Продолжение для тебя, Анастасея!

[na-ive]

Возможны опечатки. Тут нет Ворда, а глаз уже замылился...

Вдруг обе девочки вздрогнули и обернулись - словно из ничего с ними рядом материализовался высокий незнакомец в тёмном плаще.
Маруся сглотнула и даже съёжилась, в глазах Насти зажглось любопытство.
- Извините, девочки, что напугал, - тёмные, жгучие глаза незнакомца скользнули по обеим и остановились на Насте, - вы так громко кричали... Я могу чем-то помочь?
- Не знаю, - честно сказала Настя, - а вы кто такой? Не деревенский по одежде будете, из города приехали?
- Даже лучше, - улыбнулся незнакомец, - я приехал из другой страны. я путешествую в своё удовольствие и сейчас вот решил остановиться здесь...
- Вы купили тот дом, старый, над оврагом, да? - вырвалось у Насти.
Незнакомец улыбнулся.
- Я князь Влад. Не думаю, что я буду вашим соседом очень долго, но пока мне хочется покоя.
И Настя, и Маруся вовсю поглощали глазами князя Влада.
По внешнему виду никак нельзя было определить, сколько ему лет. Он, казалось, не мог быть ни старым, ни молодым, и в то же время был и стар, и молод.
Он был в чёрном. В чёрном весь - чёрный плащ, чёрные ботинки, чёрная шляпа на голове. Были на его лице очки с затемнёнными стёклами. Чёрными были и брови, и ниспадающие локонами на плечи волосы. Был он бледен, с тонкими чертами, с чуть горбатым важным носом.
" - Князь - оно и видно, князь, - подумала Маруся, - городской, господин".
- Знаете, девочки, хотелось бы познакомиться с вами поближе, - сказал тут иностранец проникновенным голосом, - а беседовать прямо на улице при такой жаре небезопасно. Давайте-ка я приглашу вас к себе. Чаем вас напою. Я много всяких сладостей из города привёз, оцените.
В глазах Маруси мелькнуло недоверие, граничащее с ужасом.
- Но, господин... Мы ведь не знакомы с вами, так что... Это как-то нельзя, неудобно.
- Почему же не знакомы? Вы уже знаете, как меня зовут. Если представитесь - буду и я знать. А за чаем и поближе познакомимся.
- В самом деле, Маруся, ты чего такая пуганая? Когда тебя на чай зовут, небось в каждый дом в деревне бежишь, хоть к Савельевне, хоть к Панкратихе, хоть к Непряхе хромой. А тут вдруг забоялась. Новый сосед, напротив надо его приветить!
- У меня трубочки заварные есть, - скромно вставил князь.
- А пряники мятные?
- Кой знает, может, и они есть.
- А, пошли! - Маруська решила, что за мятные пряники и помереть можно, а заварные трубочки она только один раз в жизни ела и с тех пор ими бредила.
Князь Влад взял их обеих за руки и повёл к старому дому. Руки у него были, несмотря на летнюю жару, холодные, но скоро к этому притерпелась даже Маруся. Но всё равно она порой вздрагивала, когда полы плаща, словно чёрные крылья, касались её руки.
Калитка отворилась со страшным скрипом, к ногам нежно припали какие-то холодные цветы, наподобие колокольчиков.
Сразу земля стала какой-то сырой, повеяло холодком, Маруся съёжилась, будто над ней сгустилась тень, давящая на неё, а Настя, напротив, оживилась, глаза её заблестели, голос стал звонче.
- Какой запущенный сад...
- О да. Но мне нравится, когда цветы и деревья растут так, как им вздумается. Здесь, кажется, есть даже розы...
- Я помню, гуляла в лесу... Сумерки были. Меня, видать, потеряли, аукали, а мне так хорошо было бродить себе в одиночестве... Так бы и бродил, по степям, по болотам, по туманам... В лес бы шёл далеко-далеко, куда по медведя не доходят...
- Настя, ты чего лопочешь?
- Странно мне, Маруся, очень странно. Тоска мне сердце щемит... К чему бы?
Они взошли по резному скрипучему крылечку, любуясь на лакированные фигурки снегирей и крадущихся за ними кошек. В разбитые окна веранды смело ломилась черёмуха. В дальних углах, отсыревших от дождя, лежал мох.
На веранде пахло затхлыми, старыми вещами, чужой никому не нужной рухлядью, чужой, забытой жизнью.
- Я обожаю старые вещи. И чердаки, где решительно не угадаешь, что можно найти... Чья-то жизнь, чья-то память...
Нога Насти ступила в мягкий ворс и она едва не вскрикнула: ковры! Тёмные, строгие ковры, те самые, о которых она мечтала.
- Тут что, закрыты ставни? - удивилась Маруся.
- Да, и зажжены свечи. Темновато, но мне привычен полумрак. А вам это причиняет неудобства?
- Ну, не мне, - Настя смело прошла и заглянула в комнаты, - никогда б не подумала. Меня давно влёк этот дом... Но чтоб в нём было так хорошо...
Извёстка на стенах потрескалась, углы заткали пауки, вся мебель была почерневшая и страшная. Не привыкни Маруся за всю жизнь к странностям подруги, она бы, наверное, от таких признаний упала в обморок.
В одной из комнат стоял довольно большой стол. Тикали на стене часы-сова, вращая страшными зелёными глазами. На окне до самого пола висела тяжёлая бордовая штора.
Настя села в глубокое кресло с тёмной обивкой и продолжала осматриваться без малейшей тени страха.
Князь Влад сам налил им чаю и разложил угощение. Он снял шляпу, скинул плащ и весьма уловимо изменился. Чувствовалось, что он тут хозяин.
Он присел рядом и внимательно наблюдал за девочками.
Маруся облизывала с пальцев крем. В этом креме у неё были и щёки, и нос. Настя чинно брала конфетку за конфеткой, а сама смотрела вокруг.
Её внимание привлекла красивая, изящная статуэтка кошки на шкафу.
- Я привёз это из заморских стран. У меня много подобных сувениров, многие из них в сундуках. Особенно хороши шкатулки - вот, взгляните, навроде этой.
Настя зачарованно смотрела на узоры резьбы, диковинные цветы и диковинных животных.
- Я, конечно, не весь мир объездил, но считаю, что повидал немало. У каждой страны свои особенности и достоинства.
- А где, - спросила Настя, осторожно разворачивая фантик, - страна та, где люди с пёсьими головами? Мне Панкратиха рассказывала. Я не особо ей верю, поэтому хочу у вас спросить.
- Насколько невежественные у вас люди! - рассмеялся князь Влад. Его лёгкая белая рука изящно легла на Настино плечо, - люди - это люди, псы - это псы. Чудовищ выдумали люди. Я видел людей в необычных одеждах - такие показались бы здесь нелепыми, и людей, чёрных, как уголь, пожалуй, я уже ничему не удивляюсь. А ты, сохранив способность удивляться, к тому же имеешь рассудительность.
- Как хотелось бы мне хотя бы послушать о дальних странах, но лучше - побывать в них! Ведь там всё другое - и люди, и деревья, и цветы. Мы и вообразить себе это всё не можем. А хочется, как хочется! Как мне тесно здесь! Хочется с ветром... Когда всходишь на холм (здесь мало холмов, но есть...) и ветер в лицо - так и кажется, вот-вот полетишь...
Маруся слушала этот странный диалог, широко распахнув глаза и порой пронося руку мимо рта. Ей казалось, она или спит, или выдумала это всё.
- Я вижу, - улыбнулся князь, моя маленькая собеседница не очень налегает на сладости? Могу угостить кое-чем поинтереснее. Подойди ко мне.
Князь встал и тихо и осторожно, почти не скрипя половицами, прошествовал к шкафу. Настя, затая дыхание - следом.
Свет свечи испуганно дрогнул, тени заплясали на стене. Кто-то заметался под потолком - неужели летучие мыши?
Настя неловкой рукой приняла от князя высокий бокал, в котором было что-то тёмное, красноватое.
- Пей, не отравишься. Тебе понравится.
Настя несмело пригубила. Почему-то верила она князю, не знала вот, верить ли себе.
Вкус на губах оказался оказался сладким и вскружил голову. Она и не заметила, как выпила всё до дна.
- Больше пока не проси, с тебя пока и этого много. Вижу, тебе понравилось. Как у тебя глаза заблестели!
- Я хочу ещё посмотреть на то, что вы привезли из других земель.
- Что ж, посмотри. Ты можешь осмотреть здесь всё, можешь заходить, когда тебе захочется. Я всегда тебя жду.
Настя легко прошлась по комнате, осторожно трогая шкатулки, статуэтки, разглядывая картины. Её тонкие белые пальчики подняли с тёмной столешницы браслет - красивый золотой браслет удивительно тонкой работы, с яркими, красными, словно капельки крови. камнями.
- Какое чудо! Просто сказка! Я никогда такой красоты не видела, только в церкви, но я бывала там редко и мало видела - мне плохо там, меня не водят туда. А дома на иконах - некрасиво, грубая работа.
- Я хочу, чтоб ты взяла это себе, князь Влад ловко застегнул браслет на тонком запястье Насти, - он принадлежит тебе. Ни одна рука больше не может его стоить.
Настя вытянула вперёд тонкую ручку и любовалась браслетом. Странно сочеталась её царственная поза с бедным крестьянским сарафанчиком.Князь улыбался, по лицу его скользили блики свечей. И лицо словно бы постепенно менялось - то резче и чётче становились на нём морщины, то совсем исчезали. Свечи не могли отражаться в его глазах, и всё же глаза эти горели странным огнём.
Голова Насти всё ещё кружилась, и казалось ей, что она спит, что видит когда-то давно виденный сон, и было ей тревожно и сладко. Казалось, они куда-то плывут, или летят, и всё прошлое показалось несуществующим, нереальным, и всё вокруг жило какой-то непонятной, но родной жизнью.
- Насть, домой пора - потеряют! Засиделись мы, непочтительно это.
- А, ну да. Заходите тоже в гости, с нашими познакомитесь. У нас здесь народ дружелюбный, хлебом-солью примем.
- Приходите и к нам на свадьбу, - осмелела Маруся, - у нас сестра моя, Олеська, замуж выходит. За Федьку. Они друг друга с детства любят. Вся деревня гулять будет, и из соседней позовём - у нас и там родня.
- Быть смогу или нет - не знаю, я, видишь ли, занятой человек. Но у меня, в таком случае, кое-что есть для твоей сестры.
Князь подплыл к столу, открыл один из ящичков и извлёк оттуда шкатулку. Она была лакированная, на чёрном ярко горели красные розы.
- Смотри, я научу тебя её открывать.
Лёгкие пальцы князя коснулись одного из цветков и крышка сама собой поднялась.
Внутри лежало ожерелье. Тускло мерцающее, очень старинное.
- Его носила моя сестра. Моей сестре не было равных по красоте, и она любила по-настоящему красивые вещи.
Маруся осторожно провела пальцем по узорам в виде листиков.
- Какие странные камешки. Тёмные и похожие на слёзки.
- Чёрный жемчуг. Безумная редкость.
- И тяжёлое, наверное...
- Тогда, когда его создавали - не были особо искусны в тонкой ковке. Но это всё-таки шедевр, и равных ему нет. Бери-бери, не бойся. Я князь, это моя обязанность - делать бедным девочкам дорогие подарки.
Настя взглянула на князя. Его улыбка теплом тронула её сердце.
"-Какой родной и милый человек", - подумала она.
Провели в гостях они, действительно, очень много времени - солнце уже садилось. Стало прохладней, Настя оживилась и прыгала по пыльной траве. Впрочем, часто замирала - стояло перед глазами всё виденное, звучало всё слышанное.
- Тёмные шторы и ковры... Дальние страны... Таинственное сладкое зелье... О, Маруся!
- Жуткий человек князь Влад, - повела плечами Маруся.
- Разве? - удивилась Настя, - а мне он понравился. Он удивительный и очень добрый.
- Ну да, с тобой-то он добрый!
Почему она так сказала, Маруся не давала себе отчёта.