Возобновляю по просьбам трудящихсяРаз в выходные в Могочино Джулия и Кати взяли Марту на Обь купаться, и по дороге речь зашла о вещи, Марте дотоле неведомой - Дне Творила. Девчонки похвалялись своими подвигами, что из этого правда, что нет - конечно же, не узнаешь и не проверишь. Одна вроде как разорила и изнахратила целую квартиру - перебила хрусталь, фарфор, исполосовала одежду и обувь, вырезала дырку в персидском ковре, налепила усы Мона Лизе, обрила хвост на лисьей шапке и выгребла на нужды праздника всю косметику. У другой всё было скромнее - вспорола кресла и подушки.
Вандализм Марте, правда, был непонятен и неприятен, но сама идея праздника непослушания заинтересовала. Если не делать ничего уж слишком страшного, то ведь это, наверное, так весело! Она взяла с подруг слово, что этот День Творила они отметят вместе.
Вот только, как потом узнала Марта, они ошиблись датой. Это перед Иваном Купала, а не после.
читать дальше7 июля, ввиду праздника, они, естественно, были в Могочино. Каким-то чудом сухими добрались до храма. В храме была праздничная служба, с проповедью отца Серафима, исповедь у отца Иоанникия.
Подошла Джулия с мокрым лицом.
- Ты что, - спросила Марта, - так взмокла, когда за Сашкой гонялась?
- Да не, - отмахнулась та, - это меня облили!
Когда они шли домой из храма, у сидящих на дороге типа с пустыми вёдрами "крестителей" вдруг чудесным образом появилась вода, и, как девочки ни бежали, их хорошенько окатили. Дома Джулия переоделась, переодела Марту в свою одежду. Роман в это время во дворе возился с шлангом, чтобы полить прохожих. Проходила мимо семья, которую они хотели облить, но не облили, потому что у мужчины были в кармане ценные документы.
Потом пошли к Кати, и когда проходили по дамбе - их снова окатили.
А возле дома Егоровых ждал и вовсе такой приём, что не рады были. Мальчишки всех калибров тащили вёдра с ледяной колодезной водой! Марта побежала, но в спину беспощадно ударила и обожгла тяжёлая ледяная волна. Марта ошарашенно отряхивалась. Было ощущение маленькой смерти.
Из дому вышла мать Кати, устроила мальчишкам разнос, обозвав их язычниками и отругав за справление языческого праздника.
Вторую половину дня все трое купались в Оби, тогда-то и говорили о Дне Творила.
Пройти к этому месту купания было чрезвычайно трудно. На берегу лежали бетонные плиты.
За песчаным берегом разлилась широкая глубоководная Обь. На той стороне желтела спуском по склону холма и зеленела лесными деревьями Нарга, откуда Марта с бабушкой приплыли на пароме.
Купались. Под ногами было мягкое илистое дно, а вокруг - так много воды! Марта тогда ещё практически не плавала, только кувыркалась в воде. Раз она кувыркнулась, течение отнесло её от берега и она почувствовала, как теряет дно под ногами, как мягкий песок уходит из-под пальцев. Она запаниковала и, конечно, начала тонуть. Захлёбываясь, она позвала на помощь Джулию. Кати в это время стояла на берегу одетая.
Ругаясь, Джулия поплыла на выручку. После долгих трепыханий, чуть не стоивших ей жизни, Марта выбросила руку и была спасена. Это был, кажется, шестой случай в жизни Джулии - четыре раза она спасала своего брата, один раз - маленькую Катьку на Волоке.
День Творила, прямо скажем, у девочек не удался. Ну, перемазали кремом зеркало, положили крапивы и полыни под все простыни, спёрли яйцо из сарайки и наполнили водой пакетик от чая.
С этим пакетиком и этим яйцом девочки носились, как дурак с писаной торбой. В конечном счёте пакетик сбросили из машины кому-то на голову, а яйцо положили Нине в сумку. На Волоке "в честь праздничка" была оторвана трамплинная доска, вместо неё потом прибили другую, ужасно короткую.
Где-то после этих праздников Марта читала по обету акафист Иоанну Крестителю, а накануне причастия они с молодой Наташей вместе читали нужные молитвы и акафисты у ограды у стены дома.
Лица их были обращены к закату. За изгородью находилась "овечья территория", там стояли и ясли, в которых Марта с Джулией провели ту памятную ночь. Голос у Наташи был такой детский и серьёзный, а кругом роилась тьма комаров.
В маленькой библиотеке Волока Марта тоже перечитала всё, что могла. Особенно запомнились - "Два монарха" и "Светлый отрок" (о царевиче Алексее). Историю Марта знала плохо, в царях путалась, только первого русского царя и последнего, пожалуй, как-то помнила и выделяла.
Келья была пропитана антикомариным кремом - его запахом, но кишмя кишела комарами. Окно в южной стене было открыто и затянуто марлей, и на этой марле собиралось столько комаров, что можно было давить их горстями. Не раз Марта видела комаров, надутых кровью, словно пузыри.
Стоит сказать и об ещё одном волоковском жителе - его звали Ричард, вернее, по-простому - Дик. Назвала его так Марта, в честь бабушкиного Дика - уж очень был похож, даже сердечко на лбу то же. Дик был ужасно шальным псом - то бишь, тоже в точности как бабушкин, и всеми силами старался удрать от строгой Евдокии и пробраться на огород.
Вообще-то у него был хозяин - одинокий рыбак, живущий в деревянной лачуге возле полей. Дик убегал от него и пасся возле поселения. Дети его очень любили.
Однажды Марта полола грядки с луком, а Дик прибежал и вдоволь повалялся на них, много переломав. Лук тогда был высокий, отпускал дудки. В другой раз сама Марта дёрнула лебеду, а она, оказалось, спуталась корнями с луком. Ну что - отдала на салат Евдокии.
Трапезная стояла у огородного плетня, под плетнём на грядке цвели цветы: астры, пионы, кашка. Ещё васильки садовые, кажется. На параллельной грядке как раз Марта не раз полола. Там размышляла о приснившемся ей странном сне - как она была принцессой, полюбившей чудовище. Чудовище напоминало обгорелый труп - было черно и со странной, похожей на кору кожей. Глаза его были похожи на красные кругляши.
А Джулия рассказала, что раз во сне над ней три уголовных преступления подряд совершили. Рассказывала Марте и Марине.