественного деторождения и сумели поднять сперва до пятидесяти, потом до шестидесяти лет, использовать данные природой шансы нужно как можно более мудро.
Кое-что слышали, мрачно подумала Стефания. Она все эти рассекреченные материалы своим вниманием не почтила, коль скоро Алма и Грегор Карнеску были давно мертвы, а при жизни были низкорейтинговыми коммерческими телепатами, и ни в каких генетических программах, кроме собственного брака, не участвовали - ничего в их генах не было такого драгоценного… Но невозможно совсем не слышать того, что является предметом досужих обсуждений, которые сплетнями назвать - самое правильное.
- Такие злые шутки судьбы, увы, случаются. Благословлённый Корпусом брак дал ребёнка-нормала, который вырос в детском доме, а случайная связь с нормалкой - ребёнка-телепата, при том не самого низкого рейтинга… Чем не повод для злости?
Забавно то, думала Стефания, что для обывателей в Корпусе самым страшным были эти самые генетические браки. Ну, это, конечно, единственно потому, что они не знали остального… Если подумать, лично ей генетический брак чем-то ужасным не казался бы. По крайней мере, это был бы человек, который не бросил бы её - пусть не по своему выбору, но свой выбор бывает весьма переменчив, она достаточно это видела, который уважал бы её, как равную… Полюбить по приказу, положим, нельзя, но зачем вообще рассуждать о любви, этому понятию в её жизни места вообще не нашлось… Но решение, принятое тем, что облечено безусловным авторитетом, куда большим на самом деле, чем родительский, воспринимается не как насилие, а как забота…
- А какой в этом смысл? Она не виновата в том, что ей повезло больше, чем мне. Тем более что на тот момент, для её родителей, это едва ли казалось везением. Я действительно желаю ей успеха в поисках отца. Даже если её ожидает разочарование в итогах этих поисков.
Виктор усмехнулся, вероятно, невысоко оценивая перспективы этих поисков.
- А у вас, мистер Грей, есть дети? - опять же, слова вырвались у неё помимо воли, слишком уж давно вертелись на языке и просились быть произнесёнными. Впрочем, рядом с телепатом - много ль смысла в том, чтоб их удерживать?
- Строго говоря - представления не имею. Официальной семьи у меня не было, это не соотносилось с моей работой. То есть, по требованиям конкретного задания иногда у меня была семья или легенда о семье, но, сами понимаете, задание есть задание и легенда есть легенда. Большинство моих подложных жён, стоит признать, были специалистами высокого класса, с которыми приятно было работать. Как правило, мы изображали бездетные пары, потому что найти ребёнка, столь же хорошо умеющего держать образ, непросто. Риск провала ходит за тобой буквально по пятам.
Стефания совершенно механически отжимала длинную шерсть на брюхе лошади, осмысляя сказанное, силясь представить всё то, что это означает. Кто-то, помнится, вслух ужаснулся самой этой мысли, что телепат притворялся нормалом. Виктор на это тогда довольно резко ответил, что это-то не должно бы никому казаться ни странным, ни неестественным, телепаты долго и повсеместно притворялись нормалами, когда речь шла о их безопасности. Что ж, он прав, ужасаться не этому стоит. Притворяться не тем, кто ты есть, а кем-то другим, играть не свою биографию, не свои привычки и вкусы, изображать супружеские или отеческие чувства так, чтоб окружающие верили… Но разве не все шпионы поступают так? Истории о шпионах, стоит признаться, пугали Стефанию с детства. У каждого ребёнка есть какой-нибудь такой страх, с которым он и не встречался толком, разве что слышал-видел в кино, и отчего это такой страшный страх - непонятно. У неё вот это были шпионы и пси-копы. Позже, размышляя об этом, она подумала, что это довольно интересно, у этих страхов есть общее. Но вовсе не в сфере возможности узнать то, что не положено. Одни пугают нарочитой, яркой чужестью, нечеловеческостью, другие - как раз тем, что под своим-близким-человечным, оказавшимся всего лишь маской, может оказаться лицо врага.
- Возможно, в дальнейшем мне назначили бы жену, но особой надобности в этом не было. В нескольких генетических программах я участвовал, о результатах я, естественно, ничего не знаю… Ну мисс Карнеску, почему вас такое странное лицо, господи помилуй? Неужели вы полагали, что мне должны были о них докладывать? Из каких соображений?
- Ну да, из сентиментальных если только, - пробормотала Стефания. В самом деле, и в этом нет ничего странного, как и в прежние времена от мужчин-доноров спермы не ожидалось, что они будут интересоваться судьбой всех своих возможных потомков. Стабильно, кому-то это кажется чудовищным, а кому-то совершенно нормальным. Да что говорить, ведь и настоящий отец Виргинии за все последующие годы не подумал между делом поинтересоваться, не случилось ли у девушки, с которой он провёл несколько приятных минут, вполне ожидаемых последствий. Семья мэра - достаточно заметные люди, чтобы однажды снова найти дорогу к их дому, пусть через год, через пять лет… Хотя, впрочем, это сложный вопрос, и не ей о нём рассуждать. У него наверняка были оправдания, действительно были. Его могли послать на какое-нибудь задание, и он мог на нём даже погибнуть. Он мог руководствоваться соображениями, что им ведь всё равно не позволят быть вместе, так лучше не встречаться больше никогда, чтобы не дать минутной вспышке шанса перерасти во что-то большее, избежать лишней боли. И дети не всегда получаются с первого же контакта, и женщины вполне легко решают эту проблему, если имеют на то желание. И просто… Сама не имея в своём прошлом ровно никаких любовных историй, она хорошо знала, как устроена жизнь, любовные связи вовсе не обязательно имеют какое-либо продолжение. Кто сказал, что, заявись он спустя год-другой на тот же порог, девушка не засмеялась бы ему в лицо? Лично она на его месте, пожалуй, не решилась бы…
Она хотела было спросить, почему же Виктор не завёл семью уже после, когда не был больше ограничен в своих действиях необходимостью позволения сверху, но потом подумала, что глупее вопроса не придумаешь. Не стоит и говорить, что это не её дело. И потом, не так сильны те ограничения, что накладывают на человека обстоятельства, как те, что накладывает он сам.
Направляясь, когда они наконец уже всё закончили, в тот дом, где ей было зарезервировано место для ночлега - Виктор решил остаться в одном из «лошадиных» домов, приглядеть, ей, честно говоря, хотелось попроситься тоже, дом-то не один, сложновато ему будет, но не решилась, не слишком ли это нагло будет - она подумала, что надо бы в ближайшее время сшить для Виктора новые перчатки, эти он за эту ночь, кажется, угробил окончательно.